FP: страны Нового шёлкового пути хотят денег Пекина, но сомневаются в его благих намерениях
В 1904 году английский географ Хэлфорд Джон Маккиндер представил свою теорию, согласно которой тот, кто правит «Мировым островом», то есть Евразией и Африкой, господствует над миром. И вот, спустя 100 с лишним лет, китайский лидер Си Цзиньпин объявляет о том, что Китай намерен стать «двигателем афро-европейской интеграции». Так началась эпоха Нового шёлкового пути, или, как ещё называют эту инициативу, «Один пояс — один путь», пишут директор института Кеннана в Международном научном центре имени Вудро Вильсона Мэтью Рожански и директор Института Киссинджера Роберт Дейли в своей статье для Foreign Policy.
Впрочем, очень скоро и «Мировой остров» стал мал Си Цзиньпину. Поэтому постепенно через свои различные проекты и инициативы Поднебесная стала «брать в оборот» страны Юго-Восточной Азии, Латинской Америки и даже Арктику. Похоже, Пекин становится «хозяином глобальной интеграции», да только его ближайшие соседи настроены более скептически.
Рожански и Дейли побывали в Пекине, Астане и Москве, чтобы посмотреть, насколько позиции Си Цзиньпина совпадают со взглядами его евразийских партнёров, взаимодействие с которыми играет ключевую роль в развитии Нового шёлкового пути. Авторы статьи констатировали у партнёров Поднебесной желание участвовать в проектах, подразумевающих выгоду для самих государств, однако при этом те решительно не хотят продвижения в западном и северном направлениях «ни китайских наработок, ни идей, ни населения». До сих пор и Астана, которая должна была бы пылать «евразийскими амбициями», и Москва ориентированы на Запад.
Впрочем, кажется, Си Цзиньпин либо этого не замечает, либо ему всё равно. Он уверен, что Китай — единственное государство, которое может контролировать весь континент. В конце концов, учитывая историю древнего Шёлкового пути, Си всячески подчёркивает, что раньше торговлей в Евразии и Юго-Восточной Азии руководила именно Поднебесная. Однако историки говорят скорее о феномене Шёлкового пути, а не о конкретном маршруте.
«Мифологизируя» Шёлковый путь, китайский лидер упускает, что по тому же направлению когда-то ходили не только торговцы из Поднебесной, но и солдаты. «В своих хвалебных песнях евразийской интеграции Си не упоминает о проходившей зачастую жёсткими методами китайской экспансии, но соседи Поднебесной историю не забыли», — рассуждают Рожански и Дейли.
За всеми историческими аллюзиями, которые старательно проводит Си Цзиньпин, кроется одна большая цель Нового шёлкового пути. Для Китая сегодня полным ходом разворачивается, как он это называет, «период стратегической возможности», к которому он подошёл благодаря своему стремительному экономическому подъёму и проблемам Запада, начавшимся после 2008 года. Финансовый кризис положил конец «30-летнему обучению» Поднебесной у США, равно как и мировому порядку, в котором господствует одна Америка. А теперь Си и его единомышленники считают, что у Китая появилось ещё больше «стратегических возможностей» благодаря тому, что после избрания Дональда Трампа президентом престиж США значительно упал.
Пекин не скрывает своего личного интереса в Новом шёлковом пути. Да, утверждает Поднебесная, эта инициатива будет полезна для всех, но особенно для неё самой. Как подчеркнул один китайский аналитик на частной встрече в Вашингтоне, настоящей целью Нового шёлкового пути является интернационализация юаня. В рамках своего проекта Китай намерен проводить операции в собственной валюте и, таким образом, бросить вызов господству доллара.
Как подчёркивают авторы, несмотря на обширные обещания Си, который говорил о готовности инвестировать в свой проект $1 трлн, на сегодня вложения Китая в программу «Один пояс — один путь» далеки от таких сумм. И хотя инициатива находится на начальном этапе, пока примерами какого-то особого успеха в этом направлении Поднебесная похвастать не может. Эксперты всё ещё скептически относятся к идее о том, что система скоростных железных дорог в Евразии сможет, в итоге, конкурировать с относительно недорогими морскими путями. Кроме того, всё ещё неясно, смогут ли китайские деньги и амбиции преодолеть слишком разные уровни развитости стран вдоль Нового шёлкового пути, политические и культурные различия, вековую вражду и «внушающую страх» географию «Мирового острова».
Реакция на масштабные планы Пекина разнится. Несмотря на энтузиазм на официальном уровне, Россия, Казахстан «и даже Пакистан» испытывают глубокие сомнения. Страны G7, Индия и Япония отказались поддерживать китайскую инициативу, потому что видят в ней попытку достичь мирового господства. Однако 71 страна присоединилась к проекту — правда, не совсем понятно, в чём это должно выражаться.
Если возвращаться к непосредственным соседям Пекина, Москве и Астане, они предпочитают «с готовностью принимать китайские инвестиции, когда им это удобно», однако явно не рады растущему влиянию Поднебесной. И это говорит о том, что они не собираются «идти под знаменем Пекина», даже если им выгодны его деньги, утверждают Рожански и Дейли.
После «аннексии» Крыма вряд ли Москва может упрекнуть Пекин в «экспансионистских амбициях». «И Россия, и Китай постоянно говорят о важности соблюдения суверенитета в международных отношениях, но ни одна из этих стран особо не заботится о суверенитете своих менее крупных соседей». Такие взгляды спровоцировали напряжённость в отношениях между Пекином и Западом, практически привели к разрыву между Москвой и Вашингтоном с Брюсселем, а затем содействовали «развороту» России к Азии. Для Кремля, оказавшегося отрезанным от западных рынков, китайский евразийский проект пришёлся как раз вовремя.
Конечно, Москва сближается с Азией не только «от отчаяния» — Кремль прекрасно видит, что Китай и весь регион набирают силу. Однако, чтобы занять при этом лидирующие позиции, Россия не может опираться на свою экономическую силу или демографические ресурсы, поэтому она намерена делать акцент на военной мощи и геополитическом влиянии, а также на «тёплых личных отношениях между российским и китайским лидерами».
Аналитики уверены, что энтузиазм России в отношении евразийской экономической интеграции частично объясняется тем, что она чувствует, что теряет свою значимость в глазах Запада. И если некоторые до сих пор уверены, что существует геополитический треугольник «Россия — Китай — США», то другие убеждены, что «новая холодная война» будет разворачиваться между Пекином и Вашингтоном. С другой стороны, многие россияне полагают, что подъём Китая — главный показатель упадка Запада, а значит, рано или поздно Вашингтон и Брюссель будут вынуждены идти на уступки. Так что, как бы парадоксально это ни звучало, в России сближение с Азией считают способом улучшить отношения с западными странами. Но в то же время для Китая Россия — главным образом, лишь «потенциальный коридор», ведущий в крупнейший и богатый европейский рынок.
Что касается Казахстана, то «зажатая между двумя гигантами», Россией и Китаем, эта страна вправе гордиться тем, что ей удалось сохранить свой суверенитет и построить «относительно стабильную, процветающую экономику». Не зря казахстанские лидеры даже называют своё государство «пряжкой» на евразийском «поясе» Китая.
Действительно, благодаря своему географическому положению, Казахстан оказался в центре Нового шёлкового пути. Самый короткий маршрут из западной части Китая в Восточную Европу лежит через Казахстан, а затем Россию и занимает 14 дней. Но казахстанские власти настроены сократить это время до 10 дней, улучшив инфраструктуру и систематизировав пограничные переезды. Поскольку Казахстан вместе с Белоруссией уже входят в Евразийский союз, существующий под эгидой России, в теории это позволит быстрее наладить бесперебойные поставки в Европу, к примеру, товаров с более высокой надбавленной стоимостью вроде продвинутой электроники. Обратно же скоростные поезда повезут продукты питания и предметы роскоши для жаждущих приобрести это китайцев.
Казахстанские власти настаивают, что они прекрасно контролируют свои отношения и с Россией, и с Китаем. Они уверены, что им удастся «разделять торговлю и инвестиции с политикой и безопасностью». Однако, несмотря на активное сотрудничество с Поднебесной, в ходе длительных контактов с Москвой Астана впитала в себя «евроскептические взгляды» на Пекин, которые сопровождаются её собственными опасениями и предрассудками, полагают авторы статьи. В Казахстане осознают, что их партнёрство с Китаем не может быть равным, — «практически неизбежно Поднебесная захочет больше уважения», больше контроля, потому что вкладывает в регион больше денег.
Как и большинство соседей Китая, Россия и Казахстан судят о намерениях Пекина не по его красивым историческим аллюзиям и обещаниям, а по собственному опыту и интересам. «Их привлекает толстый кошелёк Китая, но они не уверены в его благих намерениях». Тем не менее, если Поднебесная будет развивать свою инициативу постепенно, многие из целей «Одного пояса — одного пути» могут быть достигнуты. Но, очевидно, далеко не все страны «Мирового острова» готовы смириться с лидерством Пекина, заключают Рожански и Дейли.
