Она – одна из самых знаменитых представительниц нынешнего мира спорта. Одна из крупнейших звезд тенниса. Марии Шараповой пять раз удавалось завоевать титул первой ракетки. А по данным Forbes, она, кроме того, и самая высокооплачиваемая спортсменка на планете.
Теннисистка Шарапова обязана успехом Кафельникову и Навратиловой
«Мне просто повезло», - призналась пятикратная обладательница титула «первой ракетки мира» Мария Шарапова. В интервью телеканалу CNN знаменитая теннисистка рассказала, что определиться с целью в жизни ей помогли гранды тенниса. Но высот мастерства она добилась сама - благодаря упорным тренировкам.
Юное дарование, сделавшее великолепную карьеру. Слава пришла к ней в семнадцать лет, когда она победила Серену Уильямс на Уимблдонском турнире. Способствовали известности и ее появления на подиуме. Она появлялась на обложке Sports Illustrated, заключала прибыльные контракты на рекламу в сферах спорта и моды.
ВЕДУЩИЙ: Бывшая первая ракетка мира – и, возможно, вскоре она вернет себе этот титул – Мария Шарапова!
Сейчас ей всего двадцать пять, и у нее уже около тридцати титулов в одиночном разряде. А победив в этом году на турнире «Ролан Гаррос», она собрала карьерный Большой шлем – стала одной из немногих женщин, победивших на всех четырех крупнейших теннисных чемпионатах.
На этой неделе передача Talk Asia встретилась с суперзвездой в Токио.
Здравствуйте, Мария!
МАРИЯ ШАРАПОВА, теннисистка: Здравствуйте, Алекс.
Рады вас видеть.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Взаимно.
Она поделилась советами молодым игрокам, а также своими планами на жизнь после завершения теннисной карьеры, когда бы оно ни произошло.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Хотите, чтоб я ушла на покой? Этого не будет!
В программе Talk Asia.
Мария Шарапова, добро пожаловать на программу Talk Asia.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Спасибо.
Вы одержали немало побед. Но ваш первый титул Женской теннисной ассоциации завоевали здесь, в Токио.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Да.
И затем, в следующем году, – снова. Эти первые победы в Японии занимают для вас какое-то особое место?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Да, конечно. Думаю, когда растешь и мечтаешь о том, чтобы завоевывать титулы, и впервые побеждаешь в крупном чемпионате – сколько бы лет тебе ни было, – это просто незабываемо.
Поговорим о вашей личной биографии. Ведь она очень примечательна. Ваша семья жила к северу от зоны чернобыльской атомной катастрофы.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Да.
Потом уехала оттуда, а спустя несколько месяцев родились вы. Вы, конечно, не помните того времени, но что вам рассказывали родители?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Время было очень странное. В том числе и для них. И папа, и мама – родом из Белоруссии. И там мама жила, уже беременная мной. Потом произошла чернобыльская катастрофа. Они обдумали варианты действий – и уехали в Россию, в Сибирь, где работал мой дедушка по материнской линии. Это стало началом и моего жизненного пути. Ведь именно там я родилась, а через два года мы переехали на юг России, в Сочи, где несколько теплее. Там, когда мне было четыре, я начала играть в теннис.
И то, как вы начали играть в теннис, – тоже очень интересно. Поговорим об этом подробнее. Кажется, ваш отец подружился с…
МАРИЯ ШАРАПОВА: С отцом Евгения.
С отцом Евгения Кафельникова. Евгений – один из самых известных российских теннисистов.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Да, ну, понимаете, тогда теннис в нашей стране был совсем не развит. Кортов было немного. Условия были совсем не надлежащие. И Евгений Кафельников, который у нас был тогда большой звездой, особенно тогда, когда теннис еще не был так популярен, открыл для всех нас теннис.
Он был первой нашей звездой в этом спорте. И оказалось, что мы с ним из одного города. Мой отец подружился с его. И Евгений вручил мне мою первую ракетку. Нам еще пришлось укоротить рукоятку, потому что для меня она была слишком длинной, едва ли не длиннее меня – мне тогда ведь было всего четыре. Так все и началось.
А затем – давайте перенесемся на несколько лет вперед – вас, судя по всему, заметила на тренировочном корте в Москве Мартина Навратилова…
МАРИЯ ШАРАПОВА: Верно.
…вероятно, лучшая теннисистка всех времен и народов. Для шестилетней девочки это, наверное, было прекрасным стимулом.
…вероятно, лучшая теннисистка всех времен и народов. Для шестилетней девочки это, наверное, было прекрасным стимулом.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Мне очень повезло, потому что в Москве проводилась та выставка, всего в двух часах полета из Сочи. Повезло, что мои родители вообще решили полететь – я полетела с отцом. Я была в числе двухсот детей, которые посетили тот мастер-класс. И получилось как… перекинешься парой мячей с Мартиной, потом бегаешь, собираешь их по корту и становишься в очередь, чтобы еще два раза ударить по мячу.
Возможность была уникальная. Ведь когда я прошла один такой круг, Мартина подошла к моему отцу и сказала: «У вашей дочки талант. Его нужно развивать». А в то время теннис у нас был еще не так развит, и растить теннисистов возможности не было. И тогда мы решили переехать в США.
То есть встреча с Мартиной стала для вас судьбоносной.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Даже не знаю, чем я ее так впечатлила…
Наверное, не попали в сетку.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Не знаю, может, как раз и попала.
Да, но ведь она в вас что-то увидела. И вы с отцом собрали все, что у вас было, и отправились во Флориду, в одну из самых известных теннисных академий – академию Ника Боллетьери.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Да. Мы знали, что хотим туда поехать, только нас там никто не ждал. Мы просто купили билет до Майами, сели на рейс Москва-Майами, приземлились, потом проехали еще три-четыре часа до Брадентона и буквально постучались к ним. Был уже вечер, а мы сказали, что хотим поступить к ним.
Так просто взяли и постучали?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Да, просто пришли туда и спросили, можно ли поступить к ним, как записаться в академию. Нам сказали, что вообще-то уже поздно, все ужинают и готовятся спать, мол, приходите завтра. Так что мы поехали в мотель, а утром вернулись.
Меня поставили в группу с десятью другими детьми на корте, и тренер – просто какой-то тренер, номер 32, скажем – полчаса понаблюдал за мной, подозвал Ника Боллетьери, который занимался с другими детьми на центральном корте, и сказал ему: «Ты должен посмотреть на эту девочку». Вскоре я получила стипендию в академии, а потом IMG зачислила меня в группу.
Итак, очевидно, что многие верили в вас, и вы, может быть, знали, что вас ждет успешная карьера в теннисе. А потом, в 2004 году, когда вам было 17, вы победили Серену Уильямс и стали чемпионкой Уимблдона. Могли ли вы подумать, что успех придет так рано?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Никогда бы не подумала. Успех на таком высоком уровне… Многие забывают, что я начинала этот турнир на корте номер 16, на задворках. И там было гораздо меньше людей, чем на стадионе Уимблдона. Вот так я на все это смотрю. Люди любят рассуждать о том, откуда пришел успех, как все начиналось. Всегда вспоминают об этой победе на Уимблдоне. Но нужно перемотать пленку назад и посмотреть на моменты, когда ты на второстепенных кортах, ты проигрываешь матчи, а потом, несколько часов спустя, ты снова на учебном корте, работаешь над ошибками, из-за которых ты тогда проиграл. Это в конечном итоге и приводит к победе на центральном корте Уимблдона.
ТИТР: Во время своего турне Мария Шарапова принимает гостей в теннисной клинике для детей, пострадавших от землетрясения и цунами в 2011 году.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Заниматься этим спортом так приятно. И что бы ни случилось в будущем, продолжите вы играть в теннис или нет, дам вам один совет, который я услышала в молодости: нужно отдаваться полностью тому, что ты делаешь в жизни, будь то домашнее задание или тренировка на корте… Выступать на этой площадке – особенное ощущение, и я надеюсь, что многим из вас тоже когда-нибудь доведется это почувствовать.
Есть много историй о молодых теннисистах, об одаренных детях, но иногда все выходит не так удачно. Как вы считаете, почему в вашем случае все так хорошо сложилось и вы по-прежнему на вершине успеха?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Если честно, я считаю, что мне крупно повезло. На каждую историю успеха, в теннисе или другом спорте, приходятся миллионы других историй, менее удачных, и, по-моему, люди часто об этом забывают. В США сейчас так много академий. Они похожи на фабрики: подача за подачей, 6 часов в сутки. И со стороны это смотрится потрясающе. Но иногда ты смотришь на это и говоришь: «А где же качество?» Оно немного теряется. И я думаю, что так талант теряет свой импульс.
Итак, очевидно, что многие верили в вас, и вы, может быть, знали, что вас ждет успешная карьера в теннисе. А потом, в 2004 году, когда вам было 17, вы победили Серену Уильямс и стали чемпионкой Уимблдона. Могли ли вы подумать, что успех придет так рано?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Никогда бы не подумала. Успех на таком высоком уровне… Многие забывают, что я начинала этот турнир на корте номер 16, на задворках. И там было гораздо меньше людей, чем на стадионе Уимблдона. Вот так я на все это смотрю. Люди любят рассуждать о том, откуда пришел успех, как все начиналось. Всегда вспоминают об этой победе на Уимблдоне. Но нужно перемотать пленку назад и посмотреть на моменты, когда ты на второстепенных кортах, ты проигрываешь матчи, а потом, несколько часов спустя, ты снова на учебном корте, работаешь над ошибками, из-за которых ты тогда проиграл. Это в конечном итоге и приводит к победе на центральном корте Уимблдона.
ТИТР: Во время своего турне Мария Шарапова принимает гостей в теннисной клинике для детей, пострадавших от землетрясения и цунами в 2011 году.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Заниматься этим спортом так приятно. И что бы ни случилось в будущем, продолжите вы играть в теннис или нет, дам вам один совет, который я услышала в молодости: нужно отдаваться полностью тому, что ты делаешь в жизни, будь то домашнее задание или тренировка на корте… Выступать на этой площадке – особенное ощущение, и я надеюсь, что многим из вас тоже когда-нибудь доведется это почувствовать.
Есть много историй о молодых теннисистах, об одаренных детях, но иногда все выходит не так удачно. Как вы считаете, почему в вашем случае все так хорошо сложилось и вы по-прежнему на вершине успеха?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Если честно, я считаю, что мне крупно повезло. На каждую историю успеха, в теннисе или другом спорте, приходятся миллионы других историй, менее удачных, и, по-моему, люди часто об этом забывают. В США сейчас так много академий. Они похожи на фабрики: подача за подачей, 6 часов в сутки. И со стороны это смотрится потрясающе. Но иногда ты смотришь на это и говоришь: «А где же качество?» Оно немного теряется. И я думаю, что так талант теряет свой импульс.
Что вы посоветуете талантливой десяти-, одиннадцати-, двенадцатилетней теннисистке, которая очень хочет профессионально заниматься теннисом? Что вы ей скажете?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Я думаю, на этапе, когда человек чего-то сильно хочет, мало какими словами можно остановить этого человека или внушить ему, что у него недостаточно потенциала. Я думаю, здесь в большей степени важно быть реалистичными с родителями, и родителям важно иметь реалистичное представление о будущей карьере их ребенка. Порой родители видят огромный потенциал в своем ребенке, но у них не хватает денег, а это один из ключевых факторов в нашем спорте. Вырастить талантливого теннисиста стоит больших денег, для этого нужна финансовая помощь.
Но понять, что твой ребенок не справится, и оставить эту затею тоже очень непросто. И я правда считаю, что мой успех отчасти заключается в этом. Мои родители никогда не боялись вернуться в Россию, к нормальной жизни. И они не расценивали это как неудачу.
Но все сложилось очень хорошо. Вы выиграли…
МАРИЯ ШАРАПОВА: Да…
В 2006-м вы победили на Открытом чемпионате в США, а в 2008-м – на Открытом чемпионате Австралии.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Ага…
И вы были на подъеме, а потом случилась эта травма с плечом. Каково было сначала одержать такие внушительные победы на турнирах Большого шлема, а потом остаться, так сказать, не удел из-за травмы?
МАРИЯ ШАРАПОВА: В моей карьере наступил поворотный момент, когда у меня начались боли в плече. К сожалению, врачи поставили неверный диагноз, и с этой болью я играла около пяти-шести месяцев, хотя, наверное, этого делать было нельзя. У меня порвались связки. Потребовалась операция. И в спорт я смогла вернуться только через год. Пожалуй, в этот период тяжелее всего было от того, что среди моих знакомых немногие перенесли операцию на плече, с кем можно было повидаться, поговорить. Совсем немного. И было довольно трудно, потому что всегда в таких случаях пытаешься найти совет, ищешь, с кем обсудить, а мне было не с кем.
Но вы вернулись в спорт, и этот год стал для вас победоносным. Вы победили в Открытом чемпионате Франции, проходившем в Париже, собрав карьерный Большой шлем. Когда вы победили, какие были мысли?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Я была очень рада победе. Очень. Знаете, когда я победила в первый раз в 17 лет… казалось бы, вот это незабываемо, так неожиданно, куда уж больше? Я была такой молода, я так готовилась, но не думала, что смогу победить, что тогда это вообще было реально. Я победила Сирену Уильямс – она тогда защищала чемпионский титул - в финальной встрече, и это было просто невероятно. Та победа дала мне так много. Но в этом на Открытом чемпионате Франции я взяла последнюю планку в моей карьере. Я упала на колени… с кубком в руках я озиралась по сторонам и думала: «Какой неповторимый момент! Возможно, придется заново обдумать следующие шаги. Ведь это самый особенный, счастливый момент в моей жизни».
А при том, что это был турнир Большого шлема… думаю, мало, кто рассчитывал, что я сыграю так хорошо, не говоря уже о том, что одержу победу. Это очень много значило для меня. Я ведь вернулась в спорт после травмы и впервые в карьере собрала весь Большой шлем. Знаете, я могу говорить об этом бесконечно.
Открытый чемпионат Франции для многих оказался самым трудным, потому что встречи проходили на непривычном покрытии, на глине. Роджеру Федереру это доставило массу хлопот. Я читал, вы как-то сказали, что для вас играть на глиняном покрытии все равно, что корове выйти на лед.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Да.
Наверное, здорово было победить в таких условиях.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Да, и выиграть там Открытый чемпионат Франции. Да, помню, лет пять назад после тяжелого матча - не помню, победила я или проиграла – меня спросили, каково было играть на глиняном покрытии. Тогда я ответила, что порой чувствовала себя как корова на льду. И потом эти слова преследовали меня много лет.
Давайте поговорим о сегодняшнем теннисе в широком плане. В мужском теннисе сложилась некая четверка лидеров: Федерер, Надаль, Джокович и Маррей. В женском ситуация немного другая. Кажется, что каждую неделю, каждый месяц игроком номер один там становится кто-то другой. Как вы считаете, это вредит как-нибудь образом женской игре?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Мне кажется, что то, что сейчас происходит у мужчин, случается крайне редко. Сейчас мужской теннис переживает необычные времена. Уровень, качество игры, которую эта «четверка» демонстрирует неделю за неделей на корте – это что-то невообразимое. Об этом мы будем вспоминать через 10-20 лет. Мы скажем: «Это действительно было». И я думаю, сейчас мы воспринимаем это как что-то само собой разумеющееся.
В женском теннисе больше возможностей. Больше возможностей выиграть турнир Большого шлема и стать игроком номер один. Не знаю, хорошо ли это в сравнении с ситуацией в мужском теннисе…Сравнивать определенно сложно. Но мне кажется, что сам уровень тенниса… Если взглянуть на мои матчи 4-5 лет тому назад: раньше, когда я приезжала на турнир, скажем, за пару дней до его начала, и первые несколько встреч были для меня разминочными. Сейчас все по-другому. Приезжаешь на турнир, и приходится сразу включаться в игру с довольно сильными соперниками. Сейчас теннис требует намного больше сил.
Интересно. Я хочу задать вам такой вопрос. Я недавно посмотрел несколько встреч и обратил внимание, что женский теннис стал как-то громче: стоны, звуки удара по мячу. Чем это обусловлено? Это просто часть игры, это какое-то запугивание, просто природный инстинкт?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Я всегда так делала, с тех пор как начала играть в теннис. Не то, чтобы меня кто-то учил как-то по-особенному бить по мячу или стонать. Это получалось само собой. Я думаю, когда чем-то занимаешься с раннего возраста и занимаешься достаточно долго, а потом на определенном этапе кто-то говорит тебе прекратить или что так делать нельзя, - это то же самое, что заново учиться держать ракетку в самый разгар карьеры. Если что-то получается, зачем это менять? Так что это интересный вопрос.
Его обсуждают из года в год, я постоянно об этом слышу, но нового не скажу ничего. Но знаете, в Международной федерации тенниса этому уделяют большое внимание. Академии и тренеры по всему миру призывают подавлять это с самого раннего возраста, заниматься дыхательными упражнениями, и продолжать по мере того, как спортсмены растут и развиваются. А не пытаться пресечь что-то, когда спортсмен уже на пике карьеры.
Так здорово вернуться сюда, в эти края, которые занимают особое место в моем сердце.
ТИТР: В 2007 году Мария Шарапова стала послом доброй воли Программы развития ООН. В рамках своей работы она поддерживает несколько проектов в регионах, пострадавших от Чернобыльской ядерной катастрофы.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Для меня одна из самых важных задач – это привить детям активный образ жизни, чтобы они гуляли, занимались спортом. Не только теннисом. Может быть, им нравится другой вид спорта. Например, зимой очень популярен хоккей и фигурное катание. И я очень надеюсь привить им эту целеустремленность, навыки общения с людьми за стенами собственного дома. Потому что здоровый образ жизни – это одна из самых важных вещей.
Давайте перейдем к теме, которая, насколько я знаю, вам очень близка. Вы немало сделали для благотворительности, связанной с Чернобылем. Вы помогали пострадавшим регионам, которые находятся недалеко от АЭС. Давайте немного поговорим об этом. Почему для вас это так важно?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Это особая история, связанная с обстоятельствами моего рождения. Когда мама была беременна, мои родители жили в Белоруссии. Но я родилась в России, потому что моей семье пришлось уехать из Белоруссии, ведь примерно в это время произошла авария на Чернобыльской АЭС.
И я чувствую свою связь с этими событиями. Не знаю, что было бы, если бы я родилась в Белоруссии. Сидела бы я сейчас с вами? Играла бы в теннис? Была бы здорова?
Поэтому 5-6 лет назад я начала сотрудничать с ООН. Прежде всего я хотела, чтобы в регионах, пострадавших от Чернобыльской аварии: в России, Белоруссии и Украине, - люди были лучше осведомлены. Потому что катастрофа произошла в 1987 году*. И я думаю, что в мире уже начинают забывать о том, как сильно она повлияла на жизнь многих людей. О том, что по сей день здоровье людей оставляет желать лучшего, а экономика этих регионов – просто ужасна. И очень немногие получают помощь от внешнего мира.
Интересно вспомнить о последствиях прошлогодних событий в Токио. Возвращаясь к тому турниру, скажу, что я видела, как пострадали люди и как весь мир пришел им на помощь! Это было просто невероятно. Думаю, что в далеком 1987 году* о случившемся знало гозадо меньше людей.
Было так приятно видеть, что так много людей объединили усилия. И мой вклад очень скромный. Знаете, я бы очень хотела серьезно заняться благотворительностью, когда моя карьера закончится. Ведь что может быть лучше, чем самой ездить в эти регионы и активно помогать людям?
Немного отойдем от темы. Я хотел бы расспросить вас о других проектах, над которыми вы сейчас работаете. Sugarpova?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Да!
МАРИЯ ШАРАПОВА: Sugarpova? Как «Сахарная Шарапова»… Я решила, что это замечательная, забавная и оригинальная идея. Я всегда была сладкоежкой и всегда хотела попробовать себя в качестве кондитера. Обожаю жевательные конфеты, поэтому такое название пришлось очень кстати.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Мне очень повезло, что я играла в теннис на протяжении всей карьеры. Это открыло для меня столько прекрасных возможностей. Спорт помог мне добиться того, чем я занимаюсь помимо тенниса. Приходится подключать мышление, думать, ведь я хочу развиваться в разных областях. И это здорово, ведь я, по сути занимаюсь тем, в чем я не набила руку, но могу научиться.
То есть вы ставите перед собой совершенно другие задачи.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Да, я пробую себя в предпринимательстве. При этом я никогда не училась ни предпринимательству, ни дизайну.
Учиться предпринимательству было некогда.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Абсолютно. Но на всех встречах с моими деловыми партнерами я так много почерпнула для себя. Я просто слушала их. И будь то реклама или же просто организация какого-то события или создание продукции, - я узнала для себя много полезно.
Название Sugarpova возникло спонтанно на встрече с моим менеджером. Оно показалось мне смешным и замечательным – я сразу рассмеялась. А я ведь большая сладкоежка. Так что название пришлось весьма кстати. И вот я решила выпустить линию жевательных конфет. Всяких мармеладных медвежат, червячков…
Сейчас у нас огромный ассортимент. Мы запустили эту линию во время Открытого чемпионата США. В следующем году мы выйдем на мировой рынок. Все это так захватывающе. Знаете, вот мы все это обсуждаем, а ведь это же конфеты, веселье, молодость, свобода! Поэтому это так весело.
Вы также пробовали себя в роли модельера. Так вы готовитесь к жизни после тенниса, так сказать, строите планы на будущее?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Конечно. Я всегда считала, что когда уйду из спорта, без работы не останусь. И коротать дни, сидя дома на диване и ничего не делая не по мне. Мне будет чего-то не хватать. Я хочу чем-то заниматься, что-то придумывать. Все время ищу, чем заняться. Как, например, когда у меня был срочный заказ для компании Nike. Мне нужно было утвердить цвет, материал, получить материал, с которым я собиралась работать для коллекции Cole Haan. Ну, вы понимаете: «Куда подевались материалы, я их так и не получила?!». Или вот проект Sugarpova. Я работала над ним последние два года, а теперь мы готовимся продвинуть его на мировой рынок и я уже не могу вносить какие-то изменения. Но все это так весело!
Чего вы еще хотите достичь?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Я хочу снова победить на турнире Большого шлема, хочу быть «первой ракеткой мира». Понимаете, когда переживаешь успех, когда чувствуешь вкус победы, большой победы, хочется все это пережить еще раз. У меня кто-то спросил на пресс-конференции, когда я выиграла Открытый чемпионат Франции: «Ну что, теперь вы получили все, чего хотели? Вы победили в четырех турнирах Большого шлема, вы «первая ракетка мира», вы потрясающе успешны». А я ответила: «Ну и что? Что мне теперь делать? Хотите, чтобы я ушла на покой? Этого не будет!».
У меня еще полно энергии и желания заниматься своим делом. Хотя, конечно, бывают такие дни, когда просыпаешься и чувствуешь, что тело не хочет нагрузок, задергиваешь занавески и говоришь себе: «Нет, сегодня я, пожалуй, отдохну». Бывает, нужна передышка. Но потом возвращаешься на корт и работаешь, пока приз, наконец, не оказывается у тебя в руках. И тогда спрашиваешь себя: а чем мне еще заниматься?»
Мария Шарапова, спасибо большое!
МАРИЯ ШАРАПОВА: Вам спасибо.
Давайте поговорим о сегодняшнем теннисе в широком плане. В мужском теннисе сложилась некая четверка лидеров: Федерер, Надаль, Джокович и Маррей. В женском ситуация немного другая. Кажется, что каждую неделю, каждый месяц игроком номер один там становится кто-то другой. Как вы считаете, это вредит как-нибудь образом женской игре?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Мне кажется, что то, что сейчас происходит у мужчин, случается крайне редко. Сейчас мужской теннис переживает необычные времена. Уровень, качество игры, которую эта «четверка» демонстрирует неделю за неделей на корте – это что-то невообразимое. Об этом мы будем вспоминать через 10-20 лет. Мы скажем: «Это действительно было». И я думаю, сейчас мы воспринимаем это как что-то само собой разумеющееся.
В женском теннисе больше возможностей. Больше возможностей выиграть турнир Большого шлема и стать игроком номер один. Не знаю, хорошо ли это в сравнении с ситуацией в мужском теннисе…Сравнивать определенно сложно. Но мне кажется, что сам уровень тенниса… Если взглянуть на мои матчи 4-5 лет тому назад: раньше, когда я приезжала на турнир, скажем, за пару дней до его начала, и первые несколько встреч были для меня разминочными. Сейчас все по-другому. Приезжаешь на турнир, и приходится сразу включаться в игру с довольно сильными соперниками. Сейчас теннис требует намного больше сил.
Интересно. Я хочу задать вам такой вопрос. Я недавно посмотрел несколько встреч и обратил внимание, что женский теннис стал как-то громче: стоны, звуки удара по мячу. Чем это обусловлено? Это просто часть игры, это какое-то запугивание, просто природный инстинкт?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Я всегда так делала, с тех пор как начала играть в теннис. Не то, чтобы меня кто-то учил как-то по-особенному бить по мячу или стонать. Это получалось само собой. Я думаю, когда чем-то занимаешься с раннего возраста и занимаешься достаточно долго, а потом на определенном этапе кто-то говорит тебе прекратить или что так делать нельзя, - это то же самое, что заново учиться держать ракетку в самый разгар карьеры. Если что-то получается, зачем это менять? Так что это интересный вопрос.
Его обсуждают из года в год, я постоянно об этом слышу, но нового не скажу ничего. Но знаете, в Международной федерации тенниса этому уделяют большое внимание. Академии и тренеры по всему миру призывают подавлять это с самого раннего возраста, заниматься дыхательными упражнениями, и продолжать по мере того, как спортсмены растут и развиваются. А не пытаться пресечь что-то, когда спортсмен уже на пике карьеры.
Так здорово вернуться сюда, в эти края, которые занимают особое место в моем сердце.
ТИТР: В 2007 году Мария Шарапова стала послом доброй воли Программы развития ООН. В рамках своей работы она поддерживает несколько проектов в регионах, пострадавших от Чернобыльской ядерной катастрофы.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Для меня одна из самых важных задач – это привить детям активный образ жизни, чтобы они гуляли, занимались спортом. Не только теннисом. Может быть, им нравится другой вид спорта. Например, зимой очень популярен хоккей и фигурное катание. И я очень надеюсь привить им эту целеустремленность, навыки общения с людьми за стенами собственного дома. Потому что здоровый образ жизни – это одна из самых важных вещей.
Давайте перейдем к теме, которая, насколько я знаю, вам очень близка. Вы немало сделали для благотворительности, связанной с Чернобылем. Вы помогали пострадавшим регионам, которые находятся недалеко от АЭС. Давайте немного поговорим об этом. Почему для вас это так важно?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Это особая история, связанная с обстоятельствами моего рождения. Когда мама была беременна, мои родители жили в Белоруссии. Но я родилась в России, потому что моей семье пришлось уехать из Белоруссии, ведь примерно в это время произошла авария на Чернобыльской АЭС.
И я чувствую свою связь с этими событиями. Не знаю, что было бы, если бы я родилась в Белоруссии. Сидела бы я сейчас с вами? Играла бы в теннис? Была бы здорова?
Поэтому 5-6 лет назад я начала сотрудничать с ООН. Прежде всего я хотела, чтобы в регионах, пострадавших от Чернобыльской аварии: в России, Белоруссии и Украине, - люди были лучше осведомлены. Потому что катастрофа произошла в 1987 году*. И я думаю, что в мире уже начинают забывать о том, как сильно она повлияла на жизнь многих людей. О том, что по сей день здоровье людей оставляет желать лучшего, а экономика этих регионов – просто ужасна. И очень немногие получают помощь от внешнего мира.
Интересно вспомнить о последствиях прошлогодних событий в Токио. Возвращаясь к тому турниру, скажу, что я видела, как пострадали люди и как весь мир пришел им на помощь! Это было просто невероятно. Думаю, что в далеком 1987 году* о случившемся знало гозадо меньше людей.
Было так приятно видеть, что так много людей объединили усилия. И мой вклад очень скромный. Знаете, я бы очень хотела серьезно заняться благотворительностью, когда моя карьера закончится. Ведь что может быть лучше, чем самой ездить в эти регионы и активно помогать людям?
Немного отойдем от темы. Я хотел бы расспросить вас о других проектах, над которыми вы сейчас работаете. Sugarpova?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Да!
МАРИЯ ШАРАПОВА: Sugarpova? Как «Сахарная Шарапова»… Я решила, что это замечательная, забавная и оригинальная идея. Я всегда была сладкоежкой и всегда хотела попробовать себя в качестве кондитера. Обожаю жевательные конфеты, поэтому такое название пришлось очень кстати.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Мне очень повезло, что я играла в теннис на протяжении всей карьеры. Это открыло для меня столько прекрасных возможностей. Спорт помог мне добиться того, чем я занимаюсь помимо тенниса. Приходится подключать мышление, думать, ведь я хочу развиваться в разных областях. И это здорово, ведь я, по сути занимаюсь тем, в чем я не набила руку, но могу научиться.
То есть вы ставите перед собой совершенно другие задачи.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Да, я пробую себя в предпринимательстве. При этом я никогда не училась ни предпринимательству, ни дизайну.
Учиться предпринимательству было некогда.
МАРИЯ ШАРАПОВА: Абсолютно. Но на всех встречах с моими деловыми партнерами я так много почерпнула для себя. Я просто слушала их. И будь то реклама или же просто организация какого-то события или создание продукции, - я узнала для себя много полезно.
Название Sugarpova возникло спонтанно на встрече с моим менеджером. Оно показалось мне смешным и замечательным – я сразу рассмеялась. А я ведь большая сладкоежка. Так что название пришлось весьма кстати. И вот я решила выпустить линию жевательных конфет. Всяких мармеладных медвежат, червячков…
Сейчас у нас огромный ассортимент. Мы запустили эту линию во время Открытого чемпионата США. В следующем году мы выйдем на мировой рынок. Все это так захватывающе. Знаете, вот мы все это обсуждаем, а ведь это же конфеты, веселье, молодость, свобода! Поэтому это так весело.
Вы также пробовали себя в роли модельера. Так вы готовитесь к жизни после тенниса, так сказать, строите планы на будущее?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Конечно. Я всегда считала, что когда уйду из спорта, без работы не останусь. И коротать дни, сидя дома на диване и ничего не делая не по мне. Мне будет чего-то не хватать. Я хочу чем-то заниматься, что-то придумывать. Все время ищу, чем заняться. Как, например, когда у меня был срочный заказ для компании Nike. Мне нужно было утвердить цвет, материал, получить материал, с которым я собиралась работать для коллекции Cole Haan. Ну, вы понимаете: «Куда подевались материалы, я их так и не получила?!». Или вот проект Sugarpova. Я работала над ним последние два года, а теперь мы готовимся продвинуть его на мировой рынок и я уже не могу вносить какие-то изменения. Но все это так весело!
Чего вы еще хотите достичь?
МАРИЯ ШАРАПОВА: Я хочу снова победить на турнире Большого шлема, хочу быть «первой ракеткой мира». Понимаете, когда переживаешь успех, когда чувствуешь вкус победы, большой победы, хочется все это пережить еще раз. У меня кто-то спросил на пресс-конференции, когда я выиграла Открытый чемпионат Франции: «Ну что, теперь вы получили все, чего хотели? Вы победили в четырех турнирах Большого шлема, вы «первая ракетка мира», вы потрясающе успешны». А я ответила: «Ну и что? Что мне теперь делать? Хотите, чтобы я ушла на покой? Этого не будет!».
У меня еще полно энергии и желания заниматься своим делом. Хотя, конечно, бывают такие дни, когда просыпаешься и чувствуешь, что тело не хочет нагрузок, задергиваешь занавески и говоришь себе: «Нет, сегодня я, пожалуй, отдохну». Бывает, нужна передышка. Но потом возвращаешься на корт и работаешь, пока приз, наконец, не оказывается у тебя в руках. И тогда спрашиваешь себя: а чем мне еще заниматься?»
Мария Шарапова, спасибо большое!
МАРИЯ ШАРАПОВА: Вам спасибо.
Материал предоставлен CNN International.
Перевод выполнен RT.
Дата выхода в эфир 19 октября 2012 года.
*Так сказано в оригинале (прим. RT).
Дата выхода в эфир 19 октября 2012 года.
*Так сказано в оригинале (прим. RT).
В нашем паблике в VK самые свежие статьи и сюжеты зарубежных СМИ
Сегодня в СМИ
