В иранском вопросе США следует придерживаться тех же направлений внешней политики, что и в отношении СССР, сказал бывший Госсекретарь США Джеймс Бейкер в интервью CNN USA.
Если рассматривать иранскую проблему, её можно назвать одной из самых сложных внешнеполитических задач администрации Обамы. Сейчас у Ирана полна казна нефтедолларов и, кажется, достаточно решимости, чтобы двигаться к получению своего рода ядерного потенциала.
Мы пробовали вводить санкции, пробовали режим изоляции, пробовали бойкот, и сейчас Обама предложил определённое взаимодействие и сделал определённые предложения. И Вы, и я считали это хорошей идеей, хорошим гамбитом, но сейчас ничто из этого не работает. Что сейчас нужно делать?
ДЖЕЙМС БЕЙКЕР, бывший Госсекретарь США: Думаю… Думаю, ещё не время говорить о провале. Полагаю, надо делать, что начали. Другими словами, думаю, нам надо продолжать настаивать на ужесточении санкций и вести диалог или быть готовым к диалогу с иранским руководством, если они захотят его вести… Такие направления… И поддерживать демонстрантов, выступающих за реформы. Вот три направления, они друг друга не исключают.
И именно так мы сорок лет вели себя с Советским Союзом: разговаривали о ядерной сфере, обсуждали соглашения по контролю над вооружениями, поддерживали диссидентов в СССР, усердно работали над вопросом еврейской эмиграции из СССР, добиваясь для них права выезда, встречались с диссидентами во время визитов госсекретарей. Так что я не вижу, почему нельзя продолжать развитие всех трёх этих направлений.
Но это было частью политики сдерживания: попытка удержать СССР в своеобразной коробке и под давлением. Мы не нападали на него вооружёнными силами. Беспокоит ли Вас идея военного нападения на Иран?
ДЖЕЙМС БЕЙКЕР: Послушайте. Иран – огромная сила, ведущая к нестабильности. Не только в регионе, но и во всём мире. И если они создадут ядерное оружие, этим они начнут гонку ядерных вооружений в этой крайне нестабильной части мира. И я не преуменьшаю проблему, когда говорю. Я не знаю, есть ли у этого вопроса военное решение.
Большая часть компетентных людей, людей, с которыми я разговаривал, считают, что приемлемого военного решения нет. Что удар отсрочит, но не предотвратит получение ими ядерного оружия. И это не значит, что нужно сказать: хорошо, пускай у них оно будет. Но возможность военного решения – под очень большим вопросом.
На деле, при последней администрации – насколько я понимаю – израильтяне собирались нанести удар и обратились к нам за бомбами для уничтожения бункеров, за технологиями дозаправки топливом в полёте, а также за правами на пролёт и кодами безопасности движения. Но мы сказали: «Нет, мы не предоставим вам этого – это не в наших интересах». Почему не в наших интересах?
Потому что удар, который только отсрочит события, может вызвать последствия, которые никто не в силах предсказать. Мы знаем наверняка только то, что это усилит радикалистский режим в Иране как раз тогда, когда он столкнулся с таким недовольством в стране. И нам надо сыграть на этом внутреннем недовольстве. Существуют разные оценки того, когда у Ирана может появиться ядерное оружие.
Но даже бывший начальник «Моссада» не так давно – два года назад – говорил, что это произойдёт через три-четыре года. Военный вариант не стоит совсем отметать, но и поспешно хвататься за него не стоит.
Материал предоставлен CNN USA. Перевод выполнен RT.
Дата выхода в эфир 21 февраля 2010 года.
