Немецкий политик - о своей учебе с Навальным в США
DW: Когда вы последний раз общались с Алексеем Навальным?
Что, по-вашему, стоит за этим процессом?
Когда немецкие коллеги-политики спрашивают вас о Навальном, что вы им рассказываете?
СЕРГЕЙ ЛАГОДИНСКИЙ: Что это очень интересная личность, человек, обладающий аурой. Я не совсем согласен с его взглядами в контексте моих западных политических убеждений. Говорю это открыто, Алексей знает это и сам, мы с ним на эту тему часто разговаривали.
В чем именно вы расходитесь во взглядах?
СЕРГЕЙ ЛАГОДИНСКИЙ: Для меня Алексей Навальный - представитель типичного западноевропейского консервативного либерализма. То есть это человек, поддерживающий в положительном смысле национальную идею, человек, который встает на защиту обычных граждан. Для него, как я понимаю, национальность является коллективной национальной идеей. Ничего другого я не слышу от консервативных немецких партий, хотя это не мои партии. Но в российском контексте эти идеи прогрессивны. Он дополняет их борьбой с коррупцией и желанием демократических свобод для всех.
А участие Навального в «Русских маршах» вас не смущает?
СЕРГЕЙ ЛАГОДИНСКИЙ: Я отношусь к этому как к поиску. Политики - люди развивающиеся. Я не разделяю взгляды российских националистов. Тем не менее в России невозможно получить значительную электоральную поддержку, не высказываясь по поводу определенных национальных идей. Мне кажется, понимая это, Алексей ищет какую-то золотую середину, чтобы быть понятым этим народом.
И все-таки в чем вы больше всего расходитесь во взглядах?
СЕРГЕЙ ЛАГОДИНСКИЙ: Это расхождение было заметно, когда мы находились в США. Оно касалось его отношения к мультирелигиозности, мультикультурализму, исламу, того, в каком тоне мы говорим о наших исламских согражданах. Он говорит о них с уважением, но с более консервативных позиций. Я - сторонник большей открытости по отношению к различным религиям. Думаю, что это вопрос риторики. Его эпитетами я бы не выражался, но понимаю, почему он проводит эту линию.
Расскажите, пожалуйста, подробнее о стипендиальной программе Йельского университета.
СЕРГЕЙ ЛАГОДИНСКИЙ: У нас была группа из 15 человек. В рамках этой программы организаторы стараются привнести в студенческую среду элементы экспертизы и многообразие международной политической жизни. Программа состоит из лекций и занятий в небольшом кругу, где все звезды Йельского университета, профессора встречаются с нами. Речь шла о лидерстве, о смысле жизни. Три «кита», на которых стоит эта программа, - философия, политика, экономика. Мы также могли посещать обычные лекции. Естественно, это возможность включиться в круг американской элиты.
Что было самым главным, чему Навальный научился в Йельском университете?
СЕРГЕЙ ЛАГОДИНСКИЙ: Это вопрос к нему. Могу сказать, чему я научился у Алексея Навального в Йеле. Я как человек, уже 20 лет не живущий в России, увидел другое лицо моего поколения. Это лицо показалось мне симпатичным, умным, честным. Ко всему этому, я увидел человека, который вкалывает. На каждой перемене, пока мы общались друг с другом, Алексей садился за компьютер и занимался своим блогом. Я увидел человека, который сознательно занимается опасной деятельностью.
Можно ли было тогда предвидеть, что через несколько лет оппозиционный блогер станет одним из главных оппонентов власти в России?
СЕРГЕЙ ЛАГОДИНСКИЙ: Было ощущение, что он - один из лидеров оппозиции. Судить о том, куда приведет это лидерство, тогда было рано. Но большой потенциал был виден.
Вы близко знали Навального полгода. Какие главные черты его характера вы бы выделили?
СЕРГЕЙ ЛАГОДИНСКИЙ: Прямоту и чувство юмора. Он говорил о важных, непростых вещах, с которыми мы были не всегда согласны, но делал это в такой форме, которая подкупает в положительном плане.
В России можно услышать, что, мол, в Йельском университете готовят будущих политических лидеров, «революционеров». Это так?
То есть вас не учили делать «оранжевую революцию», как на Украине, или «арабскую весну»? Например, как организовывать митинги?
СЕРГЕЙ ЛАГОДИНСКИЙ: Если бы там учили, как организовывать митинги, я бы не поехал. Это не тот уровень. Если говорить о лидерстве, то речь шла о философских аспектах. Одна из первых лекций была о смысле жизни: что мы хотим сделать нашим смыслом жизни, что говорят об этом поэты и писатели. В прикладной области был курс о том, как вести себя с прессой. Мы учились смотреть в камеру и давать интервью, не моргая. Но, по-моему, это не имеет никакого отношения к революции.