Strait Times: Новая идеология Путина исключила Россию из Европы
Разница почти в месяц между католической и православной Пасхами в нынешнем году перекликается с другим явлением – растущими признаками того, что Россия видит себя бастионом православия и участницей конфронтации с Западом, пишет корреспондент сингапурской Straits Times в Европе Джонатан Эяль. Двигателем этого столкновения стали не религия или споры из-за Украины и Сирии как таковые, а скорее углубляющаяся пропасть между Россией и Западом из-за новой российской идеологии.
Стоит помнить, что в начале своей политической карьеры Путин не был идеологом или человеком, ностальгирующим по СССР, отмечает автор. В 1999 году он заявлял, что выступает против официальной идеологии в какой-либо форме, а по поводу Советского Союза утверждал, что, «кто не жалеет о распаде СССР, у того нет сердца, а у тех, кто хочет его восстановления в прежнем виде, у того нет головы».
Вместо всего этого Путин предложил россиянам внутри страны «контракт»: меньше личных свобод в обмен на большую стабильность роста уровня жизни. «По сути это такие же условия, какие китайские руководители предложили своему народу, с той разницей, что русские даже не притворялись, как китайцы, приверженцами идеологии», – поясняет сингапурская газета. Другим государствам Путин предложил такую сделку: Россия не будет ни автоматически дружественной Западу, ни автоматически ему враждебной, но будет взаимодействовать, если этого требуют ее собственные интересы.
Однако в последние годы Путин и его окружение начали составлять «новую государственную идеологию», утверждает Джонатан Эяль. Ее отправная точка: мир представляет собой «игру с нулевой суммой, в которой победитель получает все, а России суждено либо победить, либо быть растоптанной». Россияне в представлении Путина должны иметь в виду беспрестанно враждебный мир, который не хочет видеть независимую и уверенную в себе Россию. «Конфронтация, преимущественно с западными странами, не просто выбор, а необходимость, причем предопределенная», – объясняет автор.
Другая «предопределенная» идея – это представление о «суверенной демократии», которая в грубом обобщении означает, что, «что бы господин Путин ни делал внутри страны, это почти по определению оправдано как особое толкование российской демократии, а потому это не та тема, в рамках которой Москва готова мириться с какой-либо критикой».
Самое интересное, по мнению обозревателя Straits Times, – это медленный отход от описания России как сугубо европейской страны, хотя «предыдущие поколения интеллектуалов и политиков как в Советском Союзе, так и в России считали европейскую идентичность своей страны данностью». Теперь Путин и его окружение подчеркивают, что Россия – «евразийская» страна и предполагаемый мост между Азией и Европой.
В рамках этого представления Православная церковь стала «официальной национальной религией». Правда, нынешние российские лидеры не набожны: «Мало кто бывает в церкви и никто не ведет себя как монах». Более того, официальные церемонии оказались странным сочетанием «коммунистического китча с религиозной мишурой»: на военных парадах «серп и молот» идет вместе с иконами, а министр обороны крестится, перед тем как обращаться к «товарищам солдатам». В целом российская любовь к религии – «чисто политическое предприятие», делает вывод автор: это должно подчеркивать, насколько сильно Россия отличается от остальной Европы.
В рамках этой тенденции появился «официально спонсируемый культ» философа Ивана Ильина – до того почти безвестного российского философа, изгнанного в 1920-е годы из СССР и закончившего восхвалением фашизма и приверженностью антисемитизму. Но российским лидерам важнее то, что Ильин предсказал расчленение России Западом через идеи демократизации и свободы и что единственным спасением для нее будут авторитаризм и акцент на «предположительно уникальной гео-исторической идентичности», объясняет Джонатан Эяль в своей статье.
Путин «приказал» прочитать Ильина всем губернаторам, а во время празднования 15-летия лидерства Путина одним из ключевых его достижений провозглашалась репатриация останков Ильина. «Перезахоронения – традиционная российская техника переосмысления истории», – поясняет обозреватель. Упомянул об Ильине и враждебности Запада и глава МИД Сергей Лавров в своей «потрясающе откровенной статье».
Наверняка к тому, чтобы составлять новую идеологию, Путина и его окружение побудило несколько причин, рассуждает корреспондент Straits Times. Например это экономический спад из-за падения цен на нефть и западных санкций: российской власти надо объяснять, почему народ страдает. Возможно, Путин также решил, что политика без четкой идеологии создала в российской общественной жизни опасную брешь и ее надо заполнить. И нет сомнений, что многие руководители России уверены во враждебности Запада.
Итогом становится то, что те, кто считал спад в отношениях России и Запада временным «отклонением», оказались неправы. Пропасть между ними выглядит глубокой как никогда и с виду такой же непримиримой, как и тысячелетняя схизма между восточным и западным христианством, которая привела к разнице во времени Пасхи, заключает издание.
Фото: Reuters
