«Фашизм – это подходящий режим для Германии и Италии, коммунизм – для России, а демократия - для Америки и Англии», - к такому выводу пришел юный Кеннеди, путешествуя по предвоенной Европе, сообщает газета La Stampa.
20-тилетнему Джону Кеннеди понравилась поездка в фашистскую Италию и Германию в 1937 году. И даже в 1945 он был уверен, что Гитлер станет легендой. Эти и другие удивительные утверждения 35-го президента США опубликованы в Германии в новой книге под названием «Джон Ф. Кеннеди. Среди немцев. Дневники и письма 1937-1945», сообщает итальянская газета La Stampa.
Немецкая газета FAZ опубликовала интервью с историком Оливером Лубрихом, редактором книги. Как сообщает итальянское издание, Лубрих назвал «озадачивающей» фразу Кеннеди о том, что Гитлер «был сделан из того же теста, из которого пекутся легенды».
3 августа 1937 года Кеннеди был в Милане и записал в своем дневнике, что он «пришел к выводу, что фашизм – это подходящий режим для Германии и Италии, коммунизм – для России, а демократия для Америки и Англии».
Несколько недель спустя, 21 августа, уже в Кельне, будущий президент США сделал заметку, в которой описывал превосходство немецкого народа над народами латинского происхождения, пишет La Stampa и приводит цитату: «Все города восхитительны, что показывает, насколько нордические расы, по всей видимости, превосходят средиземноморские. Немцы действительно молодцы, поэтому всем придется объединиться против них, чтобы защититься».
Но больше всего поражает другая его заметка, сделанная 1 августа 1945 года, спустя 3 месяца после падения Третьего Рейха. Тогда он посетил резиденцию фюрера в горах коммуны Берхтесгаден: «Тот, кто видел эти места, несомненно, может представить, как Гитлер, несмотря на ту ненависть, которая сейчас его окружает, через несколько лет станет одним из самых важных людей, когда-либо живших на Земле… Он был сделан из того же теста, из которого пекутся легенды».
Однако немецкий историк убежден, что Кеннеди, ставший впоследствии одним из самых известных президентов США, на самом деле не восхищался ни Гитлером, ни его политикой. Заметки в дневниках он пытается объяснить фразой Сьюзен Зонтаг о «невероятном очаровании фашизма».