Понуждение к многополярному миру

События августа 2008 года в Южной Осетии стали переломным моментом во всей новейшей российской истории. Им предшествовала Мюнхенская речь Владимира Путина, в которой российский лидер объявил о непригодности внедряемой Западом, прежде всего США, однополярной модели для современного мира. Эти заявления были высокомерно проигнорированы западным истеблишментом, который был абсолютно уверен, что Россия ни по одной теме не в состоянии конкурировать с сообществом стран, считавших, что они одержали победу в холодной войне.

Также по теме

«Никто не забыл этих событий»: RTД выяснил, как живёт Южная Осетия через 10 лет после грузинской агрессии

8 августа в эфир выходит документальный фильм RTД об агрессии Грузии против Южной Осетии в 2008 году. Авторы нашли героев репортажей о...

Собственно, похожим образом были настроены и постсоветские страны, пребывавшие в уверенности, что Москва, несмотря на все вздорные попытки отстоять право на суверенитет, по-прежнему остаётся элементом глобальной западной политики. На этой убеждённости и базировалась вся стратегия Михаила Саакашвили по возвращению Южной Осетии под контроль Грузии. Грузинский президент не допускал мысли, что Кремль рискнёт хоть как-то противодействовать военной операции, не получив предварительно разрешения на вмешательство в ход конфликта из Брюсселя или Вашингтона.

Нино Бурджанадзе впоследствии рассказывала, что была свидетелем телефонного разговора между Саакашвили и Путиным. Российский лидер абсолютно недвусмысленно предостерёг своего грузинского коллегу от роковой ошибки, пообещав в случае военного вторжения в Южную Осетию ввести собственные войска. Но Саакашвили, полагая, что России нечего противопоставить могуществу западных стран и их казавшемуся ему беспредельным всевластию, легкомысленно отмахнулся от того, что он посчитал пустой угрозой.

Более того, свою роль представителя мировой либеральной элиты на постсоветском пространстве он видел в успешном навязывании этому пространству новых правил общежития, которые серьёзно ограничивали бы права России. Москва оказывала помощь Южной Осетии и Абхазии, признавая за ними ту или иную (неполную) степень самостоятельности, и поддерживала их стремление противодействовать диктату и дискриминационным практикам Тбилиси. Соответственно, возвращая с помощью военной силы их в свою орбиту.

Грузия, в её понимании, ломала устраивавший Россию порядок, при котором сепаратистские образования мешали постсоветским республикам встраиваться в евроатлантическое пространство.

То есть нападение на Цхинвал преследовало как минимум две цели: восстановление государственного единства и ограничение российского влияния на границах России. Саакашвили, разыгрывавший партию в геополитические шахматы, был по обыкновению всех доморощенных и кукольных политиков уверен, что речь идёт о глобальных интересах, при которых не учитываются воля и желания малых этнических групп. Он полагал себя вправе действовать жестоко, применяя во время обстрелов Цхинвала непропорциональную силу: не сомневался, что на сопутствующие жертвы никто не обратит внимания, поскольку он добьётся главного — продемонстрирует по итогам военной операции слабость России, которая палец о палец не ударила, чтобы защитить братский осетинский народ.

Также по теме

Россия, Абхазия и Южная Осетия заявили об угрозе усиления активности НАТО

В ходе очередного раунда женевских консультаций по безопасности в Закавказье представители России, Абхазии и Южной Осетии заявили о...

Вполне возможно, что так бы и случилось, если бы Саакашвили удалось осуществить задуманное. В Европе и США, где грузинского лидера считали самым успешным демократическим политиком постсоветского периода, с лёгкостью закрыли бы глаза на совершённые им преступления. Но вышло иначе. К ужасу грузинских фантазёров после вторжения российская армия, которая, по всем расчётам, уже давно промотала остатки ещё советского ресурса вооружений и была полностью деморализована, пришла в движение и по приказу главнокомандующего вкатилась в Южную Осетию, чтобы оградить осетин от буйного внимания грузинских головорезов.

Если в 2007 западные политические элиты всё ещё самонадеянно мыслили себе пестуемый ими мир однополярным, но уже могли теоретически допустить, что под российским флагом зреет восстание слабых и проигравших исторический спор народов, то самовлюблённый, уверовавший в собственную непогрешимость, с восторгом принимаемый в высоких и влиятельных кабинетах на Западе грузинский президент в своём воображении уже одержал над Россией полную победу.

Я в связи с этим вспоминаю один известный случай в Чечне, фигурант которого так же адекватно оценивал реальность, как и Саакашвили. Когда российские войска во время первой чеченской кампании выводили из республики, к президенту Масхадову явился известный террорист Хаттаб, заявивший, что русских ни в коем случае нельзя выпускать, что именно в Чечне должен состояться полный и окончательный разгром российской армии.

Иорданец плохо представлял себе истинное соотношение сил, и это отчасти понятно. Но как бывший гражданин СССР позволил своим безумным фантазиям увести себя и собственный народ в марсианские джунгли, результатом чего стала утрата Грузией 20 процентов собственной территории?

В целом же практика, при которой у власти в бывших союзных республиках частенько оказывались сумасброды и психопаты, предсказуемо оборачивалась войнами, разгулом криминала, произволом и развалом государственных институтов. И назначенный Западом на роль отличника боевой и демократической подготовки Саакашвили своей шальной попыткой уязвить Россию только укрепил её позиции.

Более того, именно после 08.08.08 развеялись все иллюзии относительно однополярности мира. Кремль ясно дал понять, что он не позволит никому обижать тех, кого он взял под свою защиту. И дело здесь даже не в геополитике (хотя и в ней тоже), не в стремлении упрочить свои позиции, а в нравственных приоритетах — Россия и в прошлом вступалась за своих, это часть её культурной традиции. То же самое она намерена делать и в будущем.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.