NI: судьба отношений Москвы и Вашингтона зависит от США — и их стремления к «безоговорочной гегемонии»

Россия — это противник Соединённых Штатов, который решительно настроен на противостояние. Правительство Владимира Путина считает, что Вашингтон проводит в отношении Москвы враждебную политику, целью которой является подрыв её позиций в мире и расшатывание ситуации внутри страны, пишет The National Interest.

Подобная решимость противостоять Америке, тем не менее, уравновешивается стремлением Москвы к более конструктивным отношениям или даже партнёрству с США — в том случае, если подобный диалог Россия может вести на своих условиях. Экономическая ограниченность России, отсутствие у неё надёжных союзников и демографические проблемы приводят к нему, что Владимир Путин и его советники прекрасно осознают цену соперничества с Америкой — и она весьма высока. В отличие от Советского Союза, Россия не придерживается какой-то определённой идеологии и не склонна к «мессианскому пылу», для которого требуется наличие как заклятых врагов, так и единомышленников из числа автократических режимов.

Проще говоря, подчёркивает журнал, перспективы развития американо-российских отношений во многом зависят от того, каким образом администрация Байдена будет определять свои фундаментальные интересы: Вашингтон будет двигаться либо к статусу «демократической империи-гегемона», либо к роли ведущей, но исповедующей умеренность державы, готовой определять свои интересы в более узком смысле. При последнем сценарии до тех пор, пока другие страны не бросают США прямой вызов, они будут вольны жить по своим собственным правилам. «Но если США не согласятся ни на что, кроме безоговорочной гегемонии, Россия, несомненно, окажется у них на пути серьёзным препятствием и страной, готовой бросить ей вызов», — предупреждает издание.

Как бы то ни было, Россия остаётся важной страной для Америки. Более того, по одному принципиальному критерию Россия для США — это самая важная страна, так как она единственная на всём свете способна физически уничтожить Америку. Разумеется, попытка преуспеть в этом начинании закончилась бы уничтожением России, однако в истории есть немало примеров тому, когда национальные лидеры невольно становились архитекторами катастроф вроде Первой мировой войны.

В плане экономики Россия явно уступает США и Китаю, однако её потенциал в этой сфере сбрасывать со счетов всё равно не стоит. По номинальному ВВП российская экономика занимает 11 место в мире. Вместе с тем, по паритету покупательной способности — показателю, который многие экономисты считают более надёжным — она занимает 6 место. Хотя Россия чрезмерно полагается на экспорт энергоносителей, её многочисленные достижения в области военных технологий, космоса, киберпотенциала, а также тот факт, что она создала вакцину от COVID-19, говорят о том, что она явно принадлежит к числу передовых стран.

Между тем, роль Кремля, по всей видимости, становится ещё важнее, если вспомнить, что он способен действовать в качестве «геополитического уравнителя» в противостоянии между Китаем и Западом. Выбор Москвы с большой долей вероятности окажет значительное влияние на исход этой борьбы. При этом если Пекин будет ощущать поддержку Москвы, то он, вполне возможно, будет действовать более напористо против к США и их союзникам.

Несмотря на такой расклад после окончания холодной войны США слишком часто засовывали свой аналитический потенциал в «геополитический эквивалент чулана». В результате её подход к России был похож на поведение прокурора в суде, — который, к тому же пребывал во власти иллюзий относительно новой однополярной эры в геополитике. Разномастные политики и лидеры общественного мнения транслировали свою версию событий — версию о «беспричинной российской агрессии». В рамках этой парадигмы основной тезис также гласит, что Москва стремится подорвать демократию по всему миру. В этой же парадигме не уделяется никакого внимания отношениям Москвы с рядом дружественных ей демократий вроде Израиля, Индии и Сербии.

После того, как попытки Москвы превратиться в младшего партнёра США в 1990-х годах потерпели фиаско, при Владимире Путине Россия стала вести себя куда решительнее. Тем не менее, куда бы Россия ни отправляла войска, речь обычно шла о локальных гражданских войнах (Сирия) или постсоветских республиках неподалёку от российских границ. В 2008 году нападение Грузии на российских миротворцев в Южной Осетии спровоцировало военный ответ против Тбилиси. На Украине Путин развязал «гибридную войну», однако это произошло только после «цветной революции» 2014 года, и только когда Москва уверилась в том, что Запад пытается включить Киев в свою сферу влияния.

Так к чему же следует стремиться США в отношениях с Россией? Если Америка попытается ещё раз установить безоговорочную глобальную гегемонию, то Россия встанет у неё на пути и ни за что не отойдёт, если только она, конечно, не потерпит военного поражения или её не постигнет тотальный крах. Как доказал развал СССР, хотя такой сценарий и нельзя исключать, для США было бы безумием пытаться добиться этой цели на практике. Мало того, что подобная задача США, скорее всего, окажется не по плечу; подобная политика чревата гражданской войной в стране, которая располагает тысячами ядерных боеголовок. К тому же, подобное давление на Москву вызовет с её стороны яростную реакцию.

При этом в российской военной доктрине говорится, что Москва оставляет за собой право применить ядерное оружие, если на кону стоит выживание государства. Если в Прибалтике или на востоке Украины вспыхнет конфликт, для любого крупномасштабного вмешательства сил НАТО, скорее всего, потребуется подавить системы командования и средства ПВО вокруг Москвы и Санкт-Петербурга. «Последствия такого решения предугадать нетрудно», — предсказывает журнал.

Согласно распространённому мнению, наращивание контингента НАТО в Прибалтике может привести к созданию некой группировки прикрытия в стиле холодной войны, однако подобная политика неубедительна и рискованна. Во времена холодной войны группировка прикрытия предназначалась для сдерживания советского вторжения в Западный Берлин, однако в её цели никогда не входило проведение глобальной кампании по изоляции и ослаблению СССР.

Если США, преследуя свои основополагающие интересы, решат действовать напористо, но осмотрительно в тех случаях, когда эти интересы не затрагиваются, они смогут сдержать любую потенциальную российскую агрессию. Вашингтон способен культивировать климат, способствующий ограниченному партнёрству. Для этого, во-первых, необходимо избегать военного конфликта, а во-вторых, не толкать Россию в объятия Китая.

Подобная стратегия «напористой осмотрительности» подразумевает укрепление военного потенциала США и попытки убедить союзников внести больший вклад в их собственную оборону. Кроме того, США также следует чётко дать понять Кремлю, что статья 5 Устава НАТО о коллективной обороне, по выражению Байдена, «священна» — но с одной важной оговоркой. Эта статья нужна для предотвращения неспровоцированной агрессии, а не для того, чтобы малые государства на границе с Россией, которые давно на неё точат зуб, пытались с помощью этого пункта оказать на Москву давление за счёт повышения рисков для США.

Что же касается санкций, то в определённых обстоятельствах они могут показать себя полезным инструментом, если они применяются не для изоляции и ослабления России, а для того, чтобы склонить её к более гибкой политике. Очевидно, что Россия хочет отмены или хотя ослабления санкционного режима. Однако ей не следует надеяться на то, что любые послабления возможны без взаимных шагов со стороны Москвы. «Тем не менее, чтобы такой подход сработал, не стоит ждать, что Москва пойдёт на серьёзные уступки в тщетной надежде, что Запад ответит ей взаимностью, но позже. Этот сценарий похож на события эпохи Горбачёва. Настаивать на том, чтобы Москва пошла тем же курсом; курсом, который многие россияне считают неудачным и унизительным — означает выдавать желаемое за возможное», — считает The National Interest.

Однако если добавить в политику крупицу жёсткости и прагматизма, то на выходе вполне можно получить формулу, в рамках которой Донбасс вернётся в состав Украины в обмен на смягчение санкций, наделение этого региона статусом автономии и отсрочку вступления Киева в НАТО (чего в ближайшем будущем всё равно не предвидится). Альтернатива такому сценарию — закрепление нынешнего нестабильного статуса—кво или, что ещё хуже, его крах, чреватый включением Донбасса в состав России и обострением конфликта.

США и их союзникам необходимо осознать, что самый главный вопрос для российских элит — это вопрос о том, удастся ли им остаться у власти и будут ли им в этом мешать иностранные государства. Дело Навального заставило российское руководство обратить внимание на перспективу новой цветной революции при поддержке Запада. Если Москва будет считать, что она находится под атакой со стороны Запада, ни о каком серьёзном сотрудничестве не может быть и речи.

Между тем, со своей стороны Москва должна понимать, что если она не пересекает границы дозволенного в отношениях с Вашингтоном, она вполне в состоянии найти с Америкой некий общий язык.

В конце концов, основная проблема автократических элит заключается в том, что свою личную судьбу они не отделяют от судьбы и благосостояния своего народа. Будучи загнанными в угол, они зачастую переходят в безрассудную атаку. Совсем не исключено, что, требуя от России освободить Алексея Навального, а также пойти на ряд других уступок, Байден невольно оказывает Путину услугу, так как подобная риторика позволяет российскому лидеру облачиться в мантию патриота и защитника своей страны, отстаивающего свободу отечества перед лицом иностранного диктата.

Более того, давление Запада на российское правительство в свете дела Навального, судя по всему, заставило Путина ощетиниться ещё больше. Глава МИД Сергей Лавров, в частности, пригрозил, что Россия готова к разрыву отношений с Евросоюзом, в то время как его заместитель Сергей Рябков заявил, что Москве необходимо сдерживать США, в том числе и военными методами. «Это самое жёсткое заявление со стороны Кремля со времён распада Советского Союза», — отмечает издание.

Согласно распространённой точки зрения на Западе, первопричина российской агрессии — это сама суть репрессивного режима Путина, которому для существования нужен внешний враг. Однако в рамках российского общества, ориентированном на потребление и в котором преобладает средний класс, правительство этой страны куда больше выиграет, если будет стремиться к внутреннему процветанию и партнёрству с Западом. Именно поэтому, несмотря на плохие отношения, Путин и его советники публично называют Америку и её союзников партнёрами и указывают на свою заинтересованность в сотрудничества. С другой же стороны, российская элита корит себя за свою прошлую наивность в диалоге с Западом, и по этой причине она полна решимости отстаивать свои интересы как внутри страны, так и за рубежом, невзирая на любую критику.

«Тем не менее, вызовы со стороны воспрянувшей России не стоит ни чрезмерно драматизировать, ни чрезмерно упрощать. Как и в случае большинства проблем в истории, их можно нейтрализовать, прибегнув к сочетанию силы и поощрения. Только лишь поощрения будет недостаточно, но и сила с принуждением без поощрения и диалога тоже вряд ли сработают — притом, что такая политика потенциально может привести к концу истории, но не в триумфальном смысле, а скорее в смысле конца человеческой цивилизации», — подытоживает The National Interest.