Обозреватель Bloomberg о юбилее иранской революции: надменный нарциссизм Запада сделал «столкновение цивилизаций» неизбежным
Революция 1979 года в Иране была массовым протестом против прозападных недемократичных технократов, пишет обозреватель Bloomberg Панкай Мишра. При этом на Западе она воспринималась стереотипно, как следствие мусульманского «комплекса неполноценности» перед ним. Убеждённость западных стран в своём превосходстве и нежелание взглянуть на проблему с другого ракурса сделало «столкновение цивилизаций» неизбежным и привело к тому, что Иран стал относится к ним с подозрением.
Reuters
40 лет назад в Иране произошла последняя значительная революция ХХ века, пишет в своей колонке для Bloomberg обозреватель издания Панкай Мишра. Тогда протестующие вынудили уйти в изгнание деспотичного шаха Мохаммеда Резу Пехлеви, утверждавшего, что он проводит модернизацию с помощью западных технологий и западных элит. 11 февраля 1979 года изгнанный шахом аятолла Рухолла Хомейни триумфально вернулся в страну, для того чтобы принять (или, как считают некоторые, «захватить») власть.
Как пишет автор статьи, иранская революция была по-настоящему массовым протестом населения против навязываемой сверху социоэкономической перестройки, проводимой богатыми, недемократичными технократами. По выражению французского мыслителя Мишеля Фуко, «это был первый крупный бунт против глобальной системы — наиболее современная и безумная форма восстания».
Обозреватель Bloomberg отмечает, что признаки этого «безумия» можно увидеть и сегодня, когда в Европе и США возгораются популистские протесты против эгоцентричных элит, в сердце Европы процветают шовинисты, и Запад уже не кажется идеальным примером светской демократии.
В 80-е и 90-е годы идеологическое неприятие ислама и Ирана затуманило западное восприятие революции — особенно после того, как иранские студенты взяли в заложники американских граждан, пишет издание. Те, кто был убеждён в том, что «западное — значит лучшее», осуждали популистский протест в Иране, называя его «безнадёжно ретроградским» и «типично исламским». Популярные теории утверждали, что у мусульман, ввиду их отсталости от западного мира, развился комплекс неполноценности, который, в свою очередь, сгенерировал у них «мусульманскую ярость».
Эти теории, отмечает Мишра, сделали «столкновение цивилизаций» неизбежным. «Они ненавидят наши свободы», — говорил Джордж Буш-младший, готовя американцев к продолжительным войнам на Ближнем Востоке. Сегодня видны последствия этого надменного нарциссизма: проваленные войны и дестабилизация значительных частей Ближнего Востока, Северной Африки и Южной Азии. Кроме того, американская одержимость сменой режима в Иране привела к разрыву Вашингтона с его ближайшими союзниками.
По мнению автора статьи, на это противостояние срочно требуются новые взгляды — особенно такие, которые помогут людям на Западе понять борьбу иранцев за демократию и национальное достоинство. Наличие в Иране чувства национального самосознания было очевидно уже в начале ХХ века, во время Конституционной революции. Однако, отмечает Мишра, стремление Тегерана к независимости не было реализовано даже после деколонизации. В 1951 году, выступая в ООН, иранский премьер Мохаммед Мосаддык говорил о том, что претензии Тегерана на суверенитет жестоко игнорируются. В том же году Мосаддык национализировал Англо-Иранскую нефтяную компанию, большая часть прибыли которой уходила англичанам, и был свергнут в ходе переворота, поддержанного Великобританией и США.
По мнению автора статьи, отложенное освобождение Ирана от западного империализма частично объясняет ярко выраженный антизападный характер иранской революции. Подозрительное отношение Исламской республики только усилилось, когда Запад поддержал Саддама Хуссейна в ходе ирано-иракской войны, а после того, как Дональд Трамп снова ввёл антииранские санкции, шансов на то, что иранцы поддержат американских сторонников смены режима почти не осталось.
Как отмечает Мишра, установленная Хомейни Исламская республика были ультрасовременным изобретением, и, кроме того, в ней нашлось место критически настроенной оппозиции, благодаря которой зародилось множество правозащитных организаций, началась активная политическая и культурная жизнь, а также появилось множество реформистки настроенных политиков, таких как Мохаммад Хатами, Мир-Хосейн Мусави и Хасан Рухани.
Клише вроде того, что «революции всегда проваливаются и пожирают своих детей», не помогут понять сложности перемен, произошедших в Иране с 1979 года, считает издание: например, того, как большой успех исламской социальной политики, приведшей к резкому росту грамотности, падению смертности и росту рождаемости, породил ещё большие ожидания и значительное недовольство у молодого поколения иранцев.
Автор резюмирует, что сейчас, когда недовольные бразильцы и филиппинцы становятся восприимчивы к ультраправым демагогам, во Франции протестуют «жёлтые жилеты», а в Британии слышны призывы к «национальному освобождению», необходимо избавиться от стереотипов о «мусульманском гневе» и рассмотреть исламскую революцию в более широком контексте.
Публикуем в Twitter актуальные зарубежные статьи, выбранные редакцией ИноТВ
Сегодня в СМИ
Ссылки по теме
-
CNN: Пентагон не знает, чего ждать от Ирана в случае военного удара со стороны США
-
WSJ: в США рассматривали вариант нанесения военных ударов по Ирану
-
Newsweek: санкции США укрепляют связи между Ираном, Россией и Китаем
-
Parisien: санкции США дают Ирану повод бросить вызов «американскому империализму»
