Обозреватель Times призвал пойти на уступки Путину, чтобы разоблачить более масштабные замыслы России
Требования по гарантиям безопасности России можно объяснить реакцией страны на «несовершенство европейского урегулирования после холодной войны», полагает обозреватель The Times Джерард Бэйкер. Проводя аналогию с Мюнхенским соглашением 1938 года, Бэйкер призывает пойти на некоторые уступки России, для того чтобы выявить более масштабные намерения Кремля, если они существуют.
AP
Каждый раз, когда международный спор грозит перерасти в открытый конфликт, американские ястребы предупреждают, что неспособность Вашингтона занять жёсткую позицию будет означать повторение Мюнхенского сговора 1938 года, когда в состав нацистской Германии вошла Судетская область.
Однако, как отмечает обозреватель The Times Джерард Бэйкер, подобная позиция «истерична и не соответствует истории». За последние 50 лет на международной арене возникало множество споров, но, независимо от того, делали ли США то, чего требовали ястребы, повторения Второй мировой войны пока не произошло. Тем не менее несоответствие событий прогнозам этой когорты американских политиков не помешало им взяться за своё и на этот раз.
В частности, они сравнивают требования России к США и НАТО по Украине с ультиматумом лидера нацистской Германии Адольфа Гитлера по Чехословакии, а президента США Джо Байдена и руководство ЕС — с бывшим премьер-министром Великобритании Невиллом Чемберленом и экс-премьером Франции Эдуардом Даладье.
«Умиротворение России приведёт к тому же результату, что и предательство Чехословакии в Мюнхене — бесчестью и катастрофе», — заявил старший научный сотрудник Института исследований внешней политики Стивен Бланк. «В вопросе Украины Байден прислушивается к своему внутреннему Чемберлену», — отмечает обозреватель газеты The Washington Post Марк Тиссен.
«Если твой единственный инструмент — молоток, любая проблема выглядит как гвоздь», — комментирует подобный подход Бэйкер, полагая, что, если единственной исторической аналогией является встреча восьмидесятилетней давности, любая проблема выглядит как Судетская область. Впрочем, по мнению автора статьи, мюнхенский опыт всё же может быть полезен для понимания и, возможно, даже для разрешения кризиса вокруг Украины, хотя и не так, как считают американские ястребы.
Бэйкер отмечает, что требования Германии в 1930-х годах были частично сформулированы как реакция на «несовершенство европейского урегулирования после Первой мировой войны». Хотя позже выяснилось, что это было лишь прелюдией к территориально-политической экспансии, требование объединения немецкоязычного народа после включения более трёх миллионов немцев в Чехословакию нашло отклик в Германии и даже среди ряда иностранных лидеров.
Между тем сегодня требования России можно объяснить реакцией на то, что в Москве считают «несовершенством европейского урегулирования после холодной войны». Бэйкер называет неоднозначность статуса Украины не выдумкой Кремля для реализации экспансионистских амбиций президента Владимира Путина, а «исторической реальностью».
Именно здесь, по мнению автора статьи, может помочь «правильное понимание» мюнхенской истории. Несмотря на то что после Мюнхенского соглашения Гитлер не сдержал обещания о «последнем территориальном требовании» в Европе, уступка его требованиям в то время была необходимым условием, чтобы разоблачить конечную, более широкую повестку дня нацизма и выиграть время для укрепления обороны.
В случае с Россией, если российские требования действительно касаются безопасности страны, Запад может пойти на некоторые уступки, которые, впрочем, не должны выглядеть как капитуляция. Для начала Украина не вступит в НАТО при жизни Путина. По мнению Бэйкера, вместо того, чтобы рассматривать российские претензии в качестве свидетельства наличия «гитлеровских устремлений», Запад, признав интересы Москвы, может разоблачить более масштабные намерения Кремля, разумеется, если они существуют. И, как это сделал Чемберлен в Мюнхене, страны Запада могут использовать эту возможность для развития «потенциала и решимости».
Однако, на этом аналогия с Мюнхеном обрывается. Цели Путина, как полагает обозреватель, не включают в себя порабощение Европы с помощью военной силы. Однако российский лидер может «увидеть возможность для осуществления растущей гегемонии на европейском пространстве перед лицом раскола и нерешительности Запада», в связи с чем Европа должна отказаться от своих пацифистских наклонностей.
Как пишет Бэйкер в своей статье для The Times, в конечном итоге Мюнхенское соглашение позволило выработать ясную оценку угрозы демократическому миру, а также вызвать желание противостоять этой угрозе.
Комментарии читателей на сайте The Times:
HalcyonDays: Путин хочет разорвать военные, политические и экономические отношения между Украиной и Западом, которые становятся более тесными. Он понимает, что не сможет добиться цели только путём убеждения. У России мало рычагов давления на Запад без принуждения, а НАТО не изменит свою политику открытых дверей. Запад рассматривает Украину как модель для перемен в регионе (в том числе и в России). Не имея возможностей (по его мнению) остановить процесс интеграции Украины в западные институты, Путин начал изучать варианты принуждения, помимо аннексии Крыма* и оккупации Донбасса, ни один из которых не дал ему желаемого.
Peter Williams: Главная цель Путина — повышение цен на газ, так как российская экономика в значительной степени зависит от газа. Создание напряжённости вокруг Украины приводит к росту цен на газ. Путину не нужно вторжение. Основным приоритетом Западной Европы должен быть отказ от российского газа. Иначе мы снова и снова будем открыты для шантажа Путина.
Charlie: Совершенно бессмысленная провокация со стороны Запада. Возвращаясь к историческому пониманию того, что НАТО не будет расширяться — и почему Запад так хочет видеть печально известную своей коррумпированностью страну в НАТО? Ни стратегической ценности, ни тесного союза. Непостижимо.
Chris byron: Когда я был подростком, Россия разместила ракеты на Кубе. Кеннеди дал понять, что они слишком близко к материковой части США. Разве нет параллели с позицией Путина по Украине? Что плохого в том, чтобы дать понять, что Украина должна оставаться нейтральной при условии, что Россия отведёт свои войска от границы?
Arouet: Дело не столько в глобальных амбициях Путина, сколько в том, что он не хочет видеть рядом со своей границей члена НАТО (со всеми вытекающими отсюда последствиями для безопасности России). И есть Байден, который даже не может произнести «НАТО», чтобы показать, какой он крутой, и отвлечь внимание от беспорядка, который устроил в США.
* Крым вошёл в состав России после того, как за это проголосовало подавляющее большинство жителей полуострова на референдуме 16 марта 2014 года (прим. ИноТВ).
Публикуем в Twitter актуальные зарубежные статьи, выбранные редакцией ИноТВ
Сегодня в СМИ
Ссылки по теме
-
Le Figaro: или нападёт, или нет — США и Европа разошлись в оценке планов Кремля по Украине
-
Le Figaro: США передали России предложения по дипломатии, но «готовятся к худшему»
-
ZDF: ответ НАТО — это «резкая отповедь» России
-
Польский эксперт: никаких уступок — США ещё не поняли, что Россия понимает только силу
