В Киеве готовы задействовать все доступные средства, лишь бы не было услышано ни одно мнение, отклоняющееся от официальной повестки, пишет junge Welt. Для этого украинские власти запрещают оппозиционные политические объединения, а оставшиеся партии конкурируют друг с другом только в том, кто из них патриотичнее. Не удивительно, что с тех пор, как в стране установился такой политический мейнстрим, любая критика в нём стала неуместной, объясняет автор.
С начала мая на Украине запретили 11 оппозиционных политических объединений, сообщает junge Welt. При этом речь идёт не о Коммунистической партии, деятельность которой прекратилась ещё в 2015 году, и не о других организациях марксистского толка, отмечает автор статьи Райнхард Лаутербах. В этот раз власти Киева нацелились на «Оппозиционную платформу — За жизнь», которая до начала боевых действий на востоке страны была второй по численности фракцией в Раде, а также Прогрессивную социалистическую партию и Партию Шария.
При этом оснований для критики нынешней политической и социальной ситуации на Украине предостаточно, отмечает немецкий журналист. Недавно власти официально объявили о снижении заработных план для того, чтобы покрывать военные расходы, а в первые дни боевых действий изменили трудовое законодательство таким образом, что люди оказались практически бесправными в случае ухудшения условий на работе или увольнения. Но эти отклоняющиеся от официальной повестки мнения не должны быть услышаны, убеждены в Киеве, и для этого там готовы задействовать все доступные средства.
Хотя фракция «Оппозиционной платформы» уже распущена, некоторые её представители сохранили свои мандаты и продолжают сидеть в Раде, объясняет Лаутербах. В связи с этим секретарь Совета национальной безопасности и обороны (СНБО) Украины Алексей Данилов призвал их по-тихому уйти из парламента, пока они ещё могут ходить. Лидера же Партии Шария Анатолия Шария, находящегося сейчас в Испании, задержала местная полиция на основании заведённого против него на Украине дела. Киев обвиняет его в государственной измене за то, что он якобы «распространяет российскую повестку». После допроса в испанских правоохранительных органах его отпустили, но забрали паспорт и запретили покидать страну, пока не будет принято решение о его экстрадиции. Если Шария отдадут Украине, у него есть все основания опасаться за свою жизнь: в родной стране ему и так грозит пожизненный срок. Но пока что он не идёт на уступки и продолжает выкладывать видео на своём канале YouTube, в которых критикует киевские власти.
«Оппозиционная платформа» не была политическим объединением левого толка, отмечает автор. Как и большинство украинских партий, она скорее была группой для лоббирования интересов конкретных бизнесменов и инвесторов, которые в данном случае поддерживали контакты с Россией. Но, выступая за толерантный подход к решению языкового вопроса, за мирное урегулирование конфликта в Донбассе и против вступления в НАТО, она смогла заручиться поддержкой многих граждан, проживающих на востоке и юге страны. Но именно такие выступления сейчас на Украине считают «пропагандой российской повестки». А после принятого недавно закона под запрет можно попасть, даже если ты назовёшь конфликт в Донбассе внутриукраинским или гражданской войной.
При этом на близком к украинским властям портале stopfake.org утверждают, что слухи о притеснениях оппозиции на Украине — это «российская дезинформация». Якобы в стране есть и другие партии, например «Европейская солидарность», лидером которой выступает бывший президент Пётр Порошенко, или «Батькивщина» экс-премьера Юлии Тимошенко. Но все они конкурирует с правительством нынешнего главы государства Владимира Зеленского только в том, кто из них патриотичнее, отмечает издание. К примеру, недавно в интервью польским СМИ Тимошенко заявила, что любые переговоры с Россией бессмысленны и даже контрпродуктивны, потому что они «разрушают единство нашего общества и дезориентируют наших друзей на Западе». А Зеленский, выступая недавно перед студентами в Киеве, сказал, что боевые действия продлятся ещё долго и будут стоить Украине «десятков тысяч жизней». Не удивительно, что с тех пор, как в стране установился такой политический мейнстрим, любая критика в нём стала неуместной, заключает Лаутербах.