Figaro: превратить военную победу в Сирии в политическую у России не выходит
Материал представлен в пересказе ИноТВ
России удалось достичь своей цели при вмешательстве в сирийский конфликт и снова стать глобальной державой, с которой приходится считаться Соединённым Штатам, как во времена холодной войны, пишет Изабель Ласер в своей статье для Le Figaro. Москва извлекла выгоду из того, что США ушли из региона во время правления Обамы. «Россия умело продвинула свои пешки на Ближнем Востоке, бросая вызов однополярному мироустройству, навязанному США после падения Берлинской стены», — пишет автор статьи.
Вмешательство России в ситуацию в Сирии сильно изменило баланс сил в регионе, пишет автор. Помимо того, что Путин поддержал Башара Асада, позиции антиправительственной оппозиции были подорваны ещё и тем, что наладились отношения России и их собственного спонсора — Турции. «Владимир Путин придерживается оппортунистской стратегии. Он напомнил Западу о его поражении в Ливии и Ираке чётким сигналом: сирийский вопрос будет решать Россия», — приводит журналистка слова французского дипломата.
По её мнению, с военной точки зрения сирийская операция — это успех, и российская армия, которая после развала Советского Союза была в дезорганизованном состоянии, вернулась в свою наилучшую форму. «Россия теперь играет в Высшей лиге», — такую оценку даёт один из генералов НАТО. В Сирии победа Путину досталась минимальной ценой, а сама операция была не более затратна, чем военные учения.
С того момента, как пал Алеппо, Россия пытается с помощью организации переговоров трансформировать свой военный успех в политическую победу. Помимо того, что Кремль опирается на свои военные подразделения в Сирии, это единственный игрок, который может разговаривать со всеми силами в регионе: с сирийским режимом, Турцией, Ираном, Израилем, курдами, Саудовской Аравией… «России понадобилось меньше двух лет, чтобы стать стратегическим конкурентом Запада на Ближнем Востоке», — отмечает автор статьи.
Но при всём этом у России нет стратегии по выходу из сирийского кризиса — и это её главная слабость. Кремль считает, что опираться нужно на авторитарные режимы, которые помогут избежать хаоса, но, по словам журналистки, российское вмешательство не принесло ни безопасности, ни стабильности, ни порядка, ни окончательного поражения «Исламского государства»*. Им удалось избежать того, чтобы Сирия превратилась в новый Афганистан или Чечню, — «уроки прошлого очевидным образом были выучены». Но военные успехи пока так и не удалось трансформировать в политическую победу. В треугольнике Россия — Иран — Турция российский проект урегулирования натыкается на сопротивление её союзников, а также на несговорчивость оппозиции, которой хоть и осталось мало, но она бойкотировала переговоры в Астане и по-прежнему отказывается говорить о будущем Сирии, если в нём останется Башар Асад. «Россия — это среднего значения держава, как Франция. Но она продолжает действовать так, будто она великая держава вроде США или Китая», — приводит журналистка мнение одного из французских политологов.
И даже если России удастся добиться согласия всех действующих игроков, сложно представить, откуда она найдёт деньги на восстановление страны, опасаются эксперты. Некоторые из них предполагают, что только Европа сможет помочь Москве в этом — учитывая её опыт послевоенного восстановления. Более того, если в случае с Чечнёй Кремлю удалось найти лидера, который смог подавить сопротивление, то в Сирии всё гораздо сложнее, и Москва не очень хорошо знает этот регион.
Сможет ли Сирия сблизить Россию и США, задаётся вопросом журналистка. По её словам, многие в этом сомневаются. Дональд Трамп во время предвыборной кампании обещал наладить отношения, но сделки подобного рода нельзя так просто провернуть в реальной жизни. По мнению журналистки, Россия слишком многого просит: признать Крым, снять санкции, изменить Минские соглашения, — но при этом мало что может предложить. Речь идёт разве что о сирийском поприще, где Москва может посулить Трампу совместную борьбу против терроризма в обмен на свободу действий в отношении Асада. Но даже в этом вопросе проблемы могут поступить со стороны Ирана, с которым у России на фоне сирийского конфликта хорошие отношения, но которого Соединённые Штаты считают спонсором терроризма и дестабилизирующим фактором в регионе.
Кроме того, Москве нужны США, чтобы подпитывать образ осаждённой крепости и мобилизовать население вокруг Владимира Путина. Поэтому имя Дональда Трампа постепенно уходит с экранов, что побуждает экспертов сделать вывод: перезагрузка провалилась, так и не начавшись. Впрочем, станут ли Москва и Вашингтон реально сотрудничать в Сирии, зависит от Трампа, а его политика по отношению к этому региону пока неясна.
Россия использует Сирию, чтобы показать НАТО, насколько лучше стали её военные возможности. Главная её цель — достичь баланса сил по всем фронтам. Поэтому в Сирии она пытается максимально обратить ситуацию себе на пользу, а не разрешить конфликт. С точки зрения Москвы, поводов для разногласий у неё и НАТО предостаточно, начиная с бомбёжек Косова и расширения альянса на восток. Генералы НАТО, в свою очередь, сетуют на то, что после «цветных революций» контакт между военными был утерян, а попытки альянса наладить отношения не увенчались успехом. «Владимир Путин придумал легенду, будто Россия стала жертвой несправедливости зловредного Запада. В НАТО не знают, как реагировать на синдром такого рода», — приводит журналистка высказывание генерала Мишеля Яковлева, который в прошлом был заместителем начальника штаба НАТО.
Российская операция в Сирии не только не сократила влияние НАТО на Восточную Европу и постсоветское пространство, но и, наоборот, привела к приглашению Черногории в альянс и к усилению НАТО у границ России. В итоге действия Путина привели ровно к тому, чего он опасался, — к перевооружению НАТО и росту его привлекательности в глазах других стран, делает вывод Le Figaro.
* «Исламское государство» (ИГ) — террористическая группировка, запрещённая на территории России (прим. RT).
Фото: Reuters
