Британский историк: Мир отчаянно нуждается в иранском Льве Толстом
В своем романе «Война и мир» Лев Толстой дал прекрасное представление о России и русском народе, пишет для Times британский историк Нил Фергюсон. На его взгляд, чтобы понять проблемы современного Ближнего Востока, западный мир отчаянно нуждается в иранском авторе, который смог бы отразить опыт своей страны, также как это удалось русскому классику.
Reuters
«Адаптаций самого величайшего романа в истории “Война и мир” не может быть слишком много», – пишет на страницах Times британский историк Нил Фергюсон. Поэтому, по его словам, он приветствовал новый сериал BBC по мотивам произведения Толстого, «хотя он не сравнится с восхитительной версией Сергея Бондарчука, не в последнюю очередь потому что у того в распоряжении была вся советская армия для съемок батальных сцен».
В то же время автор статьи не разделяет мнение тех, кто критикует сценарные и актерские промахи новой постановки. Ученый признается, что гораздо больше его интересует, где бы происходило действие романа, если бы он был написан сегодня.
Первоначально Фергюсон решил, что события сегодняшней «Войны и мира» должны разворачиваться на Ближнем Востоке. Роль Санкт-Петербурга исполнял Багдад, а возглавляемое США вторжение в Ирак 2003 года стало бы аналогом вторжения Наполеона в Россию.
Однако иранский коллега британца Аббас Милани предложил «лучшую идею». На его взгляд, Иран имеет гораздо больше общего с Россией времен Толстого, чем какая-либо иная арабская страна.
В современном Иране, как в России 1860-х, «царит диктаторский и репрессивный режим, но интеллектуальная жизнь процветает». Как и во времена Толстого, в сегодняшнем Тегеране идут жаркие споры между сторонниками Запада и непреклонными консерваторами.
Иранский Толстой начал бы свой роман с середины 1970-х – как раз в это время Милани, завершивший обучение в США, вернулся на родину. В начале книги русского писателя Пьер Безухов показан наивным приверженцем Наполеона. Молодой профессор Милани также был убежденным марксистом. События 1812 года показали Пьеру испорченность Бонапарта, так и исламская революцию 1979 открыла иранцу ограниченность импортной идеологии.
Милани и его левые товарищи наивно полагали, что смогут найти общий язык с аятоллой Хомейни. Но тюремный срок и казнь многих его соратников убедили молодого иранца в обратном.
Последовавшие за иранской революцией события, как и война 1812 года, оказали влияние на весь мир, подчеркивает Фергюсон. Сегодня самым животрепещущим вопросом для европейцев является новое «движение народов» – масштабная миграция, вызванная гражданской войной в Сирии и хронической нестабильностью, отсутствием свобод и бедностью других стран арабского мира.
Запад отчаянно нуждается в иранском авторе, который смог бы отразить опыт своей страны, также как это удалось русскому классику, уверен автор статьи. То, чего достиг Толстой и его литературные современники, оказалось бесценным. Их труды помогли остальному миру понять народ, «который перенес даже ужасы сталинского режима». Сегодня же большая проблема западных стран, включая их руководство, состоит в том, что они не понимают ни иранцев, ни суннитский мир, заключает Нил Фергюсон.
Фото: Reuters
Публикуем в Twitter актуальные зарубежные статьи, выбранные редакцией ИноТВ
Сегодня в СМИ
