АЛЕКСЕЙ НАВАЛЬНЫЙ: Возможности протеста каждый находит внутри себя. Но эти протесты - это не какая-то такая абстрактная вещь, это то, что готов делать каждый человек. Вот возможности мои, в смысле протеста, они не изменились никак. Я что готов был делать раньше, то и сейчас готов.
Навальный не верит в помощь Запада российским политзаключенным
В решении судьбы политзаключенных в России оппозиции не стоит рассчитывать на поддержку Запада, считает Алексей Навальный. В интервью Voice of America, он отметил, что, кроме риторики, от западных политиков ничего не дождешься. Сам же оппозиционер готов отстаивать их права до последнего и ходить на митинги столько, сколько потребуется.
Сегодня мы идем на марш в защиту политзаключенных, и это одна из задач протестного движения - развивать общественное давление достаточной интенсивности, для того чтобы политзаключенных всех - и в первую очередь, конечно, тех, кто сидит по «Болотному делу», - немедленно освободили. Мы знаем, что сейчас рассматривается проект амнистии, есть несколько разных проектов с разных сторон. Наша задача - давить на власть, для того чтобы в проект амнистии была включена амнистия для «Болотного дела» и остальных политзаключенных.
-
-
Мы знаем, что существует много желающих внутри власти выкинуть их из проекта амнистии. Мы не должны сделать это, и задача очень практическая, утилитарная - как можно больше людей в России должны знать про «Болотное дело». Например, должны протестовать вместе с нами против «Болотного дела».
-
Опросы показывают, что уже сейчас больше половины граждан России знает про это дело и больше половины среди тех, кто знает, понимает, что эти люди незаконно сидят за решеткой. Но нужно, чтобы было больше.
-
-
Я не совсем понял вопрос...
-
За эти два года были попытки найти правильный формат действий. Мы видим, с одной стороны, системную оппозицию, которую многие с трудом вообще даже и оппозицией могут назвать. С другой стороны, мы видим большое количество разрозненных и зачастую враждебных друг другу движений. Поэтому в течение этих двух лет шел достаточно естественный процесс и ожидаемый процесс, который идет во многих странах, когда вот эта разрозненная оппозиция пыталась находить форматы, как друг с другом взаимодействовать.Когда-то это было успешно, и выборы, сами выборы в координационный совет - был достаточно успешный проект. Когда-то это было менее успешно, тоже по объективным причинам, потому что люди все-таки идеологически достаточно разные. Мы видели, что власть точно так же вырабатывает свое отношение к этому протестному движению и вырабатывает механизм, каким образом удушить, и в первую очередь, репрессивный механизм, собственно говоря, почему мы здесь сегодня.И вот эта бесконечная такая опозиционная борьба, которая достаточно утомительная, и я отлично понимаю тех людей, которые говорят: «Ну как можно? Два года уже протестуем, а Путина до сих пор не свергли». Ну, нужно понимать, что такого наивного подхода быть не может. Это долгий процесс. Конечно, когда у меня после декабрьских 11-ого года митингов спрашивали, сколько еще проживет режим Путина, я тоже говорил: полтора года. Всем хотелось и казалось - тогда было общественное настроение такое, - что режим Путина проживет не более полутора лет. Правда оказалась такой, что нам необходимо готовиться к более длительной борьбе, к более напряженной, к более интеллектуальной, организационной по-другому и так далее.
-
-
Существуют совершенно разные форматы. Можно проводить массовые акции. Можно делать информационные кампании. Вот если общественное телевидение, которое, я так понимаю, существует на деньги налогоплательщиков, будет уделять этому какое-то внимание, то больше людей будут знать о политзаключенных.
-
-
Мне сложно сравнивать июльское мероприятие, которое было в мою защиту, потому что меня по объективным причинам на нем не было. Но со мной скорее какой-то был уникальный, странный и, может быть, даже многим кажется, неправдоподобный случай. Когда после манифестации меня выпустили. В отношении других людей мы понимаем, что это такая большая, тяжелая работа. Это есть работа оппозиции, работа общественности: проводить эти митинги. Да, я уверен, что большинство здесь, кто присутствует, они скажут: нам надоело на них ходить... Но на них все равно нужно ходить. Это задача. И если люди когда-то выходили и защищали меня - и защитили меня, значит, и я буду ходить и защищать их столько, сколько потребуется.
-
-
ЖУРНАЛИСТ: Вы надеетесь хоть как-то на международное влияние на Россию, учитывая объем тех международных событий, которые вот будут сейчас уже - 14-ый, 18-ый год и так далее?
-
-
АЛЕКСЕЙ НАВАЛЬНЫЙ: Ну, к сожалению, печальная правда такова и печальная история такова, что мы вряд ли серьезным образом можем рассчитывать на международное общественное мнение. Да, есть такие риторические штуки - а-ля кто-то выразил озабоченность, а кто-то выразил глубокую озабоченность, - но мы понимаем, что международные отношения, взаимоотношения нынешние между Россией и европейскими странами и США, они, конечно, очень прагматичные, и экономика в них имеет первую скрипку. Если есть политические вопросы в этом всем, то это, конечно, внешнеполитические вопросы: Сирия, нераспространение ядерного оружия, ПРО и так далее, и так далее. Поэтому я не думаю, что нам можно ожидать от западных политиков чего-то, кроме риторики по отношению к проблеме политзаключенных.
-
-
Мне как бы лестно и приятно это слышать. Я бы очень хотел, чтобы у нас появлялись политические движения, - как он сказал там: круче, чем Навальный, - это прекрасно. Я был бы очень рад, если бы «Справедливая Россия» занялась борьбой с коррупцией, участвовала в каких-то наших проектах, делала лучше, чем я. Это нормально вполне, «Справедливая Россия» возникала как партия региональных харизматиков. Мы знаем Ройзмана, к сожалению, он ушел, Оксана Дмитриева, Олег Шеин и так далее. Я думаю, что, конечно, «Справедливой России» нужно поддерживать всех этих людей, потому что они достаточно искренне и честно работают и на самом деле имеют право называться самыми настоящими хорошими оппозиционерами.
-
-
ЖУРНАЛИСТ: Десятилетие ареста Ходорковского, отношение к этому, ну, все, что об этом.
-
-
АЛЕКСЕЙ НАВАЛЬНЫЙ: Для меня Ходорковский - политзаключенный. Можно сколько угодно обсуждать то, что он был олигарх, не олигарх, уклонялся от уплаты налогов, не уклонялся. Но мне кажется, совершенно неоспоримый факт заключается в том, что сидит Ходорковский совершенно не за это. А он сидит за то, что он, по мнению Путина, начал вторгаться в политику и пытаться делать что-то такое, что не согласовано с Кремлем.Ходорковский для меня - политзаключенный. Это пример того, что политзаключенный десять лет был за решеткой, и в том числе мы все вместе не смогли его защитить. Эта печальная дата.
-
-
Дата выхода в эфир 27 октября 2013 года.
В нашем паблике в VK самые свежие статьи и сюжеты зарубежных СМИ
Сегодня в СМИ
