Во время холодной войны СССР пытался во всех сферах конкурировать с США, но проиграл — и Россия вынесла из этого урок, пишет The National Interest. За счёт «тонкой стратегической игры» ей уже удалось восстановить своё влияние на Ближнем Востоке и сделать первые шаги в Восточной Азии, сыграв на страхах, связанных с «ненадёжностью и непредсказуемостью США», отмечается в статье.
Ещё несколько лет назад журналисты The National Interest предупреждали, что «нерадивость» США на Ближнем Востоке создаёт условия, которые позволяют России стать ключевым игроком в сфере региональной безопасности и «реальным альтернативным партнёром» для государств этого региона. Хотя тогда многие сомневались, что Москва «сделает всё, что может, чтобы конкурировать с щедростью Вашингтона», и в действительности сможет противодействовать влиянию «единственной остающейся в мире сверхдержавы» в регионе — однако произошедшие с тех пор события подтвердили, что эти прогнозы оправдались. И теперь российское влияние на Ближнем Востоке уже ощущается повсеместно, подчёркивается в статье.
В частности, Россия председательствует на совещании, посвящённом попытке положить конец гражданской войне в Сирии, принимает участие в попытках уладить «взрывоопасный курдский вопрос», и при этом играет важную роль, поддерживая ирано-иракско-сирийский «шиитский полумесяц», пишет The National Interest. Одновременно Москва участвует и в прямых переговорах между Саудовской Аравией и странами Персидского залива, чтобы поддержать хрупкое равновесие власти в регионе, отмечает автор.
Связи с Кремлём поддерживают также и Египет, и Израиль, поскольку видят в Путине «политика, заслуживающего большого доверия, который держит своё слово и выполняет свои обязательства» — и похоже, что аналогичного мнения придерживается и Турция, говорится в статье. Турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган, по всей видимости, готов укреплять «новую стратегическую ось» с Россией в сфере энергетики, евразийской безопасности и будущего ближневосточного блока. Россия также организует встречи различных ливийских сил, палестинских политических партий, курдских представителей и членов сирийской оппозиции.
Практически все лидеры ближневосточных стран регулярно ездят в Москву на переговоры. И судя по всему, Россия прочно «вернулась» на Ближний Восток, констатирует автор. По его мнению, было бы ошибочно анализировать эти политические процессы в свете опыта холодной войны, поскольку современная Россия — это уже не Советский Союз, и Кремль больше не заинтересован в распространении определённой идеологии и не стремится навязать странам региона выбор между Вашингтоном и Москвой. Ведь Россия теперь не стремится оплачивать огромные счета за помощь всем этим странам в сфере безопасности и экономики. Целью современной российской политики является вовсе не «замещение» Соединённых Штатов, продолжающих в значительной мере спонсировать сферу безопасности в регионе, а стремление стать «запасным вариантом» для региональных режимов и служить «противовесом», предоставляя им возможность избежать «диктата» Америки, говорится в статье.
При этом Кремль предлагает себя в роли «более надёжного посредника», чем Вашингтон, а также обеспечивает техническое оснащение и такие возможности, которые не желают предоставлять Соединённые Штаты. Такая стратегия привела к тому, что даже бывшие «соперники» России в регионе времён холодной войны, особенно Турция, Египет, Саудовская Аравия и Израиль, оказались более открытыми к выстраиванию новых взаимоотношений с Москвой, отмечает The National Interest. Россия смогла восстановить своё присутствие благодаря тому, что все страны региона после двадцатилетних усилий США, направленных на изменение их государственного строя, теперь больше заинтересованы в стабильности, поясняется в статье.
«Очевидно, что Вашингтону не хватает способности выполнять свои грандиозные обещания. Ни одна президентская администрация США не в состоянии предоставить достаточно американских кадров и ресурсов». Это было видно и по «отчаянным попыткам» американцев найти в регионе «несуществующих посредников — преданных светских демократов», которые были бы готовы защищать американские интересы в регионе с тем же рвением и чувством самопожертвования, как воинствующие джихадисты. Единственной группой, относительно близкой к американским критериям, оказались курды. Однако их активность ослабевает за пределами традиционно курдских регионов, создавая в то же время новые сложности в отношениях Америки с правительствами Анкары и Багдада, констатирует автор.
Россия же осознала, что на данный момент найти «долгосрочные решения» невозможно, и сосредоточила усилия на достижении ряда временных компромиссов: создать зоны урегулирования в Сирии, попытаться наладить отношения фактического курдского самоуправления в Сирии с турецкой зоной безопасности, поддерживать равновесие между интересами суннитов и шиитов в регионе, помогать Ирану, и в то же время позволять Израилю продвигать его политику, пишет The National Interest. «В сущности, Россия предлагает взгляд XIX века на сферы влияния и соотношение силы, с Москвой в качестве основного партнера по переговорам — вместо легко отвлекающегося Вашингтона, который проповедует взгляды XXI века, но не подкрепляет это никакими реальными затратами», — говорится в статье.
При этом Путин «наслаждается тем, что к нему относятся как к политику мирового уровня», и что его страна действует в регионе почти наравне с Соединёнными Штатами, отмечает автор — однако было бы ошибочно полагать, что Россия руководствуется в своих действиях исключительно стремлением добиться «престижа мировой державы». Москва стремится в то же время получить «осязаемую выгоду» от своей политики, и помимо восстановления престижного статуса на мировой арене, хочет добиться возвращения к более активному участию в делах Ближнего Востока и стимулировать спрос на российские товары и услуги.
Прежде всего, речь идёт о вооружении и атомных электростанциях — то есть как раз о тех технологиях, которые не желает предоставлять Америка, поясняется в статье. Ближний Восток «критически» относится к геоэкономической стратегии США, поэтому Турция может стать для России «заменой Украины» в сфере транзита энергоносителей в Европу, а российские инвестиции в Ирак и Ливию предназначены для наращивания возможностей России по экспорту нефти, сообщает The National Interest. Кроме того, Россия хочет создать себе «новый путь с севера на юг», который свяжет центральные регионы с Персидским заливом и Индийским океаном.
Отдельно стоит отметить, что Россия уже успешно применила своё новое влияние в регионе, чтобы помешать попыткам США использовать Саудовскую Аравию для давления на российскую экономику, подчёркивается в статье. И теперь вместо того, чтобы конкурировать с Москвой, Эр-Рияд активно с ней сотрудничает в стремлении установить стабильный минимальный уровень цен на энергоносители, чтобы гарантировать прибыль в казну обоих государств. Вдобавок к этому, Москва хочет обеспечить себе дополнительное надёжное финансирование из ближневосточных источников, учитывая постоянную неопределённость, с которой приходится иметь дело европейским и американским финансовым институтам в сфере кредитования или инвестиций в российскую экономику на фоне западных санкций, полагает автор.
За последние четыре года Россия вынесла ценные уроки из своих действий на Ближнем Востоке и предпринимает теперь первые шаги в Восточной Азии, сыграв на страхах, связанных с ненадёжностью и непредсказуемостью США — причём эти страхи разделяют и американские конкуренты, и партнёры в регионе, говорится в статье. Эти шаги уже можно наблюдать в ходе встреч лидеров Китая, Японии и Кореи с Владимиром Путиным. Россия рассчитывает, что её дипломатические усилия в этой сфере в итоге принесут ей такую же экономическую выгоду, какую она надеется получить и на Ближнем Востоке, отмечает автор. «Во время холодной войны Советский Союз пытался во всех сферах конкурировать с Соединёнными Штатами, но проиграл. Сегодня Россия занята более тонкой стратегической игрой. И пока, как кажется, она приносит свои плоды», — заключает The National Interest.