Все подробности драматического расставания со звездой Голливуда Мелом Гибсоном его бывшая девушка Оксана Григорьева детально описала в эксклюзивном интервью Ларри Кингу на телеканале CNN.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Я хотела, чтобы в случае моей смерти мать смогла с помощью этого изобличить виновного.
ЛАРРИ КИНГ: Это будет захватывающий, откровенный и шокирующий час, и этого вы не услышите больше нигде.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Он умолял, он плакал. Он рыдал на коленях. Что мне было делать?
ЛАРРИ КИНГ: Смотрите дальше в программе «Прямой эфир с Ларри Кингом».
Добрый вечер. Оксана Григорьева – бывшая девушка Мела Гибсона. У них есть годовалый ребенок, и они увязли в жестокой юридической тяжбе. Господин Гибсон, к слову, добивался судебного постановления, которое запретило бы сторонам публично говорить о ходе дела. Судья ответил отказом. Мел Гибсон комментариев не давал.
С нами также Мартин Гарбус, широко известный юрист, который выступает адвокатом Оксаны. Между прочим, ее отец по-прежнему живет в Москве, а мать – здесь вместе с ней. Ее отец – российский герой Второй мировой войны, он воевал против нацистов. Как вы познакомились с Мелом Гибсоном?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Нас познакомил общий друг. В этот момент на столе лежали мои визитки, друг взял одну из них и записал на ней номер мобильного телефона Мела. И тот позвонил мне спустя пару недель.
ЛАРРИ КИНГ: Вы пианистка, не так ли?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да.
ЛАРРИ КИНГ: В момент знакомства Вы играли на фортепиано?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Нет, на самом деле я просто сидела за столом в ресторане.
ЛАРРИ КИНГ: Итак, он Вам позвонил?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да.
ЛАРРИ КИНГ: И вы знали, что он женат, верно?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да, я знала об этом, но вы знаете, в течение девяти месяцев мы просто вместе ездили на прогулки. Мы очень редко виделись, и это было что-то вроде дружбы.
ЛАРРИ КИНГ: Значит, не было супружеской измены или...
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Нет, не было, а потом он объяснил мне, что в течение многих лет был несчастлив и теперь по-настоящему влюбился.
ЛАРРИ КИНГ: И зародился ваш роман.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Я полагаю, да.
ЛАРРИ КИНГ:Оксана, вы чувствуете когда-нибудь... Мартин, я не забыл о вас и дам вам слово. Вы чувствуете когда-нибудь, что разрушили брак?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Он раз за разом мне объяснял, что причина их расставания не в этом. Все это точно шло еще с 2006 года, и даже до этого они были очень несчастливы.
ЛАРРИ КИНГ: Итак, вины вы не чувствовали.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Нет, я не ощущала какой-либо вины, поскольку он меня заверял из раза в раз, что его прошлый союз распался еще задолго до моего появления. И он очень упорно за мной ухаживал в течение девяти месяцев.
ЛАРРИ КИНГ:У вас есть сын, ему тринадцать лет, так?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Тринадцать.
ЛАРРИ КИНГ: И его отец – актер Тимоти Далтон, правильно? И вы с ним в дружеских отношениях, да?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Мы большие друзья. Да. Он неделю назад приходил на день рождения малышки.
ЛАРРИ КИНГ: Хорошо. И у вас есть дочь от Мела, которой...
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Один год, да, Люсия.
ЛАРРИ КИНГ: Ей один год.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: В этом году исполнилось.
ЛАРРИ КИНГ: И вся эта баталия развернулась из-за нее, правильно?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да, это все из-за нее и из-за желания дать отпор бытовому насилию. Нельзя замалчивать насилие в семье. Это дело имеет широкую огласку. Дело о насилии в быту. И если я стану замалчивать бытовое насилие, вы можете представить, как это отразится на других женщинах и детях, которые страдают от рук правонарушителей. Нет шансов, что они придут сюда, будут вами любезно приглашены для разговора на такую тему.
ЛАРРИ КИНГ: Значит, в этом причина вашего сегодняшнего прихода?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Это бытовое насилие. Это дело о бытовом насилии. Кроме того, и я об этом на самом деле только вчера узнала, многие из наших материалов попали в чужие руки, были проданы или украдены... были переданы или проданы журналистам.
ЛАРРИ КИНГ: Материалов откуда?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Материалов из... Материалов суда.
ЛАРРИ КИНГ: Мартин, разве материалы дела не доступны для публики?
МАРТИН ГАРБУС, адвокат Григорьевой: Нет. Только для семьи. Материалы суда закрыты. Они конфиденциальны, так что утечка материалов в интернет – исключительно результат кражи. Вероятно, их украли из суда, и суд вчера по этому поводу велел начать расследование.
ЛАРРИ КИНГ: Значит, там показания вашей клиентки, господина Гибсона и других.
МАРТИН ГАРБУС: Там все: это и медицинская документация, декларации, судебные решения, стенограммы. По-видимому все. Скажем, утечка коснулась двух с лишним тысяч страниц документов, и аппарат окружного прокурора начал расследование.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: И все это может обернуться ужасным образом, поскольку все дело может превратиться в историю скандалов и слухов, и самое важное будет забыто. Это бытовое насилие и судьба Люсии, которая сейчас решается.
ЛАРРИ КИНГ: Хорошо, давайте разберемся. Сайт Radar Online опубликовал файлы, которые, как утверждает Оксана, являются точными аудиозаписями ее разговоров с Мелом Гибсоном. Мы по-прежнему ждем от Гибсона комментариев на предмет их подлинности. Пока он комментариев не давал. Послушаем.
МУЖСКОЙ ГОЛОС: Я... рассержен и по-настоящему расстроен, и я действительно... Я просто хочу... кого-нибудь или себя самого, понимаешь? Это ты виновата, я никогда таким не был. Ты виновата. Ясно? Это твоя вина. Если что-то случится, это будет на твоей... совести, так и знай, на твоей совести.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Я ничего не сделала.
МУЖСКОЙ ГОЛОС: Ты сделала... так что тебе...
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Я ничего не сделала.
ЛАРРИ КИНГ: Как вышло, что это попало на запись? Как это произошло, Оксана, расскажите про обстоятельства.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Ну, 6 января этого года случилось избиение. Мел на самом деле напал на меня, когда я держала ребенка на руках.
ЛАРРИ КИНГ: В чьем доме это происходило?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Это было в его доме. Ну, в нашем доме на тот момент. И я побежала в спальню сына и велела ему спрятаться, потому что Мел безумен, понимаете, он становится действительно опасен. Так вот, мой сын готовился отойти ко сну, он прыгнул и спрятался за кроватью. И я стояла в центре комнаты с ребенком. Понимаете, как мать, защищающая свое потомство. И я стояла в центре комнаты с ребенком на руках, когда Мел вошел туда и...
ЛАРРИ КИНГ: Ударил вас?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: ...ударил меня дважды.
ЛАРРИ КИНГ: Прямо на глазах у сына?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: На глазах у сына.
ЛАРРИ КИНГ: Он был пьян?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Нет, пьян он не был.
ЛАРРИ КИНГ: И все же, как это связано с последующим телефонным звонком и привлечением полиции?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Ну, он ударил меня и стал душить на глазах у сына. А потом, представляете, принялся угрожать мне пистолетом, так что 6 января я от него ушла. А уже на следующее утро, спустя всего один день, он стал извиняться, просил простить его и дать еще один шанс, чтобы мы были вместе. Говорил, что он исцелится, будет лечиться, пройдет освидетельствование, все такое. И я стала его покрывать и...
ЛАРРИ КИНГ: Вы не донесли властям о случившемся?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Я не донесла. Я его покрывала и верила ему. Когда кто-нибудь просит дать ему шанс, вы ему даете шанс.
ЛАРРИ КИНГ: Так что же привело к тому телефонному звонку?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Телефонные звонки – все телефонные звонки были записаны вечером 18 февраля и в ночь на 19-е. Он принялся звонить мне ранним вечером.
ЛАРРИ КИНГ: Почему он сердился?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Потому что я ушла от него, ведь я думала, что он тем вечером снова нас будет бить.
ЛАРРИ КИНГ: Итак, вы вернулись, и поначалу простили его.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Понимаете, я простила его спустя пару недель после первого жестокого избиения, когда, как вы знаете, он дважды ударил меня кулаком и душил, в то время как я держала на руках Люсию и не сопротивлялась. И мой сын все это видел. Потом мы бросились бежать, а он кричал и визжал. Он велел нам убираться и пошел за пистолетом, а я попросила сына сесть в машину. Вот так мы уехали 6 января, и начиная с тех пор он каждый день извинялся.
ЛАРРИ КИНГ: Итак, вы к нему вернулись?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Вернулась, вы знаете, мы...
ЛАРРИ КИНГ: А что вызвало новый разрыв?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Он снова сорвался 18 февраля. Это в общем из-за ревности все пошло таким образом.
ЛАРРИ КИНГ: Он думал, что Вы с другим мужчиной?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Нет, не думал. Он думал о другом. Господа, которые 18 февраля привезли церемониальное дерево для Люсии, спрашивали меня, связана ли как-то надпись «Ель святой Люсии» с Люсией. Я ответила, что да, это название в ее честь. Так вот, узнав об этом, Мел решил, что это не...
ЛАРРИ КИНГ: Дерево в ее честь?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да. Дерево было в ее честь, и его посадили в тот же день.
ЛАРРИ КИНГ: Это что-то русское?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Нет, это идея Мела. Это не русская традиция, но я думаю, это красиво. Да.
ЛАРРИ КИНГ: Думает ли Оксана, что у Мела проблема с женщинами, связанная с расизмом, и опять таки – как вышло, что телефонные звонки попали на запись. Также с нами Мартин Гарбус. Скоро мы вернемся в эфир.
ЛАРРИ КИНГ: Мы снова в эфире с Оксаной и ее адвокатом Мартином Гарбусом. Так как же были сделаны записи?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Ну, перед этим я ушла – именно тогда, 18 февраля, мы расстались. И знаете, я просто забрала детей из зоны опасности, потому что он бросил Люсию мне на руки и сказал, что причинит ей вред. Так что я позвонила моей матери и разбудила ее – в России была середина ночи. Она была в России и я сказала, что ухожу от него. Она сказала: да, ты должна сделать это. Дело в том, что мама к тому моменту была свидетелем многих актов насилия.
ЛАРРИ КИНГ: И он стал звонить Вам?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Он начал звонить. Он звонил, и звонил, и звонил и угрожал моей жизни.
ЛАРРИ КИНГ: И вы это записали?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Нет, я не включала запись до 11 часов ночи, а он звонил с восьми вечера. Я связалась с его секретарем, я пыталась узнать номер его психолога, чтобы тот пришел на помощь. Я все еще отчаянно старалась выручить его. Я знала, что это не тот человек, которого я полюбила. Это говорила его болезнь, потому что эти непристойности, это гнев, эта ярость – они были непростительны.
ЛАРРИ КИНГ: Так почему же, Оксана, вы записали его звонки?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: По нескольким причинам. Я начала запись около 11 часов, потому что я думала, что мне не пережить эту ночь. Действительно не пережить эту ночь, и никто...
ЛАРРИ КИНГ: Что он придет и убьет вас.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да, именно так он говорил на тех записях. Если бы вы могли прослушать их без всяких купюр...
ЛАРРИ КИНГ: Все было очевидно.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да, но я имею в виду, что я слушала это без купюр, и это было весьма пугающе. И это абсолютно непростительно.
ЛАРРИ КИНГ: Итак, вы стали записывать его звонки, вы думали, что он вас убьет, и хотели, чтобы мир об этом узнал?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Я хотела на случай моей смерти дать матери возможность доказать, кто это сделал. Поскольку она уже тоже видела это, понимаете, некую вспышку насилия, когда в ноябре он показал себя весьма жестоким. Но другая, другая причина была – это очень странно. Жертвы, как я полагаю, по-настоящему порядочные люди, поскольку они пытаются – они укрывают правонарушителей. Они пытаются помочь им. Подсознательно я решила: если этой ночью я не погибну, я хочу, чтобы он сам послушал свои слова...
ЛАРРИ КИНГ: Мартин, это законно – записывать телефонный разговор?
МАРТИН ГАРБУС: Законно, если вы думаете, что ваша жизнь окажется под угрозой или звонящий говорит вещи противозаконного характера. Так что то, что она сделала, и многие этого не понимают, она делала не для самой себя, это было совершенно правильно. Если бы она решила, например, позвонить в полицию, сразу после телефонного звонка, ей бы нечего было показать полицейским.
ЛАРРИ КИНГ: Проиграть запись службе спасения?
МАРТИН ГАРБУС: Да, надо просто проиграть запись звонка.
ЛАРРИ КИНГ: Каким образом записи были опубликованы?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Не представляю. Это...
ЛАРРИ КИНГ: Они просто находились в вашем распоряжении?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Они хранились у моих юристов и в суде.
ЛАРРИ КИНГ: Как могут они быть опубликованы, если они имеются только у вас?
МАРТИН ГАРБУС: Нет, нет, нет, не только у нее. Она же сказала, что записи были у юристов.
ЛАРРИ КИНГ: Вас в их числе не было?
МАРТИН ГАРБУС: Нет, речь не обо мне.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Также записи были у суда.
МАРТИН ГАРБУС: Также они были у суда. Эти записи были кем-то получены из суда два дня назад, тогда из суда также произошла утечка досье – тысяча или две тысячи документов.
ЛАРРИ КИНГ: Ясно, значит, эти записи не были обнародованы на следующий же день.
МАРТИН ГАРБУС: Нет, нет.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Нет.
ЛАРРИ КИНГ: На записях не слышно, чтобы мужчина – предположительно Мел Гибсон – называл себя. И только со слов Оксаны мы знаем, что это он. Послушаем.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Тебе нужно лекарство.
МУЖСКОЙ ГОЛОС: Что? Что?
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Тебе нужно лекарство.
МУЖСКОЙ ГОЛОС: Мне нужна женщина, а не... девица с расстройством... Мне нужна женщина. Лекарство мне не нужно. Тебя нужно треснуть... битой по голове. Ясно? Как насчет этого? Тебе нужен... врач, тебе нужна пересадка мозга, тебе нужна..., тебе нужна... душа.
ЛАРРИ КИНГ: Почему он разозлился на Вас?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Потому что тем вечером, той ночью я ушла от него.
ЛАРРИ КИНГ: И в этом причина гнева.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Причина гнева в этом.
ЛАРРИ КИНГ: А не в каком-нибудь вашем публичном замечании или поступке.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА:Вовсе нет. Все это было записано в одну ночь. Когда вы попадаете в круг бытового насилия, вы полностью отрываетесь от круга друзей, вы изолированы экономически. Этот человек получил полный контроль надо мной. А над собой контроль он терял – это его главная проблема.
ЛАРРИ КИНГ: Итак, вы намеренно записывали его слова на случай, если что-то с вами случится, или для официального обнародования?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: На тот момент, когда я это записывала, у меня, как я сказала, было две причины. Первая: если я не выживу ночью, моя мать сможет доказать всем, кто меня убил. И вторая: я хотела помочь ему. Это может показаться странным, но это так.
ЛАРРИ КИНГ: Мы вернемся в эфир с новыми подробностями, не отключайтесь.
ЛАРРИ КИНГ: Мы снова в студии с Оксаной и ее адвокатом, Мартином Гарбусом. Итак, он вам перезвонил, или это был последний звонок?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да. К слову, довольно интересно. Я только что узнала от моих юристов, что эти записи абсолютно законны согласно уголовному кодексу Калифорнии, статья 653 M. Я только что узнала об этом.
МАРТИН ГАРБУС: Получила порцию знаний.
ЛАРРИ КИНГ: Что это можно делать, если вам угрожают?
МАРТИН ГАРБУС: Да
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да, можно, если вы...
ЛАРРИ КИНГ: Была ли сделана серия звонков?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Серия звонков. И на самом деле в статье 653, частях M, A и B и A, речь идет о нанесении телесных повреждений и угрозах, а в части B говорится об оскорбительных телефонных звонках. Речь даже не идет, скажем, о повторных телефонных звонках или непристойных по содержанию. А он звонил каждые пять-десять минут без перерыва с восьми вечера до трех утра.
ЛАРРИ КИНГ: Как вышло, что у записей такое хорошее качество?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Не особенно хорошее.
ЛАРРИ КИНГ: Довольно хорошее.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Вы серьезно?
ЛАРРИ КИНГ: Вы не думаете, что для... – у вас ведь какой-то домашний прибор?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Нет, это не прибор, это iPhone. Это приложение под названием «голосовые напоминания», я использую его...
ЛАРРИ КИНГ: Так это у вас получилось с помощью маленького iPhone?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да, маленький iPhone.
ЛАРРИ КИНГ: Мы только что продали множество iPhone! Уровень качества довольно высок.
МАРТИН ГАРБУС: Ларри, я думаю, вы не имели возможность послушать все эти послания вмести. Это по-настоящему ужасающе. Вся эта ярость и гнев, которые на нее обрушились.
ЛАРРИ КИНГ: Очевидный вопрос, которым задаются люди: почему вы не вешали трубку?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Вешала, я снова и снова прерывала связь, но он перезванивал. И мне был знаком звук. Вы, возможно заметили, что звук как будто идет из бочки. Я поняла, что он говорит по своему старому телефону из Малибу. Он не в пути со своим iPhone, говорит не по iPhone. А значит, он не едет, чтобы убить меня. Таким образом, я понимала, что он все еще там, и поэтому брала трубку. Но в конце концов я устала, и поэтому перестала отвечать. И очевидно, что я не планировала идти со всем этим на телевидение. Я хотела спросить с него за всю ложь, которую он произнес в этих разговорах.
МАРТИН ГАРБУС: И звонки все обрываются, так что это не длинные звонки...
ЛАРРИ КИНГ: Не разговоры на 30 минут?
МАРТИН ГАРБУС: Нет.
ЛАРРИ КИНГ: В этом отрывке с Radar Online мы слышим, как мужчина делится мнением о внешности Оксаны.
МУЖСКОЙ ГОЛОС: Ты выходишь на люди и это превращается для меня в... позор. Ты выглядишь как... на охоте, и если тебя изнасилует стая..., то это твоя вина. Ясно? Ты сама это провоцируешь. Ты постоянно вызывающе одета, со своими фальшивыми..., ты считаешь своим долгом выделываться.
ЛАРРИ КИНГ: Вы одеваетесь вызывающе?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Разве я сейчас вызывающе одета?
ЛАРРИ КИНГ: Нет, не сейчас. Но я имею в виду: откуда это все взялось?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Как я уже сказала, это все записано одной ночью, и это человек, который теряет над собой контроль. Это любитель побоев, который долгое время держал меня под контролем. Я перестала видеться с друзьями. Я стала финансово полностью зависеть от него. Он теряет контроль. Я бросила его, и это гнев и возмущение. И я думаю, ему стоит взять на себя ответственность за свое душевное состояние и болезнь – насилие в семье это болезнь. И за это ему надо отвечать.
ЛАРРИ КИНГ: Когда записи были обнародованы, где вы впервые их обнаружили?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Не знаю, думаю, кто-то позвонил мне и рассказал про них.
ЛАРРИ КИНГ: Вы были потрясены?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да.
ЛАРРИ КИНГ: Вы не представляли...
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Я не представляла.
ЛАРРИ КИНГ: ...что это когда-либо попадет на телевидение?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Думаю, мой адвокат сказал мне. Он позвонил мне и сообщил об этом, да, я очень шокирована.
МАРТИН ГАРБУС: Кто бы не похитил записи из суда, за эти две тысячи страниц материалов без сомнения заплачено немало денег. Полагаю, тот, кто получил аудиозаписи, тоже заплатил крупную сумму. Так что здесь речь идет о валюте, о денежном бизнесе по расхищению судебных архивов.
ЛАРРИ КИНГ: Как насчет этой истории с вашим желанием поймать его на крючок? Вы знали его слабость и вам нужны были эти записи – пусть не для публикации, но чтобы однажды использовать их в суде. Был ли у вас заготовленный план?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Вы шутите?
ЛАРРИ КИНГ: Нет, я имею в виду, что так говорят. Я просто спросил.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Нет.
МАРТИН ГАРБУС: Послушайте записи полностью.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Вам стоит послушать все записи целиком без купюр, без монтажа, который, как я понимаю, сделали на Radar или где-то еще. Я слышала их лишь в том виде, в котором записала. Там девять разговоров. Той ночью он звонил мне тридцать, сорок раз. Я записала только восемь или девять из этих разговоров – сейчас точно не вспомню.
ЛАРРИ КИНГ: Почему вы остались с ним?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Это было ошибкой. Я была с ним немного дольше, чем следовало. Но опять же, я сразу же ушла шестого…
ЛАРРИ КИНГ: Но вы вернулись после января.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да, вернулась. Я простила его. Я дала ему последний шанс. Он просил меня дать ему последний шанс. Он умолял, плакал, он плакал, стоя на коленях. Что я должна была делать?
ЛАРРИ КИНГ: Обычно это было вызвано спиртным?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Не было никакого спиртного, ни разу. Он не пил. Однажды он выпил, когда уезжал. Это был единственный раз, когда он выпил. Я вообще никогда не видела его пьющим.
ЛАРРИ КИНГ: Итак, это все происходило с человеком, полностью контролирующим свои чувства?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Поэтому я на этих записях повторяю, что ему нужно лекарство. Ему нужно лечиться ради блага нашей дочери. Ему нужно лечение. Вместо этого он впадает в отчаяние. Чем он занят, так это использует своих адвокатов, тратит миллионы и миллионы долларов. Система родительских прав не работает. Я не знаю, возможно, это все идет из Великобритании четырехсотлетней давности. Наследие этой системы в том, что один человек, судья, полностью отвечает за такую монументальную вещь, как опека над ребенком.
ЛАРРИ КИНГ: Как ранее отмечалось, Мел в 2006 году был арестован за вождение машины в нетрезвом виде. Мы услышим, что он говорил после того ареста, оставайтесь с нами.
ЛАРРИ КИНГ: Мы снова в студии с Оксаной Григорьевой. Я выговорил это, я знаю, я выговорил это правильно. И с Мартином Гарбусом, ее адвокатом. Когда стала известна эта история с полицейским, Вы общались с Гибсоном?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Нет, я познакомилась с ним в 2007-м.
ЛАРРИ КИНГ: А это случилось тремя годами раньше.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Мы начали встречаться в декабре...
ЛАРРИ КИНГ: Но эта история Вам известна?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Знаете, я немного об этом слышала, но в подробностях этого не знала, нет.
ЛАРРИ КИНГ: Вы с ним говорили об этом?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Конечно, говорила.
ЛАРРИ КИНГ: Что он говорил о своих ремарках про евреев и чернокожих?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Он говорил, что он совсем не такой. «Посмотри, все, кто со мной работает, – евреи».
ЛАРРИ КИНГ: К слову, правда ли это?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да, это так. Это правда.
МАРТИН ГАРБУС: Он отрицает, что делал те заявления.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да, отрицает.
МАРТИН ГАРБУС: Так что, если его цитируют в газете или журнале, он заявляет: «Я этого не говорил».
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Он утверждает, что для записи - я ее никогда не слышала - использовали актера. Актера с похожим голосом, который его изображал.
ЛАРРИ КИНГ: Итак, он говорит, что никогда не делал ремарок против геев, ремарок против чернокожих, ремарок против евреев?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: По большому счету, он все отрицал. Лишь когда я забеременела и почувствовала, что он получил полный контроль надо мной, он стал показывать свою истинную суть. Однако в начале наших отношений он говорил, что у него есть темная сторона.
ЛАРРИ КИНГ: Вот как?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да. Говорил, что не хочет мне это показывать, потому что это погубило бы наши отношения.
ЛАРРИ КИНГ: Во время ареста, который произошел до вашего знакомства, его обвинили в вождении машины в пьяном виде. Вы видели, чтобы он помногу пил?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Он вообще не пил.
ЛАРРИ КИНГ: Вообще не пил?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Вообще не пил.
ЛАРРИ КИНГ: Во время ареста, как утверждает офицер полиции, он заявил: «... евреи. Евреи ответственны за все войны мира». И спросил у полицейского: не еврей ли тот. Вы не еврейка, не так ли?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Нет. На самом деле я приняла католичество, а до того принадлежала к Русской православной церкви, но перешла в католичество.
ЛАРРИ КИНГ: Из-за Мела?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да.
ЛАРРИ КИНГ: Вы из-за него обратились в католичество?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да.
ЛАРРИ КИНГ: А он убежденный католик?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да.
ЛАРРИ КИНГ: Нет ли тут лицемерия?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да, это лицемерно, если посмотреть, что происходит сейчас. Да.
ЛАРРИ КИНГ: В чем суть судебного разбирательства? Он добивается опеки над девочкой?
МАРТИН ГАРБУС: В суде разбирают несколько дел. Одно из них – по иску о родительских правах, в рамках которого он добивается опеки над девочкой.
ЛАРРИ КИНГ: Он хочет получить...
МАРТИН ГАРБУС: Полную опеку. Он пытается лишить Оксану права на опеку. Он не желает выплачивать какие-либо алименты для поддержки девочки.
Затем есть еще уголовное разбирательство: Оксана и ее сын обратились к окружному прокурору и описали события 6 января, избиение. К слову, Мел признает, что ударил ее. То есть нет такого, будто он утверждает: «Я в Чикаго и не трогал ее». Он признает, что ударил ее.
Так что в уголовном суде разбирают дело о бытовом насилии. И Мел выдвинул против нее ложное обвинение...
ЛАРРИ КИНГ: О, какое же?
МАРТИН ГАРБУС: Ложное обвинение в том, что она каким-то образом сделала эти аудиозаписи достоянием общественности, что она занималась вымогательством и угрожала ему публикацией записей. Все это неправда.
ЛАРРИ КИНГ: Вы все это полностью отрицаете?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Абсолютно. Я никогда ему не угрожала. На самом деле я отказалась от пятнадцати миллионов долларов, которые он бы мне заплатил, если бы я подписала договоренность с отказом от обвинений в бытовом насилии.
ЛАРРИ КИНГ: Подождите минуту, сколько он Вам предлагал?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Пятнадцать миллионов долларов во время...
ЛАРРИ КИНГ: Пятьдесят?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Пятнадцать.
ЛАРРИ КИНГ: Пятнадцать миллионов, чтобы замять дело?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Чтобы все уладить. Но он... То, как он получил права опеки, было незаконно, потому что он угрожал мне...
МАРТИН ГАРБУС: Разрешите мне ее прервать, если можно. Да, пятнадцать миллионов долларов, чтобы все закончить.
ЛАРРИ КИНГ: Ни уголовных обвинений, ничего?
МАРТИН ГАРБУС: Ни уголовных, ничего. Так что я уверен, что обвинения в вымогательстве – это просто пропагандистское прикрытие, и эти обвинения будут сняты. Одна из наших проблем, о которой вы уже упомянули, - в том, что Мел Гибсон почти ежедневно в суде добивается постановления, которое бы запретило Оксане говорить. И он пытается доказать...
ЛАРРИ КИНГ: Но она ничего публично не рассказывала, не так ли?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Я не рассказывала.
ЛАРРИ КИНГ: До настоящего момента.
МАРТИН ГАРБУС: И он пытается доказать, что если она идет на телевидение... А у нас одна передача была назначена на вечер, но мы ее отменили. Из-за ее опасений, что судья окажется настроен против нее, если она пойдет на телевидение и станет говорить на эти темы. Один из доводов Гибсона в том, что если она идет на телевидение, то не проводит время с ребенком. Это нелепо.
Но каждый день, когда мы бываем в суде, в конце почти каждого дня, подается прошение о запрете на публичное обсуждение дела. И это, как Вы правильно отметили, первый случай, когда она выступила на публике и заговорила.
ЛАРРИ КИНГ: После инцидента с пьянством за рулем Мел опубликовал заявление. Вот часть текста: «Выпив спиртного вечером в четверг, я сделал некоторые вещи, которых делать не следовало, за которые мне стыдно. Я водил машину, когда водить было нельзя. Я вел себя, как человек, полностью потерявший над собой контроль, был арестован и говорил вещи, в справедливость которых я не верю и которые звучат жалко. Мне очень стыдно за все, что я сказал. Я извиняюсь перед полицейскими, которые столкнулись с моим агрессивным поведением. Таким поведением я опозорил себя самого и свою семью. И за это я искренне извиняюсь.
На протяжении всей моей взрослой жизни я боролся с недугом алкоголизма и глубоко сожалею о своей ужасной выходке. Я извиняюсь за любые неподобающие поступки, совершенные в состоянии опьянения, и уже предпринял шаги для восстановления здоровья».
Скоро мы вернемся в эфир.
ЛАРРИ КИНГ: Мы снова в студии – и с нами Оксана Григорьева и её адвокат Мартин Гарбус. Что вы выяснили из заявления, которое только что прозвучало в эфире? Я рассказал то, что он сам тогда говорил. Вы говорили, что он не пил. А он заявил, что официально признан алкоголиком.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Ну, тогда он таковым и являлся. Но потом он вступил в общество анонимных алкоголиков, у него был наставник, он проходил программу «12 шагов». Но, полагаю, так её и не прошёл. В чём и проблема.
Есть проблемы, связанные со злобой. Проблемы, связанные с алкоголизмом. Некоторые другие проблемы, о которых он даже не знает. Даже не знает. И мне кажется, его болезнь прогрессирует. Усугубляется. Как опухоль мозга: каждый, кто ей страдает, разумеется, знает, что надо немедленно лечиться, а не поступать, как он. Он платит многомиллионные суммы своим адвокатам, которые, похоже, избавляют его от ответственности за то, что он сделал. Но это ненормально: быть побитым и молчать.
ЛАРРИ КИНГ: Почему Вы отказались от 15 миллионов?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Почему отказалась?
ЛАРРИ КИНГ: Да.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Из-за самой первой страницы, которую меня заставляли подписать… принуждали подписать, угрожая, что против меня заведут уголовное дело, начнут преследование – гражданское, уголовное, – и что у меня отнимут детей.
ЛАРРИ КИНГ: И в чём состояло Ваше преступление?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: В том, что я записывала голос Мела Гибсона без его согласия.
ЛАРРИ КИНГ: Почему Вы отказались от 15 миллионов?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Потому что право опеки, предлагавшееся вместе с 15 миллионами, меня совершенно не устраивало.
ЛАРРИ КИНГ: Опекуном становился он?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да.
МАРТИН ГАРБУС: Он получил бы слишком большое право опеки. По условиям соглашения, время, которое он мог проводить с ребёнком, быстро увеличивалось.
ЛАРРИ КИНГ: С какой цифры до какой?
МАРТИН ГАРБУС: Она боялась оставлять ребёнка с ним, как боится и сейчас.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: И ему не хотелось брать на себя никакую ответственность за собственный медосмотр и лечение. И он по этому тихому соглашению, примирению, умыл бы руки в деле о домашнем насилии. И был бы защищён, благодаря неприкосновенности личной жизни и этому соглашению.
Прежде всего, я на это пойти не могу. Я не могу жить и молчать. И я не верю, что Мел Гибсон… знаете, может стать хорошим отцом, если он не хочет отвечать за то, что он сделал, и пройти лечение. Это болезнь. Домашнее насилие – болезнь. Потому что есть определённое состояние, которое требует лечения. И я боюсь за свою дочь, если ей приходится остаться у него на ночь.
ЛАРРИ КИНГ: А она остаётся у него на ночь?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Конечно. И сейчас был сделан новый шаг в этом посредничестве по примирению – частичном. То есть тут дело только в правах на ребёнка – никаких денег. Я от этого ушла ради дочери. Я борюсь на каждом шагу.
МАРТИН ГАРБУС: Сейчас ребёнок один у Мела. Там есть няня, но ребёнок спит один. Мела дома нет, и о ребёнке заботится няня. А аргумент Оксаны в суде в том, что она мать.
ЛАРРИ КИНГ: Какие он сейчас платит алименты?
МАРТИН ГАРБУС: Двадцать тысяч долларов в месяц.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Их только начали платить, и я их пока не видела.
МАРТИН ГАРБУС: Чек ей не приходил.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Он с этим боролся с сентября.
ЛАРРИ КИНГ: Вот ещё один отрывок. Оксана говорит о побоях. Внимание.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Ты её чуть не убил. Забыл?
МЕЛ ГИБСОН: Ой-ой-ой-ой-ой! Последние три года у тебя была полная лафа.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Ты ударил женщину с ребёнком на руках. Ты! Какой из тебя мужчина, после того как ты дважды ударил по лицу женщину с ребёнком на руках и сломал ей зубы? Какой из тебя мужчина?
МЕЛ ГИБСОН: Ах, ты разозлилась! Ты получила то, что заслуживаешь…!
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Знаешь что?
МЕЛ ГИБСОН: …!
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Однажды ты за это ответишь! Ответишь!
МЕЛ ГИБСОН: А?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Бэ!
МЕЛ ГИБСОН: Что? Что? Ты мне угрожаешь?
ГРИГОРЬЕВА: Ничего. Ничего. Я не из тех, кто угрожает.
МЕЛ ГИБСОН: А я угрожаю. Я тебя закопаю…!
ЛАРРИ КИНГ: Ох…
МАРТИН ГАРБУС: Да. Вы заглушили брань. Выражения ужасные. Не знаю, слышали ли Вы сами плёнки.
ЛАРРИ КИНГ: Можно себе представить. Слышал. Я все же мужчина. Знаю, что Вы записывали это в надежде использовать с целью защиты. И не вешали трубку.
МАРТИН ГАРБУС: Вешала. Вы всего не знаете. Иными словами, каждая плёнка…
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Он звонил мне тридцать раз. Я записала лишь восемь разговоров.
МАРТИН ГАРБУС: Она вешала трубку. То есть отвечала на звонок, минуту-две длился разговор, потом начиналась брань, она вешала трубку. Потом – снова звонок. Она ответила, пожалуй, лишь на малую долю входящих звонков. Но да, она позаботилась о записи.
ЛАРРИ КИНГ: Почему в итоге звонки прекратились? Как это произошло?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Я вынула батарейки из телефонов и оставила рядом с собой только сотовый. Я так устала… Было уже три или четыре часа ночи. Больше с ним разговаривать я не могла. А он, я уверена, продолжал названивать. Я просто вынула батарейки из телефонов – в буквальном, физическом смысле.
ЛАРРИ КИНГ: Мы вернёмся и сообщим вам подробности. Оставайтесь с нами.
ЛАРРИ КИНГ: Мы снова здесь - с Оксаной и ее адвокатом Мартином Гарбусом. Когда это началось? Когда Вы впервые сказали себе, что он не тот парень, в которого Вы влюбились?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Ну, обычно жертва домашнего насилия всегда считает, что может помочь своему обидчику.
ЛАРРИ КИНГ: И когда это началось? Что стало первым случаем?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Когда это началось? Начнем с того, что, когда я забеременела, он начал показывать некоторые признаки своей темной стороны. Раньше он не хотел, чтобы я ее видела. Он стал более жестоким к другим людям, он кричал, вопил, в основном только для виду. Хуже всего было 6 января.
ЛАРРИ КИНГ: А Вы когда-либо вымогали у него деньги? Я спрашиваю, потому что он обвиняет Вас в этом.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Нет, я никогда не вымогала у него деньги.
ЛАРРИ КИНГ: Вам когда-нибудь приходилось сталкиваться с ситуацией quid pro quo?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Что это такое?
ЛАРРИ КИНГ: Это означает оказать услугу в ответ на услугу, то есть вы даете мне это, а я забываю об этом.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Я никогда так не поступала. Я только показала записи моим адвокатам. Я их отдала своим адвокатам. В конце концов суд тоже получил эти записи от моих адвокатов. Но только для того чтобы доказать, что это дело о домашнем насилии, что я имею право заявить об этом. Так оно и есть. Молчать, когда тебя избивают, - плохо, только не в этой стране.
Люди умирали за Первую поправку, за Конституцию США. Солдаты умирали. Я знаю, что я не умираю, но в суде мне угрожали, что я могу потерять ребенка. Мне сейчас ужасно страшно говорить с Вами, потому что я могу потерять ребенка. Мне, возможно, понадобится Ваша помощь, Ларри.
ЛАРРИ КИНГ: Но Вы же знаете, что он знаменитость.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да, знаю.
ЛАРРИ КИНГ: И поэтому он рискует. Вы обладаете над ним властью, это его известность. Другие люди, которые плохо относятся к окружающим, бьют их, не настолько популярны. Женщин просто принуждают, они просто рабы этих мужчин. Для них проблематично сбежать. У Вас нет этой проблемы – у Вас был Мел Гибсон.
МАРТИН ГАРБУС: Да. Но посмотрите, какой властью он обладал в этой роли.
ЛАРРИ КИНГ: Но он более уязвим. То есть она уязвима в физическом плане, но кого сейчас критикуют в прессе?
МАРТИН ГАРБУС: Нет. У него множество юристов, на которых он временами тратит целые состояния. Я уже говорил раньше, что у нас было около десятка заявлений, чтобы Оксана не говорила о Первой поправке к Конституции. Они попытались сделать все, чтобы она не подавала этот иск.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Должна сказать что-то по-настоящему важное. Слушание по делу о домашнем насилии еще не было назначено. Оно уже полгода находится в суде. У меня есть свидетели, которые могут дать показания против Мела Гибсона. Но слушание еще не назначено.
ЛАРРИ КИНГ: И почему его откладывают?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Потому что он платит своим адвокатам. Чем более они агрессивны, тем больше миллионов он им платит. Семейное законодательство, как таковое, как система, полностью разрушено, нужно переделать ее. Это остатки, возможно, британской системы, когда весь контроль над ребенком настолько усложнен, что кажется: зависит от решения одного человека.
Также по этим законам, если вы жертва домашнего насилия, то именно вы (в моем случае это я) виноваты. Так что нарушитель платит и моим адвокатам. Сама по себе эта ситуация – конфликт интересов. Но моим адвокатам заплатят, только когда суд разрешит это. То есть они должны постоянно уступать и вообще быть милыми.
ЛАРРИ КИНГ: Вам заплатили?
МАРТИН ГАРБУС: Нет.
ЛАРРИ КИНГ: Мы продолжаем добиваться от Мела Гибсона комментариев, чтобы он подтвердил подлинность записи. Пока от него не последовало никаких комментариев.
МЕЛ ГИБСОН: Я по горло сыт этой твоей ерундой. Для тебя отношения когда-нибудь что-нибудь значили? Нет!
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Послушай, ты меня не любишь. Когда любят, так себя не ведут.
МЕЛ ГИБСОН: Я знаю, что веду себя так, потому что я абсолютно точно знаю, что ты меня не любишь, и я тебе безразличен.
А я люблю тебя, потому что я к тебе относился со всей добротой, со всей заботой. Ты от всего отказалась. Ты никогда не будешь счастливой. Пошла ты… Убирайся от меня! Мне важна моя дочь. Хорошо, я дам тебе еще один шанс. Но я имею в виду: убирайся… Если хочешь. Но я дам тебе еще один шанс.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Он угрожает забрать мою дочь, именно это он и делает. Он не хочет нести ответственность. Он не хочет лечиться. Он не хочет быть хорошим отцом. Это плохо.
ЛАРРИ КИНГ: Вас беспокоит то, что он забирает у Вас дочь?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Чрезвычайно.
ЛАРРИ КИНГ: Мы еще раз попробовали получить ответ от Мела Гибсона и его представителей, но безуспешно. На вебсайте были размещены несколько электронных писем - предположительно от Оксаны Мелу Гибсону. Хочу зачитать одно из них.
«Если бы не эти записи телефонных разговоров, ты и твои люди сделали бы мне любую пакость, какую бы смогли. Об этом мне говорили, и теперь я этому верю. Но, дорогой мой, слишком много улик. Так что я посылаю своим адвокатам остальные записи. И несколько отправляю тебе, просто чтобы ты увидел, зачем я их вообще записывала».
Продолжение после перерыва.
ЛАРРИ КИНГ: Мы вернулись. А как он относился к Вашему сыну?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Саше было 12 лет, когда 6 января Мел напал на меня.
ЛАРРИ КИНГ: А до этого как он себя вел?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Когда как. Вначале всё было хорошо: они так ладили… Это было, когда мы с Мелом были счастливы. Два года мы были очень счастливы. И я помню того Мела… понимаете, того человека, того Мела, в которого я влюбилась. Он был замечательным человеком.
ЛАРРИ КИНГ: Так есть два Мела?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Определенно, есть два Мела.
ЛАРРИ КИНГ: Вы всё еще что-то чувствуете к нему?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Я думаю, эти… то, что он сделал, я - как партнер, как вторая половина, как женщина - простить не могу. У нас была семья, и мы пообещали заботиться друг о друге ради нашей дочери. И сейчас я занимаюсь именно тем, что выполняю это обещание: заботиться о ней и делать его лучше, помогать ему.
Итак, отвечаю на Ваш вопрос: как человек, как мать его ребенка я бы его простила, но он действительно должен признаться в том, что он сделал и что делает. Он обвиняет мать своего ребенка в совершенно надуманном вымогательстве и затягивает, затягивает это дело.
ЛАРРИ КИНГ: У нас есть еще аудиозаписи. В этом фрагменте мы услышим, как мужчина – предположительно, Мел Гибсон – разговаривает с Оксаной о финансовой поддержке.
МЕЛ ГИБСОН: Я сообщу о ней… людям, которые берут… деньги у…. Окей?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Ты говоришь мне, что заберешь все копейки, которые ты мне только что дал? У меня ничего нет, потому что я отдала тебе свою жизнь, уже три года.
МЕЛ ГИБСОН: Я дал тебе всё! Не смей… мне жаловаться. Ты… не в счет! Иди, присмотри за моим ребенком.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Она и мой ребенок тоже.
МЕЛ ГИБСОН: Да, я знаю. К несчастью. Ты…! Надеюсь, она не станет такой же, как ты!
ЛАРРИ КИНГ: Ого!
МАРТИН ГАРБУС: Это жестко.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Это больно. Это…
ЛАРРИ КИНГ: Каково сидеть с ним в зале суда?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Знаете, я видела его там только дважды на прошлой неделе. До этого он ни разу не приходил.
ЛАРРИ КИНГ: Тяжело его видеть?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да, тяжело.
МАРТИН ГАРБУС: Я думаю, что Мел - хороший актер. Думаю, когда он сидит в суде, он играет другую роль: роль заботливого отца. Так что тот Мел, которого вы слышите на записи, – совсем не тот Мел, которого вы видите в суде.
ЛАРРИ КИНГ: Мы продолжим после перерыва.
ЛАРРИ КИНГ: Наша программа продолжается. Этот процесс или процессы всё еще идут. Он когда-либо причинял вред Вашей дочери?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Он нанес два удара. Он ударил меня по губам, выбив при этом зубы, или виниры, если угодно, один из них разбился на 20 маленьких осколков. И я думаю, что при этом он попал и по подбородку Люсии. И, может быть, фарфор был… я потом обнаружила его на своей блузке, везде, крошечные частицы, очень острые. Удар пришелся ей по подбородку - и пошла кровь. Но сама ссадина была маленькая.
Он бил меня кулаком. Он ударил меня дважды, очень быстро. Ударил меня по губам, сломал зубы, виниры, и в конце этот удар… Он… потому что я держала ее на руках, я держала, защищала ее голову. Он попал ей по подбородку и слегка поцарапал. Была кровь.
И от этого удара мы упали. Я буквально отлетела назад, на кровать, держа Люсию на руках.
ЛАРРИ КИНГ: Вот еще один фрагмент. Здесь Оксана говорит об опеке. Послушаем.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: У меня ничего нет. И я подписала бумагу. Я подписала… я подписала бумагу, которая позволит мне получить…
МЕЛ ГИБСОН: …!
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Я подписала бумагу, которая позволяет мне получить… Я ничего не могу получить от тебя, я не могу даже ни о чем просить.
МЕЛ ГИБСОН: …! Ты смеешь так мне лгать?!
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Я подписала бумагу.
МЕЛ ГИБСОН: Бесчестная…, жадная…! Теперь-то я уверен, что ты…!
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Я подписала бумагу. Я ничего от тебя не хочу. У меня ничего нет.
МЕЛ ГИБСОН: Она мой ребенок, и ей не нужна жадная…, русская…! Мы все знаем, что ты из себя представляешь!
ГРИГОРЬЕВА: Разумеется, она… Что?! Ты не получишь этого ребенка!
ЛАРРИ КИНГ: Он называл Вас своей маленькой коммунисткой?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Только в шутку. Он… называл меня по-разному.
ЛАРРИ КИНГ: Но Вы с ним были так близки, что Вы даже приняли католицизм.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Мы два года были очень сильно влюблены друг в друга. Я хочу сказать, что я…
ЛАРРИ КИНГ: Так что же случилось? Вы не видели его пьющим?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Нет.
ЛАРРИ КИНГ: Эти припадки ярости не случались в состоянии опьянения?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Вначале нет. Нет, совсем нет, по крайней мере полтора-два года. Я… Да, он был чудесным, внимательным, так меня любил. На руках меня носил. И всегда был готов за мной явиться, где бы я ни находилась. И его друзья говорили, что таким здоровым и счастливым они его никогда раньше не видели.
ЛАРРИ КИНГ: Вы каждый раз включаете телевизор, когда идет один из его фильмов?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Да, конечно, мы смотрели его фильмы.
ЛАРРИ КИНГ: Нет, сейчас Вы их смотрите?
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Я не знаю. Не сейчас, не сейчас…
ЛАРРИ КИНГ: Это очень печально.
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Чрезвычайно печально. И всё, что я пытаюсь сделать… я пытаюсь… думаю, я пытаюсь дать отпор бытовому насилию. Не ради себя, не из-за этих мучительных шести месяцев, которые мне и моей дочери пришлось пережить, но и ради других жертв бытового насилия. Потому что это очень громкое дело - и Вы можете меня сюда пригласить. У других жертв не будет такой возможности высказаться.
ЛАРРИ КИНГ: Спасибо, что пришли. Вы ожидаете, что скоро дело как-то разрешится?
МАРТИН ГАРБУС: Не скоро.
ЛАРРИ КИНГ: Большое спасибо вам обоим!
ОКСАНА ГРИГОРЬЕВА: Спасибо, Ларри. Я Вам очень благодарна.
ЛАРРИ КИНГ: Мы снова обратились к Мелу Гибсону и его представителям, но пока не получили ответа.
Материал предоставлен CNN International. Перевод выполнен RT.
Дата выхода в эфир 17 ноября 2010 года.
