Грозное время

Искусство волнует людей. Особенно тех граждан, у которых в голове посторонние голоса. Эти вообще воспринимают искусство слишком близко к сердцу. А если уж водочки накатить — так сразу становится понятно, что отсутствие грамотной психиатрической помощи на дому делает любителей искусства ходячими бомбами.  Искусство в принципе и живопись в частности имеет большую историю вандализма. Наверное, с тех пор, как оно возникло. Так что наши дни не исключение.

Также по теме

«На реставрацию может уйти несколько лет»: в Третьяковской галерее вандал повредил картину «Иван Грозный и сын его Иван»

Картина русского художника-живописца Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» подверглась акту вандализма....

И совершенно неважно, делается это под соусом борьбы с идеями, за интересы общества или от алкоголизма и психоза. Родосского Колосса развалили? Вандализм. Хрущёв выставку давил бульдозером? Чистый вандализм. Энтео выставку громил? Вандализм. Памятники Пальмиры взрывали? Вандализм. И не надо сказок: никакой разницы между тем, что происходит во имя какой-то идеи, и тем, что натворил несчастный псих в Третьяковке, не существует. Иногда и само искусство — это вандализм: Бэнкси с Павленским вам на память.

Я хожу по музеям. По очень разным. В очень разных странах. И внимательно смотрю, как что устроено. И выводы у меня для вас совсем грустные. Российские «флагманы» музейного дела — это тоже вандализм. Потому что чего бы мне ни рассказывали, но, когда огромная часть живописных работ в том же самом Эрмитаже висит под самым солнцем, напротив окон, это не только никому не удобно — бликует по-страшному, но и любой, кто знает химию красочного покрытия, объяснит вам, как под солнцем разлагаются пигменты. Конечно, Эрмитаж весь в окнах: он вообще-то не строился как музей и для этого не шибко приспособлен. Он же весь для царской роскоши.

Люди моего возраста помнят, каким скандальным был полушёпот-полукрик по кухням о том, как секретарь ленинградских коммунистов — некто Романов — устроил при Советах своей дочери свадьбу прямо в музее. Чистый вандализм.

Это был натуральный шок для людей и иллюстрация того, до какого цинизма может дойти одуревшая от безнаказанности власть. У питерцев так и остались коммунисты навеки в памяти — персиками Жданова в блокаду и свадьбой Романова в Эрмитаже.

Правда, когда в Пушкинском музее устраивает вечеринку рэпер Тимати, об этом пишут уже не стыдясь никого и ничего. Я вот думаю, что моя семья платила за строительство этого музея миллионы царских рублей вовсе не для того, чтобы там отдыхали малолетние выскочки. Музеи вообще для другого. Они типа для искусства, типа для народа.

И вопиющий случай тотальной некомпетентности руководства Третьяковской галереи, который вылился в нападение на картину Репина, — в том же ряду. Диагноз простой: великие наши предки оставили великое наследие, до управления которым дорвались банальные мародёры.

Конечно, мародёрство не сегодня началось — ему годков столько же, сколько Октябрьскому перевороту, но тем не менее. Чудовищное моральное разложение нынешних культурных деятелей подчёркивается в такие моменты локальных кризисов. В той России промышленники Мальцовы да Третьяковы строили музеи. В этой — нефтяники Абрамович и Усманов покупают английские клубы для пинания мяча ногами примерно на ту же сумму.

В той России на несчастную картину Репина напал идейный старообрядец из семьи промышленников, в этой — одуревший от выпитого банальный психопат, разница в преступлении невелика. Огромна разница в реакции на него. Сто лет назад, когда Балашов пытался уничтожить картину с Иваном Грозным, хранителем музейной коллекции Третьяковки был русский живописец-передвижник Георгий Моисеевич Хруслов. Был он не только человеком, который знал про живопись, а также про технологии и про творцов всё. Он был ещё и человеком чести. Когда он понял, что не сохранил полотно Репина и позволил кому-то осуществить акт вандализма в храме искусства, он просто покончил с собой, бросившись под поезд.

Понятно, что давно уже во главе крупнейших собраний классического искусства стоят вовсе не живописцы, а типа менеджеры. Наверное, поэтому они ставят возле бесценных (до ближайшего Sotheby's) картин столбики ограждения.

Вот этим столбиком первый попавшийся псих и попытался протаранить Ивана Грозного. Вот не далее как вчера походил я по музеям Потсдама — Barberini, например. Нет там столбиков. Тонкая лента есть и сигнализация, а столбиков ваших допотопных нет. Как можно назвать менеджеров, которые не удосужились поставить антивандальные стёкла на великие полотна, которых у нас в силу исторических причин не так уж много? Все можно по пальцам пересчитать — кроме того, что комиссия Швыдкого регулярно отправляет обратно в Европу жертвам нацизма в третьем поколении.

Их можно было бы назвать некомпетентными, если бы вдруг мы не узнали, что на самом деле они эти стёкла по документам и называют антивандальными. Но между бюджетами, документами и реальностью всегда стоят чьи-то интересы, не правда ли? И мы возвращаемся к нашему невинному тезису о мародёрах.

А где-то высоко-высоко на небе тяжко вздохнул Павел Михайлович Третьяков.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.