В отмене релиза британской комедии «Смерть Сталина» нет ничего удивительного, ведь многим государствам с трудом удаётся «переваривать сатиру», пишет обозреватель The Times Дэвид Ааронович. Вместе с тем, по мнению журналиста, подобные запреты со стороны властей — проявление не силы, а слабости и неуверенности.
Запрет проката британского сатирического фильма «Смерть Сталина» в России, «должно быть, был оформлен, совсем как в старые добрые времена: в Москве в понедельник вечером несколько чиновников вместе с министром культуры посмотрели фильм, пришли к выводу, что он им не нравится, и решили его запретить», пишет колумнист The Times Дэвид Ааронович. Впрочем, как предполагает журналист, ироничность решения о запрете «присутствующие уловили вряд ли».
По словам Аарановича, сам он посмотрел фильм ещё в прошлом году, и картина ему понравилась. «Затрудняюсь сказать, кто из сонма гротескных персонажей приглянулся мне больше всего: хитрый Хрущёв в исполнении Стива Бушеми, ужасный начальник тайной полиции Берия, воплощённый Саймоном Расселом Билом, сыгранный Джейсоном Айзексом импульсивный военачальник Жуков или же скользкий министр иностранных дел Молотов, в роли которого выступил Майкл Пэлин», — перечисляет обозреватель The Times. Между тем, хотя герои фильма — лишь сатирические версии своих исторических прототипов, «главная правда картины заключается в том, что все эти люди составляли собой сердце людоедского тиранического государства, вождя которого они до одури боялись, и теперь наконец от него освободились», отмечает автор статьи.
Причины, которые заставили российские власти отменить релиз «Смерти Сталина», приводились самые разные: говорилось, в частности, что картина вышла в неподходящее время, поскольку страна готовится к празднованию 75-й годовщины победы в Сталинградской битве; что она является «спланированной провокацией», «без уточнений о том, кто её спланировал и что хотели спровоцировать»; и, наконец, что она «очерняет память о наших гражданах, победивших нацизм», продолжает колумнист The Times. А, например, зампред комитета Госдумы по культуре Елена Драпеко заявила, что фильм является «абсолютным пасквилем». «Странноватая какая-то выходит критика, ведь слово «пасквиль» как раз и означает пародию или сатиру, а именно так себя и позиционирует «Смерть Сталина», — комментирует Аааранович слова депутата.
Как подчёркивает автор материала, «ужасная правда о Сталине» на деле перестала быть тайной ещё в 1956 году, когда Никита Хрущёв на XX-м съезде КПСС произнёс свою знаменитую речь, развенчав культ личности вождя. Иначе говоря, пишет Ааранович, россияне уже много лет знают о том, что «Иосиф Виссарионович был виновником массовых убийств, под гнётом которого человека могли схватить и расстрелять без каких-либо на то причин». «Даже мой отец, член компартии Великобритании, который, по рассказам моей тёти, разрыдался, узнав о смерти диктатора, в итоге был вынужден признать, что Сталин был ублюдком», — отмечает журналист.
«Россия, конечно же, не одинока в том, что с большим трудом переваривает сатиру, — оговаривается автор. — Её не могут воспринимать тирании по всему миру». К примеру, в 2014 году Северная Корея вступила в настоящую «кибервойну» с корпорацией Sony из-за комедии о Киме Чен Ыне «Интервью», а за восемь лет до этого ряд арабских стран запретили прокат фильма британского комика Саши Барона Коэна «Борат», сочтя его оскорбительным. Ну а, например, правительство Китая «контролирует национальные соцсети в основном именно для того, чтобы выкорчёвывать из них анекдоты о правящей партии», рассказывает Ааранович.
Тем не менее Москва далеко не всегда так «враждебно» относилась к изображению сталинской эпохи в искусстве, напоминает своим читателям обозреватель The Times. По его словам, ему совсем недавно довелось посмотреть российскую телеэкранизацию романа Василия Гроссмана «Жизнь и судьба», повествующего о жизненном пути нескольких людей во время Великой Отечественной войны и сразу после неё. Как отмечает журналист, в книге «рассказывается не только о героическом сопротивлении вторжению немцев (хотя этого там с избытком), но и о страданиях советских людей от рук Сталина и его прихвостней». Между тем рукопись романа была в 1960 году конфискована у Гроссмана КГБ, а два года спустя «главный советский идеолог» Михаил Суслов, по слухам, заявил писателю, что его книга настолько опасна, что её не опубликуют ещё два или три века. Гроссман скончался в 1964 году, не увидев публикации своей эпопеи, но много позже, уже после прихода к власти Михаила Горбачёва, её всё-таки разрешили, и советские граждане смогли её прочесть, пишет автор.
Впрочем, «аннексия» Россией Крыма в 2014 году спровоцировала в стране «укрепление национализма», и одним из «главных бенефициаров» этого феномена стала как раз память о Сталине, убеждён Ааронович. Так, по результатам одного опроса общественного мнения, проведённого в России минувшим летом, именно советский вождь занял первое место в списке величайших людей планеты, обойдя президента России Владимира Путина, оказавшегося на второй строчке. «Невольно думается: повезло всё-таки Дядюшке Иосифу, что он уже помер — Путин ведь очень не любит приходить вторым», — шутит обозреватель The Times.
По мысли Аароновича, понять решение о запрете «Смерти Сталина» могут помочь два выпущенных недавно в России телесериала. «Один из них — о Софье, жене правителя Московии XV века Ивана III. Эта красивая скуластая женщина выживает, несмотря на попытки иностранных агентов её отравить, побеждает внутренних врагов монархии, проявив должную жёсткость, и расширяет границы России, — пишет журналист. — Второй — о Екатерине, жене царя XVIII века Петра III. Эта красивая скуластая женщина… О том, что следует дальше, вы можете догадаться сами. Абсолютно всё то же самое, вплоть до чужеземных травителей». Поднятая этими сериалами тема присутствует и в первой части фильма Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный», снятой в 1944 году, — там тоже о том, как «правитель России, сам того не желая, вынужден стать деспотом под давлением предателей внутри страны и зарубежных вредителей», отмечает автор. Сталину первая часть «Ивана Грозного» понравилась, а вот вторую он запретил, говорится в статье.
Но почему же Сталин «так осторожничал», и почему так осторожничают «российские цензоры сегодняшнего времени»? «А потому, что в их глазах он находился и они находятся в кольце могущественных предателей и чужеземных врагов; достаточно одного мощного вздоха какого-нибудь диссидента — и вся эта хрупкая конструкция может рухнуть, — отвечает автор на свой вопрос. — Их демонстрации силы обратно пропорциональны их внутренней уверенности. Когда ты настолько слаб, необходимо контролировать даже то, как представляют историю на телевидении».
Одним из самых главных критиков «Смерти Сталина» был режиссёр Никита Михалков, который, в частности, и обвинил комедию в «очернении памяти» ветеранов. Правда, Михалков в 1994 году сам снял фильм об ужасах сталинизма под названием «Утомлённые солнцем» и даже получил за него «Оскар», подчёркивает колумнист The Times. «Вот и сравните: мы ему — «Оскар», а он нам фильм запрещает», — иронизирует он.
Но любимым возражением Аарановича против сатиры стали слова уже упомянутой Елены Драпеко, заявившей, что «Смерть Сталина» была снята, дабы убедить россиян в том, что «и народ у нас — идиот, и правители наши — дураки». «Заметьте, о лидерах сказано в настоящем времени, — комментирует журналист. — Это странно, потому что Берия, Хрущёв и Молотов в фильме, может, и есть, но Медведева, Путина и самой Драпеко там нет. Но что можно сказать человеку, который хватает фуражку тайной полиции и с такой силой нахлобучивает её себе на голову? Только то, что эта фуражка ей идёт».
