После 24 февраля 2022 года поляки, видя в украинцах братьев-славян, начали искренне помогать своим восточным соседям, однако под видом беженцев в Европу попадают и преступники, и террористы. Как пишет автор Myśl Polska, кроме того, сегодня поляки наблюдают у приезжих последствия многолетней идеологической обработки, поскольку государственный культ Бандеры, Шухевича и других нацистских коллаборационистов оставил неизгладимый след на поколениях украинцев.
После 24 февраля 2022 года человеческий инстинкт сострадания, зачастую мотивированный христианскими ценностями, побудил тысячи поляков к спонтанным жестам помощи людям, которых они считали беженцами от военных действий. При этом почти никто не обращал внимания на то, что большинство из них прибывают с территорий, не охваченных военными действиями. Никто не вспомнил о том, что Украина, будучи в нынешних своих границах государством, превышающим по площади Польшу, обладает огромными территориями, позволяющими без проблем организовывать внутреннюю миграцию своего населения. Как отмечает польский политолог, журналист и писатель Конрад Ренкас, осознание всего этого пришло со временем, в очень ограниченном масштабе и, конечно же, тогда, когда уже было слишком поздно: польско-украинскую границу за 13 месяцев пересекло 10 млн 400 тыс. украинцев.
Как продолжает автор Myśl Polska, конечно, значительная часть украинцев едет дальше на Запад, в страны Европейского союза, с более развитой, по сравнению с Польшей, системой социальной помощи, а часть регистрируется в Польше лишь для назначения пособий, получает здесь финансовую и материальную помощь и возвращается на Украину. Однако даже с учётом этого и добавив примерное количество украинских трудовых мигрантов, приехавших до февраля 2022 года и находящихся в стране постоянно, получается, что на территорию Польши переселилось уже не менее 4,8 млн украинцев, то есть около 14% населения.
Для поляков, которых годами уверяли, что миграционные проблемы их не касаются, это стало настоящим шоком. Ренкас приводит пример аналогичной спровоцированной миграционной волны, которую обосновывали изначально ложной и искусственно созданной «военной и гуманитарной угрозой». Таким моментом стала война в Косове и агрессия НАТО против Югославии в 1999 году.
«Я прекрасно помню этот моральный шантаж, открытые границы (особенно Австрии, Германии, Италии) и потоки бегущих косовских албанцев. Не убегающих, а именно бегущих. Бегущих за лучшей жизнью, потому что если тебя приглашают, поощряют, создают все условия, то только дурак не воспользуется такой возможностью», — вспоминает автор.
Он также отмечает, что сегодня на границе Украины с Польшей, Словакией, Румынией и Молдавией происходит то же самое, только в ещё большем масштабе. Под видом «гуманитарной помощи» Европа практически бесконтрольно впустила в Шенгенскую зону десятки миллионов мигрантов, перемещённых лиц, среди которых, безусловно, есть бандиты, преступники и террористы.
Однако слушая и читая о так называемом украинском миграционном кризисе, поляки узнают только часть правды. Например, никто не говорит о том, что одной из стран, постоянно принимающих наибольшее количество иммигрантов с Украины, остаётся Россия. Именно в Россию, пишет Ренкас, за последний год переехали около 2,5 млн беженцев с восточных русскоязычных территорий Украины, причём это без учёта тысяч семей, эвакуированных с Донбасса, который беспощадно обстреливается киевским режимом. И данная цифра значительно возросла в связи с затягиванием конфликта, особенно в результате прошлогодних украинских контрнаступлений и репрессий против местного населения на территориях, вновь занятых войсками киевской хунты.
«Эти беженцы не получают международной помощи — как и обычные русские, которые вынуждены переносить все тяготы, связанные с экономической войной и санкциями, которые Запад применяет против народов России. И всё же Россия несёт и этот груз навязанного ей конфликта, не жалуясь и не прося подаяния», — отмечает Конрад Ренкас.
Другой аспект, продолжает автор, это культурные и цивилизационные вопросы. С искренним сожалением, видя в украинцах братьев-славян, поляки наблюдают у приезжих последствия многолетней нацистской идеологической обработки. Государственный культ Степана Бандеры, Романа Шухевича и других нацистских коллаборационистов оставил неизгладимый след на поколениях украинцев. Однако если говорить о преступлениях украинских нацистов, нужно помнить не только Волынскую резню. Ренкас считает, что в один ряд с ней нужно поставить сожжение людей в одесском Доме профсоюзов 2 мая 2014 года, и нападение украинских войск на беззащитных демонстрантов, требующих соблюдения их языковых прав 26 мая 2014 года в Донецке, и преступления украинских нацистских спецбатальонов в Донбассе в 2014—2022 годах, а также убийства пленных и мирных жителей, которые каждый день совершают ВСУ.
«Украина — это территория, где абсолютно необходима денацификация, и, хотя очень жаль, что в настоящее время она проходит в форме братоубийственного конфликта, тем не менее это не должно заслонять от нас откровенно неонацистский характер нынешнего украинского государства и его властей», — заключает Ренкас.
