Две бочки хлора

На Совете Безопасности ООН в понедельник снова обсуждался вопрос применения химического оружия в Сирии. США обвиняют Россию в том, что мы помогаем Башару Асаду применять такое оружие против мирного населения. Россия обвиняет США в клевете и предлагает создать независимый механизм ООН по расследованию химических атак. США отказываются, утверждая, что всё уже расследовано и что, предлагая новое расследование, Россия просто пытается замотать существующее.

Также по теме

«Обвинительный уклон»: США вновь заявили об ответственности России за химатаки в Сирии

В Вашингтоне встревожены очередными сообщениями об использовании химического оружия в Сирии. По словам официального представителя...

Ну о том, как некоторые расследуют, мы можем судить по истории с нашими спортсменами. Сообщения всяких Сирийско-американских медицинских обществ или Сирийских центров мониторинга за соблюдением прав человека (которые находятся, разумеется, не в Сирии, а в США и Великобритании соответственно) заслуживают доверия не больше, чем Освальд с Маклареном. Но давайте всё-таки абстрагируемся от подмётной сущности этих организаций и воспарим, так сказать, над фактурой.

А она такова. Один из «независимых наблюдателей» (звание угадаете сами) 4 февраля сего года сообщил журналистам, что в провинции Идлиб с вертолётов были сброшены две бочки с ядовитым газом. В результате в местном госпитале оказались 11 пациентов «с симптомами, указывающими на поражение организма хлором».

Тут, конечно, уже можно начать задавать вопросы. Например, если ты знаешь, что в бочках был ядовитый газ, то почему тогда не сказать прямо, что пациенты отравлены этим газом. И если ты знаешь, что симптомы пациентов указывают на отравление хлором, почему не сказать, что в бочках был именно хлор. Впрочем, это я придираюсь. Может быть, этот человек волновался.

Меня куда больше интересует число 11. Одиннадцать. А также число 2. Два. Две бочки с хлором. Одиннадцать пострадавших.

А теперь ответьте мне на вопрос: какую военную задачу пытался решить Башар Асад (если это был он), сбрасывая с вертолёта две бочки с хлором? Получить 11 пациентов в местной больнице? Довольно странная задача. Довольно странная эффективность.

Вопрос эффективности применения химического оружия в Сирии интересует меня не первый месяц и даже не первый год. После сирийского химического разоружения все инциденты примерно одинаково удивительны. Ноябрь—декабрь 2016 года, Алеппо. Девять погибших. За месяц! Апрель 2017 года, Хан-Шейхун, Идлиб. 80 погибших. От источника к источнику цифры разнятся, но везде они одинаково незначительны. Конечно, слово «незначительно» довольно цинично применять по отношению к погибшим людям. Но тут ведь всё дело в том, что мы с вами говорим о химическом оружии. То есть об оружии массового поражения. 

Во время первого боевого применения хлора в 1915 году, сто лет назад, на месте погибли три тысячи человек. Десять тысяч оказались выведены из строя. За 1917 год в результате применения иприта пострадали 125 тысяч человек.  

Ну хорошо, возьмём что-нибудь посовременнее. 1988 год, Саддам Хусейн применяет химическое оружие в Халабдже на территории Иракского Курдистана. Пять тысяч погибших, 20 тысяч пострадавших. Теперь вы понимаете, что такое «массовое поражение»? 

У любого оружия есть своя эффективность. У химического оружия она довольно высокая. Если на каждую использованную тонну взрывчатого вещества во время Первой мировой войны пришлось пять погибших, то на каждую тонну иприта — 36 погибших. Конечно, сейчас, когда применение химического оружия запрещено множеством конвенций, его масштабное использование чревато неизбежным возмездием. Которое однажды и постигло Саддама Хусейна. 

Также по теме

«Пустые рассуждения и трескотня»: в России осудили подход США к расследованию случаев применения химоружия в Сирии

Россия категорически не согласна с подходом США по «заматыванию» реального расследования химических атак в Сирии, заявил...

Но если вы применяете боевую авиацию, снаряжённую бомбами и ракетами, то зачем вам сбрасывать на жилой квартал две бочки с хлором? В чём военная необходимость этого действия? Эффекта — ноль. А вот международного возмущения — сколько угодно.

Ну то есть или Башар Асад клинический мазохист, питающийся ненавистью к себе всего человечества, или же эти единичные химические боеприпасы применяет не он. Потому что ему нет ни малейшего военного смысла их применять.

Нет ни малейшего военного смысла применять такие боеприпасы и тем, кто воюет против Башара Асада. Военного — нет. Однако же иной смысл есть. 

Да вот только что, в понедельник, Reuters сообщило человечеству: «Власти США оставляют за собой право начать военные действия против официального режима в Сирии в том случае, если возникнет необходимость предотвратить или остановить применение химического оружия». 

Вот и весь смысл.

Заметьте, я практически ничего не понимаю в военном деле. Но я и в спорте с допингом ничего не понимаю, что совершенно не мешало мне видеть тонко продуманную медийную кампанию по недопуску России к Олимпийским играм ещё тогда, когда это мало кому было очевидно. То же самое очевидно мне во всей этой истории с химическим оружием в Сирии. Оно применяется там не для того, чтобы решать задачу военную. А только для того, чтобы решать задачу пиарную. 

И если мы видим примеры применения единичных химических боеприпасов до сих пор (или просто сообщений об их применении), значит, задача по сохранению суверенитета Сирийской Арабской Республики пока ещё не решена. И единственное, что останавливает цивилизованное человечество от гуманитарных бомбардировок Дамаска, — это присутствие в Сирии российских ВКС. 

Не могу сказать, что я испытываю от этого какую-то радость.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.