Мода быть жертвой
Мода быть жертвой проникает во все сферы жизни. Бесконечный круговорот раненых чувств оставляет свой след на всём, с чем соприкасается, — от компьютерных игр до политики. Однако на фоне зашкаливающего уровня депрессии в обществе всё-таки пришло уже время указать на то, что это мировоззрение губит человеческие жизни.
Половое воспитание: создатели и актёры «Гарри Поттера» ответили на слова Роулинг о трансгендерах
Детство, юность и значительная часть третьего десятка лет моей жизни вышли не самыми приятными. Меня, как ребёнка, который рос в условиях издевательств в семье, который в собственном доме подвергался сексуальному, психическому и физическому насилию, а затем пошёл в школу и там сталкивался с беспощадной травлей, часто посещали тяжёлые мысли. Ко всему этому осталось прибавить жестокое изнасилование, случившееся в районе моего 20-летия, и вывод становится очевиден: счастливым человеком я не была.
Будучи моложе, я не знала ничего, кроме того, что я — жертва. Это чувство подкреплялось опытом пережитого мной насилия, причём в самых разных его проявлениях. Такова была призма моего мировоззрения. Я определяла себя собственным положением жертвы и хотела, чтобы отношение ко мне было соответствующим.
Итак, вот мне уже 25 лет, и жизнь моя не сахар... Попытки покончить с собой были в порядке вещей, и я отчаянно выискивала людей, которые были бы готовы меня опекать. С моими психологическими механизмами преодоления стресса всё было плохо, и меня постоянно отбрасывало к ещё более слабовольному образу мыслей, чему способствовали люди, которыми я наполняла свою жизнь и которые относились ко мне как к ребёнку. Я нигде не получала мотивации стать сильнее и дошла в итоге до стадии, на которой чувствовала одно лишь расстройство.
Я решила подробнее рассказать о своём прошлом, потому что та чрезмерная опека, которой я себя окружала, а также стремление пребывать в безопасном пространстве не улучшали моего состояния в плане гнева, депрессии и суицидальных наклонностей. Я всё время чувствовала себя несчастной. Я никак не могла развить в себе внутренний стержень, поскольку у меня для этого просто не было сил. Я не могла покинуть яму отчаяния, потому что отказывалась учиться выкарабкиваться. Всё это — характерные признаки привычки быть жертвой.
К счастью для моего рассудка, я в конце концов осознала, что всё, что я делала, шло в ущерб моему благополучию. И тогда я решила, что буду двигаться в противоположном направлении. С тех пор прошли годы, и теперь недобрые слова в интернете уже не оказывают на меня негативного воздействия. Раньше я боялась скоплений людей, а сейчас могу устремиться в гущу массовых беспорядков, чтобы заснять происходящее на камеру. Из замкнутого отшельника я превратилась в персону, хорошо известную в игровой сфере. Моя воинственная и пылкая натура есть свидетельство моего роста. Ненависть к себе осталась в прошлом. Именно поэтому печально наблюдать то, с каким рвением общество заманивает людей в паутину из колючей проволоки, в которой их ждут вечные муки.
Куда ни глянь, увидишь людей, которые понуждают тебя к травмирующему состоянию разума.
Для изыскания новых способов быть обиженным начинаются придирки к словам. Так, говорить «слепое пятно» — это, оказывается, дискриминация, потому что данная формулировка подразумевает некое неуважительное отношение к незрячим. А в мире видеоигр фобии рассматриваются в контексте «доступности», и если где-то присутствуют пауки, на разработчиков давят с требованием их убрать или видоизменить, чтобы никто не испугался. Игры, действие которых происходит в вымышленных мирах, журналисты клеймят за «колониализм». Всё настолько плохо, что даже Mario не в безопасности. Небезопасно стало и шутить — и комиков раз за разом критикуют за то, что они просто занимаются своей работой.
Идёт ли речь о развлечениях, политике, образовании или даже муниципальных постановлениях — до всего добирается волна едких слёз, которая омрачает всё, чего касается. Но тяжелее всего впоследствии приходится, конечно, тем, кого она накрывает с головой.
Уровень депрессии и количество самоубийств, особенно среди миллениалов, год за годом ползут вверх. И есть, разумеется, целый ряд причин. Да, важны такие факторы, как наличие стабильной работы, долговые обязательства, мировые кризисы и тому подобное, но вдобавок люди оказываются под колпаком менталитета жертвы, и тот лишает их перспектив роста.
Лекарство хуже болезни: как NYT попыталась «оспорить» видеозапись сжигания Библии с помощью фейковой новости
Те, кто уже и так немало злится и грустит, выискивают всё больше причин для своего недовольства, а влиятельные в обществе фигуры, политики и мегакорпорации из кожи вон лезут, чтобы угодить тем, кто жаждет быть несчастным. А это, в свою очередь, подпитывает страдания: купаясь во внимании, несчастные продолжают выдавать на-гора всё больше того, чем, на их взгляд, можно оскорбиться.
Это токсичный выброс, катастрофа эпического масштаба, которая должна вызывать страх у любого здравомыслящего человека, потому что благодаря социальным медиа молодёжь окунают во всю эту дрянь во всё более юном возрасте. Прошли времена навыков преодоления стресса. Их сменили безопасные пространства и специальное обслуживание. Что-то не устраивает? Начинайте рыдать, голосите до тех пор, пока это в принудительном порядке не изменят. Мы дали поколению капризных детей заполучить подобие контроля, и, как и в случае с настоящей детской истерикой, хуже всего — это идти у них на поводу всякий раз, когда у них начинают наворачиваться слёзы возмущения.
Уже не приходится говорить о том, что подростки, как и взрослые, готовы к реальному миру. Действительность — это не всегда солнышко и радуга, за поворотом то и дело поджидает беда, но теперь, кажется, мало кто психически готов к жизненным трудностям. Ещё хуже то, что во многом этот ущерб для психики люди наносят себе сами. Воинствующие жертвы позволили словам и образам обрести физическую форму и теперь используют их как пули, которые они то и дело выпускают себе в голову. И после каждого выстрела лечение, конечно, становится всё труднее.
Всё это я знаю по личному опыту. Я не видела в себе никого, кроме жертвы, и отказывалась от возможности вырасти и окрепнуть. Прозябая в таком мировоззрении, я никогда не занялась бы публицистикой и не стала бы публичной персоной, которой являюсь сейчас.
К счастью, я, как за верёвку, ухватилась за свой внутренний голос и вытянула себя наверх. Сейчас жизнь идёт замечательно, но когда я оглядываюсь вокруг, то чувствую себя редким исключением. Стремление быть жертвой распространяется как мор и оставляет за собой зомби, которые представляют опасность для нас всех. Это может показаться гиперболой, но вот вам один пример. Подумайте о своём способе на время сбежать от проблем реального мира (зачастую этот же способ наверняка выбирают и миллионы других людей). Уже сейчас видеоигры, фильмы и настольные ролевые игры изменяются в угоду тем, кто гоняется за собственным хвостом в бесконечном стремлении быть расстроенным. Всё больше и больше проектов принимают для себя такие правила, но оставит это за собой лишь гнев.
Суровая действительность такова, что установка «быть жертвой» — как ядовитое болото, которое засасывает не только тех, кто намеренно шагает в трясину, но и тех, кто изначально не хотел иметь с ним ничего общего. Ради всех нас — пора остановить это. Хотя бы ради психического здоровья будущих поколений.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
