Владимир Путин: Россия относится к Европе серьезно, а не как к любовнице
Накануне визита в Италию Владимир Путин дал двухчасовое интервью итальянской газете Corriere della Sera. В ходе беседы российский президент обратил внимание на то, что Россия всегда была заинтересована строить серьезные и долгосрочные отношения со своими европейскими партнерами и никогда не относилась к Европе, «как к любовнице». Он также подчеркнул, что те действия, которые Запад называет «российской агрессией», - лишь вынужденные ответные меры на угрозу в адрес его страны.
Когда мы завершили интервью, было почти 2 часа ночи. Владимир Путин отвечал на наши вопросы чуть менее двух часов. «Господин президент, – спрашивает редактор Corriere della Sera Лучано Фонтана, – о чём вы сожалеете больше всего в своей жизни, что вы считаете ошибкой, которую вы не хотели бы никогда больше повторить?». Российский президент усаживается поудобнее в своем кресле, внезапно его глаза еще больше заблестели. В течение нескольких секунд он молчит, затем он говорит своим слабым и неизменно тихим голосом: «Буду совершенно откровенным с вами. Я не могу ничего такого сейчас вспомнить. Видимо, Господь так выстроил мою жизнь, что мне не о чем сожалеть».
Находясь более пятнадцати лет во главе России в качестве президента или премьер-министра, после 5538 дней во власти Владимир Путин ни о чем не сожалеет.
Две девушки из президентского штаба встретили нас у входа в Спасскую башню, напротив храма Василия Блаженного, и сопроводили нас через Кремлевские стены к Сенатскому дворцу, где располагается кабинет Путина. Для интервью был подготовлен Представительский зал – тот же самый, в котором в марте Путин принимал Маттео Ренци. Это овальное помещение со стенами светло-зеленого цвета, с купольным сводом и украшенное белой и золотой лепниной. В угловых нишах располагаются бронзовые статуи четырех российских императоров: Петр Великий, Екатерина II, Александр II и Николай I – они главенствуют над интерьером. Изначально интервью должно было начаться в 19 часов, но его несколько раз переносили. В итоге в 23:30 прибыл пресс-секретарь Дмитрий Песков. Он извинился за задержку, которую объяснил правительственными обязательствами, и сказал, что президент готов. Владимир Путин вошел через дверь в глубине зала. На нем был синий костюм, голубая рубашка, синий галстук с набивным рисунком, он выглядел свежим несмотря на поздний час, возможно, его лицо было слишком гладким. Он нас поприветствовал. Затем предложил нам присесть.
Господин президент, с Италией у России всегда были очень насыщенные и привилегированные отношения как в экономике, так и в политике. Однако украинский кризис некоторым образом омрачил эту ситуацию, а также санкции. Визит в Россию, который нанёс премьер-министр Италии Маттео Ренци, а также ваш ближайший визит в Милан могут ли как-то поменять это направление и на каких условиях?
ВЛАДИМИР ПУТИН, президент РФ: Не Российская Федерация виновна в том, что ее отношения со странами Евросоюза ухудшились. Это не наш выбор, нам его навязали наши партнёры. Не мы вводили какие-то ограничения в торговле, экономической деятельности – это против нас ввели, а мы вынуждены были принять ответные защитные меры.
Но отношения между Россией и Италией действительно всегда носили привилегированный характер и в политике, и в экономике. За несколько предыдущих лет у нас объём товарооборота вырос в 11 раз, достигнув почти 49 миллиардов долларов.
В России работают 400 итальянских компаний. Мы в энергетике работаем очень активно, причём в самых различных отраслях. Италия является третьим по объёмам покупателем наших энергоносителей. Но мы работаем и в высокотехнологичных сферах: и в космосе, и в авиастроении, во многих других отраслях. Достаточно активно сотрудничают между собой регионы России и Италии. Почти миллион российских туристов приехали в Италию в прошлом году, свыше миллиарда евро они там оставили.
У нас очень доверительные контакты всегда были в политической сфере. Ведь именно Италия (тогда премьером был господин Берлускони) выступила инициатором создания Совета Россия–НАТО – консультативного органа, который, конечно, стал таким заметным фактором обеспечения безопасности в Европе. В этом смысле Италия вносит и вносила всегда очень заметный вклад в развитие диалога между Россией и Европой и даже НАТО в целом.
Всё это создаёт особые отношения между Россией и Италией. В этой связи визит действующего премьер-министра в Россию - это очень важный сигнал готовности Италии к развитию отношений.
Мы готовы ответить тем же и готовы идти дальше в развитии наших отношений настолько, насколько будут готовы к этому наши итальянские партнёры. Надеюсь, что и моя предстоящая поездка в Милан тоже будет служить как раз этим целям.
Вы общались с разными председателями Совета министров Италии: с Романо Проди, с Сильвио Берлускони, с Массимо д’Алемой, с Джулиано Амато, с Марио Монти, с Энрико Леттой, с Маттео Ренци. Как вы считаете, насколько личные отношения влияют на общее состояние отношений между странами?
ВЛАДИМИР ПУТИН: Какие бы должности мы ни занимали, мы люди прежде всего, и доверие между людьми, конечно, очень важный фактор в работе, в строительстве отношений на государственном уровне. Но, как мне сказал один из тех людей, кого вы сейчас упомянули: «Вы, наверное, единственный, кто поддерживает дружеские отношения с Берлускони и с Проди». Мне это было несложно, и это сейчас мне несложно. Потому что, прежде всего, все мои итальянские партнёры руководствовались интересами Италии, интересами итальянского народа и считали, что для того, чтобы должным образом обеспечить интересы Италии, итальянской экономики, итальянской политики, нужно поддерживать добрые отношения с Россией. И мы это понимали, чувствовали.
Вот это было самым главным. Я всегда чувствовал действительно искреннее желание строить межгосударственные отношения, вне зависимости от внутриполитической конъюнктуры.
Владимир Владимирович, 10 июня вы прибываете в Милан по случаю проведения Дня России на Всемирной выставке «ЭКСПО-2015», тема которой «Питание – для планеты, энергия – для жизни». Каков вклад в эту борьбу со стороны России? И какое значение эта борьба имеет для взаимоотношений между государствами?
ВЛАДИМИР ПУТИН: Это сегодня вообще один из ключевых вопросов, стоящих перед человечеством. И очень хорошо, что организаторы выбрали эту тему, привлекая внимание к поиску различных способов ее решения.
Население планеты растёт: по экспертным оценкам, к 2050 году достигнет 9 миллиардов человек. А уже сегодня, по данным ООН, 850 миллионов человек на нашей планете недоедают, фактически голодают, из них 100 миллионов – дети.
От того, как будет решаться этот вопрос, будут зависеть многие другие вопросы, которые, на первый взгляд, с этой проблемой не связаны. Я имею в виду политическую неустойчивость целых регионов мира, террористическую активность и так далее, ведь это всё взаимосвязано. Волна нелегальных мигрантов, которая захлёстывает Италию и всю Европу сегодня, это тоже с этим связано.
Что касается вклада России, то мы по ооновским программам на эти цели направляем свыше 200 миллионов долларов. Многие страны мира по этим программам, используя российские ресурсы, получают необходимую поддержку и помощь.
Мы уделяем значительное внимание развитию сельского хозяйства у нас в стране. При всех сложностях сегодняшнего дня в развитии экономики России сельхозсектор растёт у нас ускоренными темпами: в прошлом году примерно 3,4–3,5 процента рост. В первом квартале этого года рост примерно такой же сохранился. Россия вышла на третье место в мире по экспорту зерновых. Наконец, потенциал России в этом смысле просто колоссальный. У нас самая большая пашня в мире и самые большие запасы пресной воды.
Ходило такое мнение, согласно которому Россия чувствует, что «Европа ее предала, как любовница бросает любовника». Что сегодня не так в этих отношениях? И что Вы ждёте от Европы в отношении санкций?
ВЛАДИМИР ПУТИН: Если у вас такие отношения с женщиной, то есть вы не берёте на себя никаких обязательств, то вы и не имеете права требовать от вашего партнёра или от партнёрши каких-то обязательств в отношении вас.
Мы никогда не относились к Европе, как к любовнице. Я сейчас говорю абсолютно серьёзно. Мы всегда предлагали серьёзные отношения. А у меня сейчас такое впечатление, что Европа как раз старалась строить с нами отношения на материальной основе, причём исключительно в свою пользу. Здесь и известный «третий энергетический пакет», и недопуск наших товаров в области атомной энергетики на европейский рынок, несмотря на все договорённости. Здесь нежелание признать законность наших действий и нежелание сотрудничать с интеграционными объединениями на постсоветском пространстве, я имею в виду Таможенный союз, который мы создали и который сейчас перерос в Евразийский экономический союз. Потому что когда страны Европы интегрируются – это нормально, а если мы на постсоветском пространстве делаем то же самое – пытаются это объяснить стремлением России к воссозданию какой-то империи. Почему такие подходы, не понимаю.
Некоторое время назад я говорил о необходимости создания единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока. На самом деле что-то подобное ещё давно до меня сказал французский президент де Голль. Сегодня против этого никто не возражает, все говорят: да, нужно к этому стремиться. Но что происходит на практике? Возьмем для примера Украину.
Договор об ассоциации Украины с ЕС не требует от Киева стать частью энергосистемы Европы, но это рассматривается как возможность. Если это произойдёт, то мы вынуждены будем истратить на те же цели уже не 2–2,5 миллиарда, а где-то, может быть, 8–10 миллиардов евро. Спрашивается, а зачем, если мы считаем, что правильно строить общее экономическое пространство от Владивостока до Лиссабона? Восточное партнёрство Евросоюза – оно преследует какую цель: интегрировать всё постсоветское пространство в единое пространство с Европой, повторяю третий раз, от Лиссабона до Владивостока, или что-то отрезать и создать новую границу между сегодняшней Россией и всей западной частью, включая, допустим, сегодня и Украину, Молдову?
Но это ведь ваши действия на Украине лежат в основе кризиса в отношениях с Западом.
ВЛАДИМИР ПУТИН: Откуда возник кризис вокруг Украины? Причина, казалось бы, совершенно несоразмерна с тем, что мы имеем сегодня в виде абсолютной трагедии, связанной с большими человеческими жертвами на юго-востоке Украины. Вокруг чего спор зародился: бывший президент Янукович сказал, что он должен подумать о подписании договора об ассоциации Украины с ЕС и, может быть, добиться каких-то изменений и провести консультации с Россией как со своим основным торгово-экономическим партнёром. В этой связи или под этим предлогом начались беспорядки в Киеве. Они были активно поддержаны и европейскими нашими партнёрами, и американскими. Затем переворот – абсолютно антиконституционное действие. Новые власти заявили, что они подписывают договор, но откладывают его имплементацию до 1 января 2016 года. Спрашивается, зачем переворот-то делали? Зачем довели дело до гражданской войны и развалили экономику? Результат тот же самый.
Мы совсем не возражали против подписания Украиной соглашения с Евросоюзом. Но, конечно, хотели принять участие в выработке окончательных решений, имея в виду, что Украина на данный момент – и тогда, и сейчас, до сих пор – является членом зоны свободной торговли СНГ, и у нас там есть взаимные обязательства. Как же не принимать это во внимание и без уважения к этому относиться? Мне просто в голову это не приходит. Я спрашиваю многих своих коллег, в том числе европейских и американских.
И что они вам говорят?
ВЛАДИМИР ПУТИН: Ситуация вышла из-под контроля. 21 февраля прошлого года было подписано соглашение между президентом Януковичем и оппозицией о будущем страны, включая выборы. Нужно было добиваться исполнения этого соглашения, тем более что под этим соглашением в качестве гарантов его соблюдения подписались три министра иностранных дел европейских стран. Если бы американцы и европейцы сказали тем, кто совершает такие антиконституционные действия: «Мы вас не будем поддерживать ни при каких обстоятельствах, если вы придете к власти посредством госпереворота, идите на выборы и побеждайте» - ситуация развивалась бы совершенно иначе. А все знают, что у них был стопроцентный шанс победить.
Так что я считаю, что и причина этого кризиса совершенно рукотворная, и сопровождение этого процесса абсолютно неприемлемое. Хочу ещё раз подчеркнуть, это совершенно не наш выбор, мы к этому не стремились и вынуждены просто реагировать на то, что происходит.
Но не настал ли сейчас момент, чтобы Россия взяла инициативу в свои руки, чтобы найти выход из кризиса, сделала бы какой-то жест готовности решать этот вопрос?
ВЛАДИМИР ПУТИН: А мы так и делаем. Считаю, что документ, который мы согласовали в Минске, он называется «Минск-2», это самый правильный и, может быть, на сегодняшний день единственный выверенный путь к решению этой проблемы. И мы никогда его бы не согласовали, если бы не считали его правильным, справедливым и реализуемым.
Мы, конечно, со своей стороны делаем и будем делать всё, что от нас зависит, чтобы оказать влияние на власти непризнанных, самопровозглашённых республик – Донецкой и Луганской республик. Но не всё от нас зависит. Наши партнёры и в Европе, и в Соединённых Штатах должны оказать соответствующее влияние на киевские власти сегодня. У нас нет на них такого влияния, какое есть в США и в Европе, чтобы киевские власти выполняли всё, о чём договорились в Минске.
Ключевая суть политического урегулирования – конечно, нужно было на первом этапе создать условия для этой совместной работы, но нужно было прекратить активные боевые действия, отвести тяжёлую технику. В целом это сделали. Есть перестрелки; к сожалению, до сих пор и жертвы есть, но нет крупномасштабных боевых действий, стороны разведены. Нужно начать исполнять минские договорённости.
Конкретно, первое – нужно проводить конституционную реформу, обеспечив автономные права соответствующим территориям непризнанных республик. Надо принять закон о проведении муниципальных выборов на этих территориях, и надо принять закон об амнистии. Всё это должно быть сделано, так записано в минских соглашениях, по согласованию с Донецкой Народной Республикой и с Луганской Народной Республикой, с этими территориями.
Проблема в том, что представители сегодняшних киевских властей не хотят даже за один стол переговоров с ними садиться. И на это мы не можем повлиять. На это могут повлиять только наши европейские и американские партнёры. И не нужно нас пугать никакими санкциями. Нужно начать экономическую и социальную реабилитацию этих территорий - там сейчас гуманитарная катастрофа. И все делают вид, как будто ничего не происходит.
Россия заинтересована и будет стремиться к полному и безусловному исполнению всех минских соглашений, и другого пути к урегулированию, на мой взгляд, сегодня не существует.
Кстати говоря, лидеры самопровозглашённых республик публично заявили, что при определённых условиях, имеется в виду исполнение этих договорённостей в Минске, они готовы рассмотреть возможность считать себя частью украинского государства. Думаю, что эта позиция должна быть воспринята как хорошее предварительное условие для начала серьёзных переговоров.
То есть вы говорите, что на востоке Украины сейчас абсолютно не может повториться крымский сценарий?
ВЛАДИМИР ПУТИН: Крымский сценарий связан не с позицией России, он связан с позицией людей, которые проживают в Крыму.
Все наши действия, в том числе и действия силового характера, заключались не в том, чтобы отторгнуть эту территорию от Украины, а предоставить возможность людям, которые там проживают, высказать своё мнение по поводу того, как они хотят устроить свою жизнь.
Если это позволено было сделать косовским албанцам и косоварам, почему это запрещено сделать русским, украинцам и крымским татарам, проживающим в Крыму? Я думаю, что добросовестный наблюдатель не может не видеть, что люди проголосовали почти единогласно за воссоединение с Россией.
Решение крымского вопроса основано на воле народа, проживающего в Крыму. В Донецке и Луганске люди проголосовали за независимость, и там ситуация другая. Но самое главное, что мы все должны усвоить, – что нужно уважать всегда настроение и выбор людей. А если кто-то хочет, чтобы эти территории оставались в составе Украины, то нужно этим людям доказать, что в составе единого государства жить им будет лучше, комфортнее, надёжнее, в рамках этого государства они смогут обеспечить свою жизнь и будущее своих детей. Но убедить этих людей с помощью оружия невозможно. Эти вопросы, вопросы такого порядка, можно решить только мирным путём.
Говоря о мире, господин президент, те страны, которые когда-то входили в Варшавский договор и сегодня являются членами НАТО, как, например, Прибалтика, Польша, они чувствуют угрозу со стороны России. НАТО решило создать специальные силы, чтобы как-то ответить на эти обеспокоенности. Прав ли Запад в том, что он хочет сдерживать «российского медведя», и почему Россия продолжает говорить в таком конфликтном тоне?
ВЛАДИМИР ПУТИН: Россия ни с кем не говорит в конфликтном тоне, и в таких вопросах, как сказал один из политических деятелей прошлого Отто фон Бисмарк, «важны не разговоры, а потенциал».
О чём говорят реальные потенциалы: военные расходы США больше, чем военные расходы всех стран мира вместе взятые. Совокупные военные расходы стран НАТО в 10 раз больше, чем военные расходы Российской Федерации. У России практически нет баз за границей. Наша политика не носит какого-то глобального наступательного, агрессивного характера.
А теперь возьмите и опубликуйте в вашей газете карту мира, нанесите туда американские военные базы по всему миру, и вы почувствуете разницу. Приведу несколько примеров.
Мне иногда задают вопрос: вот ваши самолёты летают где-то там далеко, над Атлантическом океаном. Патрулирование самолётами стратегического назначения в отдалённых районах осуществлялось двумя сторонами только: Советским Союзом и Соединёнными Штатами – ещё во времена холодной войны. В начале 1990-х годов новая, современная Россия эти полёты прекратила, а наши американские друзья так и продолжали летать вдоль наших границ. Зачем? Несколько лет назад мы тоже восстановили эти полёты. И Вы хотите сказать, что мы себя агрессивно вели?
На постоянном дежурстве находятся американские подводные лодки у берегов Норвегии, подлётное время до Москвы ракет с этих лодок – 17 минут. И Вы хотите сказать, что мы себя агрессивно ведём?
Вы сами упомянули о расширении НАТО на восток. Но мы никуда не двигаемся – это инфраструктура НАТО двигается к нашим границам, в том числе военная инфраструктура. И это проявление нашей агрессивности?
Ну и, наконец, Соединённые Штаты в одностороннем порядке вышли из Договора об ограничении систем ПРО – краеугольного камня, на котором в значительной степени держалась вся система международной безопасности. И вы считаете, что это тоже проявление нашей агрессивности?
Всё, что мы делаем, – это просто ответ на угрозы, которые возникают в наш адрес. Причём мы делаем это в совершенно ограниченном объёме и масштабе, но таком, который гарантированно обеспечил бы безопасность России. Или кто-то ожидал, что мы в одностороннем порядке будем разоружаться?
Я когда-то предлагал нашим американским партнёрам не выходить из договора в одностороннем порядке, а систему ПРО делать совместно, втроём: Россия, Соединённые Штаты и Европа. Но это предложение было отклонено. Конечно, мы тогда сразу сказали: хорошо, это дорогостоящая система, ещё неизвестна её эффективность, но чтобы, безусловно, обеспечить стратегический баланс, мы будем развивать наш стратегический наступательный потенциал, будем думать над системами преодоления противоракетной обороны. И должен вам сказать, что мы значительным образом продвинулись в этом направлении.
Вы отрицаете, что с вашей стороны существует угроза НАТО?
ВЛАДИМИР ПУТИН: Только нездоровый человек, и то во сне, может себе представить, что Россия вдруг нападёт на НАТО. Поддерживать эту идею бессмысленно, под ней нет никаких оснований. Но кто-то, может быть, заинтересован в том, чтобы поддерживать такие страхи. Я могу только высказать предположение.
Например, американцам не очень хочется сближения России и Европы. Это я не утверждаю, это я говорю как предположение. Допустим, Соединённым Штатам хочется сохранить своё лидерство в атлантическом сообществе. Им нужна внешняя угроза, нужен обязательно внешний враг для того, чтобы обеспечить это лидерство. Ирана явно недостаточно – не та угроза, не очень страшно. Кем пугать? Откуда ни возьмись кризис на Украине. Россия вынуждена реагировать. Может быть, это специально сделано, я не знаю. Но не мы это делаем.
Хочу вам сказать: нечего бояться Россию. Мир настолько изменился, что люди в здравом уме не могут себе представить такого крупномасштабного военного конфликта сегодня. Нам есть чем заниматься, уверяю вас.
Но ведь по Ирану вы сотрудничаете с Соединёнными Штатами, визит Керри в этом смысле стал новым сигналом, или я ошибаюсь?
ВЛАДИМИР ПУТИН: Нет, не ошибаетесь, вы правы. Мы сотрудничаем не только по иранской ядерной программе, но и по другим очень серьёзным направлениям. Несмотря на то, что американцы вышли из Договора по ПРО, всё-таки у нас продолжается диалог, который касается контроля над вооружением.
Мы не просто партнёры, но, я бы сказал, мы союзники в вопросах нераспространения оружия массового уничтожения. Мы, безусловно, союзники в борьбе с терроризмом. Есть и другие направления взаимодействия. Вот тема, о которой вы сказали, и которой посвящена выставка в Милане, – это тоже образ нашей совместной работы.
Владимир Владимирович, 9 мая Россия отметила 70-летний юбилей Великой Победы, которая освободила от нацизма как саму страну, так и всю Европу. Ни одна другая страна не заплатила такую кровавую цену за эту победу, как Россия. Однако рядом с вами на Красной площади не было лидеров западных стран. Вы посчитали, что это проявление неуважения к российскому народу? И что сегодня означает для российской идентичности сохранение памяти о Великой Отечественной войне?
ВЛАДИМИР ПУТИН: Война – это одна из трагических страниц нашей истории. Мы, конечно, отмечая такие дни, и праздничные, и печальные, имея в виду количество жертв, связанных с войной, думаем и о том поколении, которое обеспечивало нам свободу, независимость, о тех людях, которые победили нацизм. Мы думаем также о том, что никто не имеет права забывать эту трагедию – и прежде всего потому, что мы должны думать о том, чтобы ничего подобного не повторилось. И это не пустые слова, это не опасение, основанное на пустом месте.
Мы слышим сегодня голоса, которые, например, говорят о том, что не было никакого Холокоста. Мы видим, как пытаются героизировать нацистов или коллаборационистов. Это ведь связано с сегодняшней жизнью. Сегодняшний терроризм во многих его проявлениях очень похож на нацизм, и разницы, по сути, никакой нет.
Те коллеги, которых вы упомянули, они просто за текущей непростой конъюнктурой международных отношений не увидели гораздо более серьёзных вещей, связанных не только с прошлым, но и с необходимостью бороться за наше общее будущее.
Но это их выбор, и, прежде всего, это наш праздник, понимаете? Мы вспоминали в эти дни не только тех, кто боролся с фашизмом в Советском Союзе, мы говорили обо всех наших союзниках, в том числе вспоминали и участников Сопротивления и в самой Германии, кстати говоря, и во Франции, и в Италии. Мы обо всех помним и отдаём дань уважения всем людям, которые не жалея себя боролись с нацизмом.
Конечно, мы же прекрасно все понимаем, что именно Советский Союз внёс решающий вклад в эту Победу и понёс самые большие жертвы в борьбе с нацизмом. Для нас это не просто военная победа, для нас ещё и моральная победа. Понимаете, у нас почти в каждой семье есть потери, как мы можем про это забыть? Это невозможно.
Вы очень популярный лидер в России, но очень часто за рубежом и даже в вашей стране вас называют авторитарным. Почему так сложно находиться в России в оппозиции?
ВЛАДИМИР ПУТИН: Что же сложного? Если оппозиция доказывает, что она может добиваться решения задач, которые стоят перед районом, регионом или страной, – думаю, что люди всегда это заметят.
У нас количество партий увеличилось в разы, мы либерализировали за предыдущие годы возможности создания политических партий, выхода их на региональную, общенациональную сцену. Вопрос только в их состоятельности и умении работать с электоратом, умении работать с гражданами.
А почему же тогда с представителями оппозиции так редко берут интервью основные российские телеканалы?
ВЛАДИМИР ПУТИН: Если они будут интересны – я думаю, что у них будут брать интервью чаще.
А насчёт политической борьбы – нам известно, что применяются разные средства в борьбе с политическими противниками. Достаточно посмотреть на новейшую историю Италии.
Господин президент, Греция сейчас переживает очень сложные отношения с Европой. Если Греция выйдет из зоны евро, Россия была бы готова помочь ей политически и экономически?
ВЛАДИМИР ПУТИН: Мы развиваем с Грецией отношения вне зависимости, является ли она членом ЕС, находится ли в зоне евро, является ли членом НАТО. У нас с Грецией исторические, очень близкие и хорошие партнёрские отношения, поэтому это суверенный выбор греческого народа, в каких союзах находиться, в каких зонах. А что будет происходить, этого мы не знаем, и поэтому гадать на кофейной гуще неправильно и даже вредно для экономики и общеевропейской, и греческой.
Мы видим здесь четверых российских императоров, в этой комнате. А какая историческая фигура, какой персонаж больше всего вас вдохновляет?
Владимир Путин улыбается. Он знает, что этот вопрос был задан неслучайно. Он неоднократно говорил, что его любимый царь - Александр III, по мнению которого «у России только два союзника: ее армия и флот». Но на этот раз он был осторожен: «Когда мне задают этот вопрос, я предпочитаю от него уклоняться, потому что в этой связи начинаются всякие интерпретации. Поэтому я предпочёл бы так ответить: я стараюсь не делать для себя кумиров. Я руководствуюсь интересами российского народа в своей работе, исходя из всего, что было накоплено за предыдущее время, и руководствуюсь условиями нашей жизни в сегодняшние дни. И в нашей истории, и в европейской истории, вообще в мировой истории было очень много достойных примеров. Но все эти люди – они жили и работали в определённых условиях. Самое главное – быть честным по отношению к себе и к людям, которые тебе доверили эту работу».
Дата публикации 6 июня 2015 года.
Фото: Reuters
В нашем паблике в VK самые свежие статьи и сюжеты зарубежных СМИ
Сегодня в СМИ
