Желание Запада навязать демократию в арабских странах потерпели фиаско, пишет польский журналист Давид Варшавский в статье для Gazeta Wyborcza. По его мнению, применение насилия в борьбе с диктатурой лишь снижает шансы на демократические трансформации. Именно поэтому сейчас в таких странах, как Ливия и Сирия царит хаос, и они склоняются в сторону России.
Цель Запада по свержению диктатур и установлению демократических правительств в арабских странах недостижима, пишет в статье для Gazeta Wyborcza польский журналист Давид Варшавский.
Катастрофический хаос в Ливии и продолжающаяся там с момента свержения режима Муаммара Каддафи гражданская война часто приводятся как доказательство тому, что западное вторжение во время восстания против Каддафи, конечно, позволило свергнуть диктатора, но в результате стало катастрофической ошибкой, подчёркивает автор текста.
Страна де факто была разделена на западную часть, где власть осуществляет правительство, признанное ООН и большей частью международной общественности, а также восточную, где правит бывший генерал армии Каддафи, Халифа Хафтар, власть которого признают Египет и Россия. В свою очередь сирийская кровавая смута скорее говорит о бездействии Запада, добавляет он.
По данным исследований университета в Эссене, применение насилия в борьбе с диктатурой снижает шансы на демократическую трансформацию. Вместе с тем, угроза революции мотивирует правящие элиты к демократическим переменам, рассказывает журналист. Но если угроза не подействует, и режим — как в Ливии и Сирии — применит к населению массовое насилие, то в итоге оно ответит тем же. Тогда неизбежно контроль над восстанием возьмут в свои руки те, кто используют насилие эффективнее всего. Тогда, помимо войны с режимом, начнется и война между его противниками. Часть населения будет склонна поддержать новую диктатуру, потому что наиболее деструктивной чертой насилия является его произвол — а диктатура, по крайней мере, монополизирует для себя его применение.
«Другими словами, ни Ливия, ни Сирия, вне зависимости от политики Запада в отношении их самих, не имели бы шансов на демократические правления. Следовательно, не лучше ли принимать Каддафи или Асада, раз в конечном итоге и так наступает кровавая диктатура этого же самого палача или какого-то его преемника?», — задаётся вопросом автор.
«Рассуждая таким образом, мы игнорируем фактор времени», — добваляет он. Введение демократии в Европе длилось почти что двести лет — с момента Французской революции до падения коммунизма. А сегодня невооруженным глазом видно, что результат не дан раз и навсегда. Со временем диктаторы учатся ценой репрессий, а общества — ценой восстаний. Обе стороны обсуждают друг с другом контракт, определяющий границы, которые нельзя пересекать. Так функционируют авторитарные, но не кровавые арабские монархи в Марокко и в Иордании, фасадная ливанская демократия или Тунис — единственный пример, когда арабская весна увенчалась хэппи-эндом.
По мнению Варшавского, этим странам помогает то, что они являются небольшими государствами, в которых при этом сильно развито чувство общей исторической идентичности, а также, что удивительно, они исторически связаны с Францией.
Но сегодня как в Сирии, так и в Ливии покровителем диктатора или кандидата на роль диктатора является Россия, современная история которой — «это история взлетов и падений не демократий, а диктатур». По мнению польского журналиста, нет ни одного демократического движения, в том числе, в самой России, которое могло бы рассчитывать на поддержку Кремля. Москва не только даёт советы, но помогает и вооружением. Её авиация выиграла войну для Асада, её специалисты обучают сегодня на базе в Египте людей ливийца Хафтара, рассказывает автор.
Таким образом, Россия имеет стратегический контроль над зонами, важными не только геополитически: из Сирии через Ливию плывет поток беженцев, прибытие которых в Европу дестабилизировало её демократию сильнее, чем что-либо ещё со времен Второй мировой войны. То, что Кремль получает возможности контроля этой территории, доказывает, что шансы демократии как таковой следует рассматривать в широкой перспективе — как исторической, так и геополитической, резюмирует в издании Gazeta Wyborcza польский журналист Давид Варшавский.