Власти Ставрополья подлили масла в огонь межнациональной напряженности в регионе. Как сообщает The New York Times, они запретили школьницам носить головные уборы - хиджабы. И это вызвало возмущение местных мусульман, поскольку противоречит их традициям. Поэтому они намерены обратиться в суд, чтобы отстоять свое право на хиджаб.
Хутор Левопадинский находится в глухом месте – здесь грязные ухабистые дороги, в домах не проведен водопровод. Однако вместо того, чтобы позаботиться об улучшении условий жизни, власти занимаются религиозными вопросами, пишет The New York Times.
После того как местное руководство объявило, что в государственных школах нельзя появляться девочкам в хиджабах, мусульманские семьи встали перед выбором: оставаться в регионе или переехать в соседний Дагестан.
Межэтническая напряженность – не новость для региона, напоминает автор статьи. Президенту Путину удалось урегулировать непростую ситуацию на Северном Кавказе частично благодаря тому, что он предоставил субсидии и свободу управления мусульманам, которые составляют большинство местного населения. Однако теперь Кремлю приходится сталкиваться с недовольством на соседнем Ставрополье, где, в основном, живут русские.
Когда суровая школьная учительница в одной из бедных деревень заявила, что больше не пустит в класс девочек в хиджабах, для многих ставропольцев она стала героиней, пишет издание. Власти края поддержали эту инициативу и ввели школьную форму, подразумевающую запрет на любые головные уборы для девочек.
В четверг местный суд рассмотрит иск, который подали четыре мусульманские семьи, возмущенные запретом на ношение хиджаба, - их дочерей теперь не пускают в местные школы. Интересы истцов представит известный адвокат из Чечни Мурад Мусаев.
The New York Times приводит слова адвоката: «Когда мы обсуждали социальный аспект ношения хиджабов, один из наших оппонентов сказал: «Пусть эти люди возвращаются на свою историческую родину – родину хиджабов – и пусть там свои хиджабы носят». Это довольно распространенное мнение в России».
Однако Мусаев напоминает, что по российским законам только федеральные власти имеют право ограничивать конституционное право на свободу вероисповедания.