Политкорректность и цензура в современных книжных издательствах становится настоящим посягательством на свободу литературы. Как пишет Le Figaro, одним из последствий этого может стать появление чёрного рынка литературы, которая будет считаться подрывной, но может стать единственной по-настоящему ценной.
В США некоторые издательства нанимают так называемых sensitivity readers — сотрудников, которым поручено очистить книги от всего, что могло бы задеть чувства некоторых читателей или общественных групп. Как пишет Le Figaro, это является ещё одним примером растущего общественного влияния нового нравственного порядка.
Как отмечает издание, в первую очередь, речь идёт о логичной мере предосторожности со стороны издателей в американском обществе, где сейчас бросаются обвинениями по любому поводу. Издательства приходят в ужас при мысли о том, что могут повторить судьбу Джоан Роулинг: в 2016 году она воспользовалась индейской легендой, после чего её обвинили в «культурной экспроприации» и «маргинализации» коренных американцев. Поэтому теперь тексты книг предварительно просматриваются их адвокатами.
По мнению автора статьи, книги, фильмы и искусство в целом не вызывали бы такого отношения к себе, если бы не стали коммерческими продуктами. И если книга считается продуктом, её главная цель — разойтись как можно большим тиражом, поэтому она должна соответствовать наименьшему общему знаменателю чувств. В итоге лишившись терпкости и шероховатостей, она становится гладким леденцом, который люди проглатывают не без удовольствия.
«Отметим, что одним из последствий этого может стать появление чёрного рынка литературы, которая будет считаться подрывной, но может стать единственной по-настоящему ценной. Все формы официального и продиктованного властями искусства всегда уступали работам свободных творцов», — считает автор материала.
Кроме того, заключает Le Figaro, такая тенденция ставит под сомнение саму роль литературы. Нужно задаться вопросом: должна ли литература и дальше говорить правду, или она должна быть отражением некоего нравственного проекта на службе сиюминутной догмы? В данном контексте явно просматривается параллель с растущим движением в пользу запрета произведений некоторых авторов, чья жизнь и мнения выглядят так же неблаговидно, как и некоторые аспекты их книг. В итоге сама литература рискует превратиться в рассказы о выдающихся событиях в переложении авторов с безупречным жизненным путём.
«Литература заинтересована в том, чтобы действовать совершенно иначе: исследовать все закоулки человеческой души, её низость, ошибки, ужасы и страдания. Наше общество с его чёрно-белыми взглядами убеждено, что может избавиться от тёмной стороны, если просто заставит её замолчать. Всё будет с точностью до наоборот: искусственно приглушённая тёмная сторона мира неизбежно вернётся с новыми силами», — подводит итог французское издание.
