Будут ли финансовые претензии акционеров ЮКОСА к Российской Федерации. Сумеют ли они договориться вне суда, в результате суда или как-то иным образом, мы узнаем из беседы с главным акционером компании Леонидом Невзлиным. Она состоялась сегодня днем.
Леонид Невзлин: Все, что принадлежало Ходорковскому, теперь принадлежит мне
Бизнесмен Леонид Невзлин в интервью израильскому «Девятому каналу» заявил, у Михаила Ходорковского нет акций ЮКОСа. По словам Невзлина, сейчас именно он является самым крупным держателем активов их бизнеса.
МИХАИЛ ДЖАГИНОВ: Здравствуйте, Леонид Борисович.
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Здравствуйте, Михаил.
Спасибо, что согласились с нами побеседовать. Вопросов, конечно же, много. Сегодня улетел Михаил Борисович Ходорковский, он прилетал к вам на пару дней. Зачем?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Михаил Борисович Ходорковский, с моей точки зрения, как бы это сказать, отдает долги. Он общается с теми людьми, к которым он чувствует благодарность за поддержку пока он находился в тюрьме. Я думаю, что если бы я мог прилететь в Берлин, я бы находился там на следующий день или в тот же день, когда он появился.
Но ни я, ни Брудно, ни Дубов, к сожалению, не можем полететь в Берлин по известным причинам. Но я вам хочу сказать, важный момент. В Израиле ведь есть еще люди, пострадавшие от «советской власти» в деле ЮКОСа. Я не хотел бы их называть, потому что они, слава Богу, вовремя уехали и не получили уголовного преследования, но вернуться туда они тоже не могут.
То есть, они в той же лодке, что и вы?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Да, Михаил Борисович тоже хотел бы видеть этих людей и эти семьи, и он это сделал.
Как прошла эта встреча после столь долгой разлуки чисто эмоционально?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Вы знаете, у нас всегда были очень мужские отношения, все ребята достаточно жесткие, и все такие «гевер-гевер». И я просто в первый раз в жизни обнимал Ходорковского. Поэтому то, что переполнило меня, что было у всех… Очень эмоциональный момент.
Михаил Борисович прилетал с семьей?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Михаил Борисович прилетал с Павлом и Настей. Но почему я педалирую на этом тему? Всю мою жизнь, сколько я знаю Ходорковского, сколько я с ним работал, сколько я с ним дружил, - мы всегда здоровались за руку. В первый раз в жизни мне захотелось его обнять, и он обнял меня.
Чисто инстинктивное эмоциональное влечение, я понимаю. Столько лет не виделись.
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Столько пережили…
О чем говорили? Помимо каких-то личных моментов – как ты, что ты, как себя чувствуешь?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Очень относились все тактично к человеку, который 10 лет провел в тюрьме, и мы же прекрасно понимаем, что психологически все равно даже у такого сильного человека что-то происходит. И мы все договорились и мы не давили информацией излишней, идеями, проектами. Мы говорили только о самом существенном. Самое существенное – это, естественно, семьи, здоровье, старики, дети, образование детей, это базовая канва всех наших разговоров, всех наших встреч, за общими столами или частным образом.
Говорят, что незадолго до ареста в Новосибирске 25 октября 2003 года Михаил Борисович был у вас, и вы ему очень настоятельно советовали не возвращаться в Россию. Это было?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Это было.
И что он вам ответил?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Если не входить в детали разговора, он сказал примерно следующее: каждый выбирает сам свою судьбу.
Каждый выбирает для себя. Верите ли вы, что Путин освободил Ходорковского якобы из жалости к его больной маме?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Верю. Я верю именно в эту версию. Меня нельзя заподозрить в том, что я большой поклонник Путина, наверное, но я думаю, что процесс шел, конечно, сам по себе, шли какие-то переговоры, но то, что мама так сильно больна, и то, что сын хочет видеть маму, а мама хочет видеть сына… Я думаю, что Путин в каком-то смысле, как человек верующий, не захотел взять на себя грех.
А как вы относитесь к такому предположению, что досрочный выход Ходорковского – это часть сделки по внесудебному урегулированию претензий акционеров ЮКОСа, требующих от России, от российских властей через Гаагский суд огромную сумму – 100 миллиардов долларов? Что фактически обменяли Ходорковского на этот иск?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Эта версия не релевантна.
Вы это говорите со всей серьезностью, со всей ответственностью?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Со всей ответственностью человека, который находится на вершине пирамиды информации, поскольку благодаря Михаилу Борисовичу я являюсь самым большим бенефициаром ЮКОСа, и я вам ответственно говорю, что никаких переговоров и никаких обсуждений, связанных с этой сделкой с российской властью, не происходит и не происходило.
А что такое, собственно, ЮКОС сегодня? Ведь широкая российская публика, наверное, не представляет, о чем идет речь, потому что люди уверены, что с тех пор, как Ходорковского и Лебедева посадили, а потом на аукционе распродали имущество ЮКОСа, компании как таковой не существует. Но ведь есть менеджмент, есть зарубежные акционеры, есть какие-то компании, фонды. Расскажите, пожалуйста, о чем речь?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Юридически, поскольку мы не признаем законность банкротства ЮКОСа, законность требований, которые привели к банкротству ЮКОСа и самой процедуры банкротства, мы отстаиваем эту позицию. Когда я говорю «мы», единственное, что я прошу воспринимать это, как фигуру речи. Это не Невзлин, который идет в суд. В данном случае я выражаю мнение людей, не только акционеров, но и менеджеров, и многих других людей, которые просто не признают легитимной процедуру банкротства, которая произошла в России.
И сколько их, в общей сложности?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Десятки тысяч. Таким образом, де-факто те структуры, которые были дочерними структурами ЮКОСа и которые остались в разных юрисдикциях, в том числе в Голландии, как вы знаете, они находятся во владении фонда, представляющего из себя фонд всех акционеров ЮКОСа. И этот фонд - потенциальный выгодополучатель от всего, что бывший менеджмент большого ЮКОСа, а ныне менеджмент Yukos Finance, Yukos Capital принесет внутрь компании, вернет в компанию.
Про цифры я вам могу сказать, что в результате исков к «Роснефти», продажи части имущества и так далее, около двух миллиардов долларов средств находятся на счетах в Голландии, в распоряжении голландского суда пока. Эти деньги не подлежат пока распределению, процессы не закончены.
Понятно. Эта сумма в 98 миллиардов долларов, которая фигурирует применительно к процессу, происходящему в Гаагском суде, каким образом она начислена?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Я не знаю.
Вы имеете отношение к этому иску?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Как выгодополучатель – да, но как инициатор – нет.
Но этот процесс координировался с вами, как с главным бенефициаром компании?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Нет, этот процесс с нами не координировался, он был инициирован группой, президентом группы Тимом Осборном, и в ходе этой работы нам было предложено стать свидетелями на процессе в Гааге. Двое из нас согласились, это я и Дубов, мы были свидетелями на процессе в арбитраже, который происходил в Гааге, и реально уже давно закончен. В конце прошлого года он закончен, как процедура, и сейчас он находится в стадии рассмотрения судьями всех аргументов сторон для вынесения решения.
Вы с Дубовым летали в Гаагу, вам был предоставлен какой-то юридический иммунитет от преследования? Потому что до сих пор существует ордер на ваш арест?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Да, конечно. Хотя есть хорошие новости. Хорошая новость для меня: два дня назад Интерпол признал, что в моем преследовании есть политическая составляющая, и вписал это в мою карточку, что приводит к тому, как мне говорят, и я могу только молиться об этом, - что в скором времени Red Notice, красный ордер Интерпола для меня исчезнет.
Вы сказали, что должно быть вынесено решение в Гааге, это, как я понимаю, произойдет летом этого года, по крайней мере, такие сроки назывались?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Мы знаем точно: до 30 июня мы будем знать, что решил Высший арбитражный суд в Гааге.
А ведь в принципе, если решение будет принято в вашу пользу, и Россия не захочет платить, то может начаться просто охота на российскую собственность, на российских граждан по всему миру?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Михаил, я хочу, во-первых, прояснить: никто на самом деле не знает, в какую сторону склоняются или не склоняются судьи. Об этом знают только три арбитра, и я вас уверяю, они об этом ни с кем не делятся. Я даже не уверен, что они делятся сейчас друг с другом. Думаю, что в результате решения каждого, а дальше – совместного решения, мы поймем, куда они склоняются и куда они склонились. Если кто-то сейчас спекулирует, что он знает, что решение будет в ту или иную пользу, то это ложь. Это спекуляция. Это во-первых.
Во-вторых, отвечаю на ваш вопрос так: если нам удастся выиграть, неважно, 100 миллиардов долларов, - выиграют все акционеры ЮКОСа. 10 миллиардов долларов, 2 миллиарда долларов, 15 миллиардов долларов, в любом случае, мы будем добиваться возврата этих средств в группу МЕНАТЕП, в GML, и дальнейшего распределения этих денег акционерам как нашей группы, так и большому количеству миноритарных акционеров. Вы знаете, что наше участие в ЮКОСе было близко к 70%, в совокупности.
В общей сложности. 59,5% у Ходорковского, это имеется в виду?
ЛЕОНИД НЕВЗЛИН: Нет, у Ходорковского нет акций. Все, что принадлежало Ходорковскому или управлялось Ходорковским, теперь принадлежит мне.
Дата выхода в эфир 11 января 2014 года.
В нашем паблике в VK самые свежие статьи и сюжеты зарубежных СМИ
Сегодня в СМИ
