Le Figaro: мирному атому санкции нипочём — Россия и Франция продолжают сотрудничество, несмотря ни на что

В начале декабря прошлого года на Всемирную ядерную выставку, проходившую во французском Вильпенте, прибыл глава «Росатома» Алексей Лихачёв, пишет Le Figaro. Мероприятие оказалось для российского холдинга крайне богатым на контракты с французскими контрагентами: так, 1 декабря «Росатом» объявил о развёртывании долгосрочного сотрудничества в области научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок с французским Комиссариатом по атомной и альтернативным видам энергии (CEA), а также крупнейшей электрогенерирующей компанией страны EDF; 2 декабря — заявил о «новом соглашении по стратегическому сотрудничеству» с Framatome; а 3 декабря — сообщил о кооперации с Robatel Industries и D&S Groupe в области демонтажа старых АЭС, перечисляет обозреватель французского издания. Как подчёркивает журналист, ни одна другая страна не заключила на той выставке с российским гигантом столько контрактов, сколько заключила Франция. 

Между тем все эти соглашения на фоне боевых действий не были ни разорваны, ни забыты — лишь заморожены, а введённые западными странами против Москвы санкции вообще не коснулись сектора атомной энергетики, продолжает автор материала. По данным Le Figaro, не будет «похоронено» и участие «Росатома» в производстве передовых паровых турбин Arabelle, которые применяются как на французских, так и на российских АЭС: проект лишь был отложен в долгий ящик до момента, когда геополитическая напряжённость несколько снизится. 

Как отмечается в материале Le Figaro, турбинами Arabelle должны оснащаться большинство реакторов, которые «Росатом» строит за границами России — со всем сопутствующим оборудованием и техобслуживанием. Разумеется, у французов есть российские конкуренты, однако они сталкиваются с определёнными сложностями, в том числе в Индии, и, «если коротко, клиенты требуют у «Росатома» оснащать станции техникой от французского производителя», пишет газета. В итоге, по оценкам французских экспертов, с которыми общались корреспонденты Le Figaro, каждый новый реактор «Росатома», построенный в Европе или других регионах, приносит французскому технологическому сектору до €1 млрд прибыли. Это — очень солидное дополнение к портфелю заказов французских компаний, который был бы значительно тоньше, если бы им пришлось довольствоваться лишь оснащением реакторов EPR: этот тип значительно менее популярен на международном уровне, чем российские ВВЭР, констатирует журналист издания. О значении российского спроса для Франции говорит тот факт, что у производителя турбин Arabelle GEAST, базирующегося в Бельфоре, на заказы от «Росатома» приходится почти половина всей выручки; партнёры даже создали в конце нулевых годов совместное предприятие со штаб-квартирой в Москве, отмечает автор. 

Успехи «Росатома» на международной арене — плод хорошо продуманной стратегии: российский лидер Владимир Путин, пожелав в 2007 году поднять отрасль из упадка, собрал в этот холдинг практически все российские предприятия сектора — и теперь гигант по сути является эквивалентом российского министерства атомной энергетики, пишет Le Figaro. Президент поставил перед холдингом задачу довести долю АЭС в энергогенерации России до 80% с нынешних 17%; между тем российские чиновники отлично понимают, что обеспечить деятельность отрасли, интегрированной в единую структуру, за счёт только внутреннего рынка не получится, поэтому у него появилась вторая миссия: к 2050 году обеспечивать за счёт экспортных поставок 50% своей выручки. Для этого «Росатом» предлагает заинтересованным странам АЭС «под ключ», а также финансирование через Сбербанк — и, как говорят французские эксперты, он уже занял первое место в мире по экспорту атомных электростанций, контролируя 30% мирового рынка, разъясняет обозреватель издания.  

Но турбины отнюдь не единственный пример того, как французская промышленность выигрывает от «коммерческой энергичности» россиян: в частности, компания Framatome стала одним из ключевых партнёров «Росатома» и значительная часть экспортных реакторов ВВЭР оснащается системами управления её производства, указывает журналист Le Figaro. 

Между тем французская промышленность сотрудничает с Россией, когда дела идут хорошо, лишь потому, что не бросила страну, когда дела шли плохо, отмечает автор. Как он напоминает, в 90-е годы, когда страна погрузилась в хаос, а воспоминания о Чернобыле ещё были свежи, французская EDF бесплатно обеспечивала подготовку российских инженеров в области безопасности. Впрочем, это был не просто жест доброй воли, но и способ «хорошо закрепиться в секторе» — ведь впоследствии французы смогли продать в Россию свои решения по управлению станциями, признаёт журналист. Как рассказывают французские специалисты, до 2007 года Россия была вынуждена обращаться за подготовкой квалифицированных кадров за рубеж, и тогда-то французы и предложили свои услуги — хотя вместе с ними также пришли немцы и американцы; это в конечном счёте повлекло «взаимопроникновение» секторов атомной энергетики России, Франции и США друг в друга.  

Впрочем, на деле российско-французские связи имеют ещё более глубокие исторические корни: особое положение Франции во времена холодной войны позволило ей наладить партнёрство с Москвой в области мирного атома ещё в конце 60-х, когда были заключены первые контракты между EDF и советским минатомом в области обогащения урана, подчёркивается в материале Le Figaro. Как пишет издание, в 70-е годы сотрудничество развивалось — как в плане обогащения урана, так и в области разработки французских планов строительства АЭС.  

«Сегодня французские инженеры и учёные отнюдь не заинтересованы в разрыве таких долгих отношений со своим большим восточным соседом, — поясняет обозреватель Le Figaro. — Россия занимает передовые позиции в области реакторов четвёртого поколения на расплавах солей, способных в числе прочего перерабатывать отработанное топливо. Заключённый в декабре прошлого года контракт между CEA, EDF и «Росатомом» касался в первую очередь именно этой области. С ней же связана и недавняя отправка отработанного топлива в Россию — оно будет переработано как раз на таких российских реакторах». 

Несмотря на тесные связи с Россией, Франция не находится в состоянии зависимости от этой страны — и в Елисейском дворце в последнее время старательно уточняют, что избегать санкций в отношении российского мирного атома стали не по просьбе Парижа, а в связи с пожеланиями стран бывшего соцблока, говорится в материале Le Figaro. Там до сих пор работают АЭС советского производства, нуждающиеся в поставках топлива от «Росатома», поэтому единственные российские самолёты, которые сейчас имеют возможность сесть на территории Европы, — это как раз транспортники, везущие топливные элементы для станций на востоке. От санкций против российской атомной промышленности меж тем благоразумно воздержались и американцы, которые тоже зависят от России в отдельных элементах производственной цепочки, пишет французский журналист.

Россия — наряду с ЕС, США, Китаем, Южной Кореей и Японией — также участвует в проекте ITER, предполагающем создание первого термоядерного реактора, способного продемонстрировать энергоэффективность и безопасность управляемого термоядерного синтеза, также отмечается в статье Le Figaro. Проект рассчитан на очень долгие сроки: реактор, который сейчас строится во французском департаменте Буш-дю-Рон, будет выведен на полную мощность не раньше 2035 года. Участники ITER по существу вкладываются в проект «натурой», поставляя для него различное оборудование, — и, по информации Le Figaro, Россия должна будет в ближайшее время доставить автотранспортом проводящие электричество шины, а к концу года — тороидальную катушку — один из важнейших элементов реактора, который будет доставлен по морю.  

В пресс-службе ITER подчёркивают, что он был задуман как раз для того, чтобы преодолевать международную напряжённость, и что пока признаков того, что боевые действия на Украине его как-то затормозят, не наблюдается. Вместе с тем представители проекта уточняют, что установка тороидальной катушки должна будет состояться лишь через три года, а запасов шин на стройплощадке достаточно, чтобы продолжать работу несколько месяцев, сообщает Le Figaro.