GW: «Белоленточная» революция в России могла победить, но предпочла уйти на каникулы
«Белый» протест пятилетней давности был забыт обществом как незначительный эпизод. А ведь толпы на Болотной площади и на проспекте Сахарова вызвали панику в Кремле, пишет польский журналист Вацлав Радзивинович. Революция могла бы победить и сделать Россию менее опасной как для себя, так и для мира. Однако вместо этого Борис Немцов решил взять перерыв на зимние каникулы – что и стало причиной провала, полагает автор статьи.
«Россия, возможно, была бы другой, менее опасной для мира и себя самой, если бы московская демонстрация противников Владимира Путина ровно пять лет тому назад не оказалась бы настолько успешной», – пишет в издании Gazeta Wyborcza польский журналист Вацлав Радзивинович.
В очень морозный сочельник католического Рождества на проспекте Сахарова собралось 140 тысяч человек. Это значительно больше, чем ранее приходило на Болотную площадь, главную сцену «белого», как его называли из-за времени года и символики, протеста. Россияне тогда выступили против фальсификации результатов недавних выборов в Думу и планов Путина, который возвращался в Кремль после четырехлетнего перерыва, когда, притворяясь премьер-министром, он управлял страной «с заднего кресла», напоминает автор.
Такой толпы Москва не видела с похорон Андрея Сахарова. «Белое» движение изо дня в день росло в силе, а среди протестующих появились также люди из Кремля. С трибуны выступал все еще близкий Путину Алексей Кудрин, до недавнего времени министр финансов, а также богатейший человек России Михаил Прохоров. Был и Герман Греф, глава мощного Сбербанка, перечисляет польский журналист.
«Когда к протесту против власти присоединяются люди из лагеря власти, это всегда означает, что протест может взять верх», – считает Радзивинович. «Настроения были необычайные. Путин, до этого времени будучи "тефлоновым", стал предметом повсеместных насмешек. На транспарантах он был изображен крысой или питоном-презервативом. Сам был виноват, потому что издевался над демонстрантами, называя кондомами белые ленточки, прицепленные ими к курткам», – объясняет польский журналист.
«Амбиции самодержавной власти и столичного среднего класса – а это он выходил на улицы — разошлись», – добавляет он. А еще правящие уступали. Кремлевское телевидение изменило тон, на экране появлялись лица, до этого времени запрещенные. Прозвучали обещания вернуть выборы губернаторов, либерализовать процесс регистрации новых партий.
«Причин для "головокружения от успехов", как называл это Сталин, было даже слишком много», – подчеркивает Радзивинович.
«И это произошло. Борис Немцов объявил на собрании, что набирающая обороты революция уходит на выходные на Новый год и Рождество и разъезжается на зимние каникулы. А каникулы должны были быть долгими. Следующую демонстрацию он заявил только на 22 февраля», – добавляет он.
После перерыва демонстрация и правда состоялась, потом люди еще много раз выходили на улицы с белыми ленточками. Было весело, звучала музыка присоединяющихся к протесту российских звезд. «Но уже не было такого размаха», – подчеркивает журналист. Бунт окончательно завершился 6 мая, за день до принесения присяги возвращающимся в Кремль Путиным. Полиция, до этого времени относившаяся к демонстрантам весьма любезно, жестоко избила их дубинками на Болотной площади. Те, кого она схватила во время столкновений, предстали перед судом и получили суровые приговоры. «Власть использовала момент, в котором оппозиция, слишком уверенная в себе, отступила», – подчеркивает автор.
«Прежде всего она перехватила их лозунги. Пока противники Путина катались на лыжах, пропаганда вбила россиянам в голову, что в Москве, опьяненной благосостоянием, на улицах бушуют "норки", купающиеся в роскоши буржуи в шубах. И эти "норки" презирают "ватников", то есть простой народ, вкалывающий в фуфайках», – отмечает он.
Героем телевизионных новостей стал Игорь Холманских, начальник цеха «Уралвагонзавода» – комбината в Нижнем Тагиле, который производит танки. Бойкий инженер предложил заехать «с парнями» в Москву и там посчитаться с буянами и «защитить стабильность». Он говорил это перед телекамерами на фоне танка, выходящего с заводского конвейера, напоминает Радзивинович.
«Кремль справился без помощи "парней" с танком с Урала», – добавляет он. В лютые январские морозы он привозил на московские площади и улицы сотрудников столичной бюджетной сферы – учителей, медработников, мелких чиновников. Он собирал толпы, большие чем на Болотной площади. Десятки тысяч человек стояли под чутким взглядом отвечающих за явку управляющих компаний. Они держали врученные организаторами транспаранты с лозунгами поддержки «народного лидера». «Все для того, чтобы по телевидению показать, что народ выступает против "норок"», – уверен он.
«Настоящая контрреволюция проходила вне объективов камер», – добавляет Радзивинович. Ровно через месяц после того, как Путин принял присягу в третий раз, Дума приняла жесткие поправки к законам о публичных собраниях. В соответствии с ними власть может признать нелегальным любое собрание, а его участников или организаторов наказать финансово или лишением свободы.
Оппозиция – тогда в Думе еще было несколько позднее отстраненных независимых депутатов – пыталась сопротивляться. Она заявила 359 поправок, рассчитывая на то, что, если рассмотрение каждой из них в соответствии с регламентом займет три минуты, дебаты затянутся и Дума не успеет утвердить новые правила до объявленной на ближайшие дни массовой демонстрации оппозиции в Москве.
Но кремлевское большинство нашло решение. Время дискуссии над поправками оно ограничило до 15 секунд. Спикер читал номер поправки, сразу давал ее на голосование, а палата под залпы издевательского смеха автоматически ее отклоняла, и так 359 раз. Все произошло быстро.
Сразу после этого парламент взялся за закон об «иностранных агентах», который ударил по независимым неправительственным организациям. Закон об агентах снизил гражданскую активность практически до нуля.
Очередные законы, похожие на те, о собраниях и «агентах», проходили через парламент один за другим так быстро, что Дума получила прозвище «бешеного принтера», напоминает автор.
Уступки, которые власть сделала под нажимом «белых» выступлений, оказались лишь тактической игрой. Например, непосредственные выборы губернаторов действительно были возвращены, но Кремль решает, кто может быть к ним допущен.
«В реакции на события декабря 2011 года Путин взялся за построение своей популярности на новом фундаменте. Не так, как до этого времени – на постоянном росте благосостояния граждан, – а на патриотической, военной риторике, запугивании внешним врагом и пятой колонной», – уверен автор.
Это привело Россию и Украину к войне и загнало в глубокий кризис, а многих граждан заставило нуждаться.
«"Белый" протест пятилетней давности был забыт как ничего не значащий эпизод. А ведь толпы на Болотной и на Сахарова вызвали панику в Кремле. Наилучшей показателем силы акции является сила реакции на нее. То, что Путин так сильно закрутил гайки, маргинализировал всяческую оппозицию, растоптал гражданское общество, а в конце концов втянул страну в военные авантюры, доказывает, что он считал, что есть чего бояться», – резюмирует в издании Gazeta Wyborcza польский журналист Вацлав Радзивинович.
«Должно ли было случиться так? Может, события происходили бы по-другому, если, торжествуя пять лет тому назад, оппозиция не устроила бы себе зимних каникул», – размышляет польский журналист.
Фото: Reuters
Публикуем в Twitter актуальные зарубежные статьи, выбранные редакцией ИноТВ
Сегодня в СМИ
