Говоря о России, ее жители обычно используют притяжательное местоимение – так же, как если бы они говорили о своей руке или своей кружке, пишет Маша Гессен для аудитории The New York Times. Только в последние десять лет некоторые переняли практику носителей английского языка говорить вместо «наша страна» – «эта страна». Однако это выражение неизбежно несет в себе подчеркнуто отстраненную позицию говорящего, а вовсе не нейтральность.
Маша Гессен больше не чувствует «жгучего стыда» за Россию
Обложка Новой Газеты с извинениями в адрес Нидерландов, чьи граждане погибли при крушении малайзийского пассажирского рейса на Украине, спровоцировала бурную реакцию. Многие восприняли этот шаг как клевету в адрес России. Такая реакция обычно следует, когда диссиденты осмеливаются говорить как граждане страны, пишет Маша Гессен в New York Times. Однако, по ее словам, она больше не чувствует своей причастности к действиям России.
OLGA MALTSEVA / AFP
Кроме того, русский языковой обычай практически не позволяет избежать таких выражений, как «Мы вторглись на Украину» или «Мы ведем войну», даже когда говорящий вовсе не имеет отношения к таким действиям, поясняет Гессен. Крушение сбитого на Украине малайзийского авиалайнера заставляет задуматься о том, как именно, будучи россиянином или носителем русского языка, определить свою причастность к происходящему конфликту.
На следующий день после крушения MH17 у голландского консульства в Санкт-Петербурге Гессен наблюдала картину, иллюстрирующую противоположный лингвистический феномен: люди оставили у консульства сотни цветов, а также записок с одинаковым текстом: «Простите нас».
Сделавшие это намеренно заявляли свое право представлять свою страну – притом, что их взгляды явно разнились с взглядами большинства населения и правительства, подчеркивает автор. Эта российская риторическая традиция берет свое начало в лозунге российской интеллигенции XIX века, протестовавших против войны в Польше – «За нашу и вашу свободу». Этот лозунг впоследствии использовали и советские диссиденты во время ввода войск в Чехословакию.
«Когда диссиденты претендуют на право говорить как граждане своей страны, обычно немедленно возникает острая отрицательная реакция», - отмечает Гессен.
Тем не менее, через неделю после крушения малайзийского «Боинга» очередной номер «Новой газеты» вышел с обложкой, посвященной погибшим на борту, под заголовком на нидерландском «Прости нас, Голландия». Эта обложка спровоцировала огромное количество споров и противоречивых комментариев.
Многие голландцы благодарили газету за такую позицию, но многие русскоязычные читатели – в том числе и даже особенно те, кто живет в Нидерландах – были возмущены. Идея, что на всех россиянах может лежать ответственность за крушение, многим пришлась не по душе, и многие негодовали из-за того, что те, кто решили просить прощения, клевещут на Россию и позволяют себе якобы выражать мнение всех ее граждан, резюмирует автор.
По мнению Гессен, можно было бы написать еще целый список тех стран, которым России стоило бы принести извинения, хотя сама она больше не ощущает «жгучего чувства стыда» или причастности к тому, как Россия постепенно «съезжает по наклонной». Как журналистке с двойным – российским и американским – гражданством, ей в этом помогает возможность беспрепятственно перемещаться по паспорту США после пересечения границы России.
Для тех, у кого нет такой возможности, возможен другой путь, о котором, как пишет Гессен, недавно сообщалось в прессе. Одна россиянка, передавая свой паспорт сотруднику пограничного контроля в аэропорту Парижа, вложила в него записку: «Прошу прощения за нашего президента. Я за него не голосовала».
Фото: OLGA MALTSEVA / AFP
Фото: OLGA MALTSEVA / AFP
Публикуем в Twitter актуальные зарубежные статьи, выбранные редакцией ИноТВ
Сегодня в СМИ
