Эммануэлю Макрону вряд ли удастся отговорить Москву от разворота в сторону Азии, однако он прав, решив сделать диалог с Россией одним из основных направлений своей внешней политики, пишет на страницах Ouest-France французский дипломат Жан-Мари Геэнно. Как отмечает автор, хотя о серьёзных совместных стратегических проектах Москвы и Брюсселя речь пока не идёт, есть множество важных вопросов, которые Россия и ЕС могут решить сообща.
Эммануэль Макрон был прав, решив сделать диалог с Россией одним из основных направлений своей внешней политики, считает бывший заместитель генерального секретаря Департамента операций по поддержанию мира ООН Жан-Мари Геэнно. Как отмечает на страницах Ouest-France французский дипломат, в период, когда мир в Европе является более хрупким, чем кажется общественному мнению, представляющий жизненную важность для европейской безопасности контроль над вооружениями практически прекратил своё существование, а США практически устранились от решения международных дел, Европа не может оставаться пассивной и должна заставить себя услышать.
По словам автора, недавно вернувшегося с прошедшей в Сочи ежегодной встречи международного клуба «Валдай» на тему «Пробуждение Азии и новый мировой порядок», российские участники мероприятия с энтузиазмом воспринимают возможность поворота в сторону Азии, не допустить которого надеется Эммануэль Макрон. «Если послушать русских, очевидно, что они не намерены обменивать Азию на Европу. Они хотят прицепить российский вагон к экспрессу азиатской экономики: кого это удивит?» — пишет обозреватель.
Россия может предложить Китаю военные технологии раннего предупреждения, а также системы противоракетной обороны. При этом «авторитарный режим Путина» не может не интересовать импорт китайских технологий контроля за населением, утверждает автор, напоминая о желании мэра Москвы оснастить 160 тыс. городских камер видеонаблюдения программным обеспечением для распознавания лиц, которое позволит вычислить всех «бандитов».
В этих условиях Европе стоит отдавать себе отчёт в ограниченности возможностей для диалога с Россией, однако не игнорировать её, ведь это несёт в себе двойной риск — во-первых, риск готовности к излишним уступкам вследствие излишка амбиций, а во-вторых, раскола среди европейцев вместо их единения. «Россию Европа скорее интригует, чем впечатляет», — полагает автор. По его мнению, Москва мечтает о диалоге с Вашингтоном, который в её глазах выглядит супердержавой, а не с Брюсселем, не способным воплотить в конкретные действия своё желание противостоять американской политике в отношении Ирана.
Такой тактик, как Путин, не склонен принимать серьёзные стратегические решения вместе с Европой, учитывая множество вопросов, остающихся без ответа: сходит ли на нет поддерживаемая Кремлём «волна популизма», сплачивает ли брексит европейцев, вместо того чтобы вносить в их ряды раскол, а также каково будущее Макрона и Германии после Меркель. Тем не менее, как замечает дипломат, на встрече в Сочи риторика Владимира Путина была сдержаннее обычного, что, вероятно, объясняется желанием Москвы добиться лёгкой отмены европейских санкций на фоне своего успеха в Сирии.
Несмотря на всё это, «прагматичный диалог» европейцев с Россией крайне необходим, настаивает Геэнно. О «новой архитектуре безопасности», упоминаемой президентом Франции, речь пока не идёт, однако в вопросах, по которым прогресс возможен, недостатка нет. Среди них — гуманитарные меры для облечения участи жителей Донбасса, установление доверия в киберсфере, а также новая модель контроля над вооружениями.
