FT: Тактика промедления избавила Путина от неудобных вопросов об А321
Если бы Москва сразу признала, что крушение самолета А321 над Синайским полуостровом было терактом, то это стало бы «политической обузой» для Владимира Путина и его военной кампании в Сирии, считает Financial Times. Поэтому, пишет издание, Кремль старательно «заминал» версии о бомбе и таким образом благополучно избежал критики в свой адрес.
Reuters
Когда после терактов в Париже здания по всему миру окрасились в триколор, это можно было бы также расценить как дань уважения России, пишет Financial Times. Ведь несколько недель назад эта страна лишилась 219* человек в результате взрыва авиалайнера А321.
Как и Франция, Россия стала жертвой исламского терроризма, отмечает издание. Однако в отличие от французов россияне в массе своей не стали требовать у своего правительства ответы на сложные вопросы о трагедии над Синайским полуостровом.
И, по мнению политических аналитиков, дело здесь не только в известном русском стоицизме. Это также результат «хладнокровной коммуникационной политики, которая была создана, чтобы не допустить превращения самой крупной авиакатастрофы в истории страны в политическую обузу для президента Владимира Путина и его военной кампании в Сирии».
Отсрочка стала ключевой тактикой Кремля, утверждает британская газета. Даже когда западные правительства стали выражать беспокойство о том, что к крушению российского самолета привела заложенная исламистами бомба, Москве удавалось заминать разговоры о терроризме в течение двух недель.
Сразу после трагедии россияне принялись выражать свою скорбь и сочувствие, в том числе и в социальных сетях. Однако все эти сообщения были далеки от политики.
Лишь в начале этой недели Москва изменила курс. На выпущенном Кремлем видео глава российской разведки продемонстрировал президенту доклад о том, что причиной крушения самолета стало взрывное устройство. После чего Путин заявил, что он будет наращивать военную операцию в Сирии, чтобы защитить Россию от террористов.
Это заявление прозвучало сразу после саммита G20, на котором французский президент Франсуа Олланд объявил войну ИГ, и борьба с этой группировкой становится все более важной задачей международного сообщества.
Между тем, подчеркивается в статье, не все россияне поддерживают этот курс. Сразу после катастрофы некоторые критики Путина начали предлагать различные теории заговора. Однако после «многолетней цензуры и пропаганды, делающей упор на патриотизм, безопасность и сильное лидерство, подобное мнение стало редким».
«Постепенно, - рассуждает издание, - боль, вызванная крушением, преобразовалась в представление, что Россия теперь сражается плечом к плечу с зарубежными партнерами против террористического зла, и Путин возглавляет эту атаку».
Первоначально Москва заявляла, что сирийская кампания продлится не больше нескольких месяцев, но теперь обещает усилить ее. Как ожидается, российский парламент обсудит возможность наземной операции, пока же этот вариант исключался Кремлем.
«Мы будем искать их [террористов. – RT] везде, где бы они ни прятались. Мы их найдем в любой точке планеты и покараем», - заявил на днях Владимир Путин.
По словам издания, россиянами подобный язык «пугающе напоминает» речь президента, произенсенную им в 1999 году. Тогда «во время второй чеченской войны он обещал скорую и уверенную победу. В результате Россия на десятилетие увязла [в этом конфликте]», - заключает издание.
* Так сказано в оригинале (прим. RT).
Фото: Reuters
В нашем паблике в VK самые свежие статьи и сюжеты зарубежных СМИ
Сегодня в СМИ
