Times рекомендует Западу не злить медведя, а признать эго Путина
Материал представлен в пересказе ИноТВ
Автор статьи в The Times Клэр Фогс вспоминает рекламный ролик предвыборной кампании Рональда Рейгана 1984 года, в котором медведь угрожающе пробирается через подлесок. Закадровый голос предупреждает зрителей: «В лесу ходит медведь. Кто-то легко его замечает, а кто-то вообще не видит. Кто-то говорит, что медведь ручной, а кто-то — что он злой и опасный. Неизвестно, кто прав, но быть таким же сильным, как медведь, — разве не умное решение?»
Запад последнее время явно решил «приблизиться к медведю и поиграть перед ним мускулами». Так, министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон отменил встречу со своим российским коллегой и призвал к усилению антироссийских санкций. Но Клэр Фогс отмечает новый подход западных политиков к России. Он заключается в том, чтобы «броситься грудью на медведя: бросить России вызов, потребовать уступок».
Автор статьи называет этот подход «более чем разумным», учитывая, что Москва «не проконтролировала уничтожение химического оружия президента Асада». Впрочем, она не уверена в успехе данного подхода: «Боюсь, он не сработает, так как он не берёт во внимание очень важное обстоятельство — психологию человека, который и есть Россия».
Упоминать психологию в контексте международных отношений вместо геополитики и стратегических отношений многим может показаться легкомысленным, пишет Клэр Фогс. Но в «кремлёвской системе» образ мышления авторитарного лидера значит всё. Автор статьи выделяет несколько «центральных тем истории Путина», и среди них — унижение, гордость и озабоченность своим статусом. Так, в детстве он переживал, что его товарищи быстрее развивались и были выше ростом. Поэтому чтобы «закрепиться в стае», он занялся дзюдо, уверяет журналистка. Все путинские «авантюры» вроде стрельбы по тигру и поиска амфор на дне Чёрного моря инсценируются, чтобы «подтвердить его статус и сохранить место вожака стаи».
Встречи с мировыми лидерами отдают озабоченностью собственным статусом и демонстрацией своей силы. Фогс вспоминает скандально известную встречу Путина с Меркель, в ходе которой российский лидер «познакомил» немецкого канцлера со своим лабрадором, прекрасно зная о её боязни собак. «Понимаю, почему он так поступил: чтобы доказать, что он мужчина. Он ведь боится показаться слабым», — впоследствии говорила Ангела Меркель.
«Характер этого человека сформировал его точку зрения на весь российский народ, — полагает Клэр Фогс. — Распад СССР стал для Путина «величайшей геополитической катастрофой XX века», сумбурные 1990-е — периодом её национального унижения, в ходе которого России пришлось проглотить оскорбительное понижение статуса». В ответ на это унижение Путин в буквальном смысле стал «одержим восстановлением российской гордости». С самого начала своего президентства он только этим и занимается. Все эти «отчаянные» меры — от «аннексии» Крыма до проведения самых дорогих в истории Олимпийских игр — лишь для того, чтобы «сделать Россию снова великой».
Как в таком случае может сработать новый подход к России? Если загнать Путина в угол и поставить перед ним два варианта — либо унизительная уступка, либо обострение вражды, — что он выберет? Такому человеку нет смысла угрожать новыми экономическими санкциями. Для него национальная гордость превыше практических соображений. Капитулировать перед приказами Запада для Путина означало бы повторение унижения: этого лидер с таким темпераментом не смог бы стерпеть. Медведь, по мнению Клэр Фогс, уже показал когти, когда посольство РФ написало в Twitter об угрозе «настоящей войны».
Журналистка предлагает Западу «более умный в плане эмоций подход» к Путину. Запад должен признать эго Путина, его «ранимость», одержимость восстановлением национальной гордости России; должен построить своему противнику, по меткому выражению Сунь-цзы, «золотой мост для отступления». При этом возвести его за плотно закрытыми дверьми, не перед прессой, ведь «нам нужно разрядить обстановку, а не ввязываться в драку».
«Ключ для понимания современной России — национальная гордость, — делает вывод журналистка. — Бросить ей вызов было бы безумством. Если Путина поставить перед выбором между унизительным отступлением или обострением отношений с Западом, боюсь даже думать, что он предпочтёт».
Фото: Reuters
