Состоявшийся стратегический разворот

Пришедшие в самом конце прошлой недели с китайской таможни впечатляющие цифры роста российско-китайской торговли имеют довольно простой итог: в общем и целом заявленный уже больше десятилетия назад «стратегический разворот на Восток» можно считать более или менее состоявшимся.

Также по теме

Вдали от доллара: Китай перевёл больше половины внешнеторговых расчётов в юани

Доля доллара во внешнеторговых сделках Китая опустилась до исторического минимума, и теперь больше половины трансграничных расчётов...

И это отнюдь не скоропалительный вывод.

Нет, дел там ещё, что называется, начать и кончить.

Более того, мы только в самом начале пути на перспективные рынки Юго-Восточной Азии. Для этого только стратегических инфраструктурных транспортных проектов на востоке нашей необъятной страны надо поднять и «расшить», извиняемся, столько, что мама не горюй. А это только самое начало освоения гигантского и фактически девственного Сибирского субконтинента, без чего и сам «разворот на Восток» выглядит несколько странновато даже чисто географически. Но математика уже начинает выглядеть достаточно красноречиво, и это как-то, наверное, глупо даже нашим противникам отрицать.

Сначала немного цифр.

Как свидетельствуют данные, официально опубликованные Главным таможенным управлением Китайской Народной Республики (ГТУ КНР), поставки российской сырой нефти в Китай в январе — июле увеличились на 25,2% в годовом исчислении и превысили 60,6 млн т. И это несмотря на существенный рост цен и резкое сокращение бонуса в конце прошедшего полугодия. И хотя в стоимостном выражении импорт нефти из России в КНР за тот же промежуток времени, напротив, снизился по сравнению с аналогичным периодом прошлого года на 5,8% — до $32,1 млрд (низкие цены плюс те самые высокие бонусы в начале отчётного периода — всё понятно, тут никто ничего, собственно, и не скрывал), нет никаких сомнений, что до конца года нефть и в этом отношении своё, что называется, доберёт: тут не надо ничего выдумывать, достаточно посмотреть графики изменения цен.

Следуем дальше.

Импорт СПГ — что особенно важно, потому как русский СПГ весьма конкурентен и в традиционной для наших газовщиков Европе, — тоже вырос за отчётный период на 62,7% — до 4,46 млн т, и это вполне прилично.

Что касается импорта трубопроводного газа, то его объём увеличился почти вдвое (физический объём ГТУ КНР не приводится), что, впрочем, тоже было вполне ожидаемо: просто ускоренно выходим на заявленные проектные мощности.

Да и все, простите, дела.

При этом, разумеется, нам ещё есть куда вместе с великим Китаем расти — и вот это особенно радует.

Даже если отставить немного в сторону в муках рождающийся проект «Сила Сибири — 2» с впечатляющей проектной мощностью 50 млрд кубов в год. Который, нет никакого сомнения, будет построен, несмотря на все трудности и противодействия сторонников «европейского пути развития». А если смотреть на ситуацию исключительно по довольно прилично выглядящему и динамично развивающемуся сектору СПГ (просто, буквально на полях, напомним, как на днях была завершена установка линии сжижения газа на основании гравитационного типа для первой очереди крупнотоннажного завода «Арктик СПГ — 2» на морское основание в акватории терминала «Утренний» на Гыдане), то просто обратим внимание на то, что мы, несмотря на все успехи, пока что занимаем только третье место по поставкам СПГ на китайские рынки.

А ведущим поставщиком СПГ в КНР за первые семь месяцев текущего года по-прежнему, увы, остаётся Австралия, которая продала Китаю 13,5 млн т за $8,29 млрд. За ней следует Катар (9,51 млн т за $6,1 млрд).

И только потом — мы.

При этом геополитическая ситуация складывается так, что входящая в откровенно недружественный по отношению к КНР AUKUS Австралия вряд ли может рассматриваться высшим политическим руководством Китайской Народной Республики в роли стратегически перспективного поставщика. Методы, практикуемые англосаксами, китайским товарищам уже вполне понятны и достаточно хорошо известны.

Поэтому на данный кусок пирога отечественная СПГ-отрасль имеет вполне законное право претендовать. Ну, может, и не на всю целиком, но на какую-то значимую часть — это уж совершенно точно.

Дело исключительно за возможностями. И такие возможности (не только, кстати, связанные с «Арктик СПГ — 2») в стране, безусловно, имеются. Просто напомним, что к 2035 году отечественные мощности по сжижению газа планируется нарастить до 80—140 млн т. По крайней мере, именно такие показатели прописаны в долгосрочной программе развития производства СПГ, принятой правительством РФ ещё в марте 2021 года. И с тех, довоенных ещё, времён планируемые показатели не менялись. При этом большинство новых предприятий по производству СПГ, что характерно, должно появиться в Арктике и на Дальнем Востоке: иного тоже, в общем, наверное, и не следовало ожидать.

Также по теме

Орешкин: дополнительные нефтегазовые доходы до конца года составят около 800 млрд рублей

Помощник президента России Максим Орешкин заявил, что дополнительные доходы в нефтегазовой отрасти составят около 800 млрд рублей до...

Будут в ближайшие годы увеличены и ледокольные мощности, которые в перспективе должны обеспечить круглогодичную навигацию по самому сложному, восточному маршруту Северного морского пути.

Тут ведь что важно понимать: да, безусловно, СМП обустраивается далеко не только для транспортировки СПГ, но газовая логистика — весьма немаловажная его часть. Просто в качестве понятной всем иллюстрации: на текущий момент основной рынок сбыта СПГ — это страны Азиатско-Тихоокеанского региона, на который приходится свыше 70% мирового оборота отрасли.

И туда надо идти.

Тут всё правильно: товары и должны идти туда, где для них есть стратегически перспективные рынки. Особенно в ситуации, когда традиционные для наших энергоносителей рынки европейские по вполне понятным, хоть и неуважительным причинам быть таковыми, к сожалению, совершенно очевидно перестают.

Европа, к сожалению, перестаёт быть союзом индустриальных держав.

Обидно, конечно.

В том числе потому, что мы, безусловно, традиционно часть европейской культуры, в том числе культуры экономической, деловой. Вот только обратите внимание, что сам сценарий с глобальным разворотом нашей большой, сложно устроенной как в экономическом и политическом, так и в административно-бюрократическом измерении и оттого весьма инерционной страны в восточном направлении был заявлен задолго до начала не то что СВО, но и даже самого киевского «майдана», положившего политическое начало раскола энергетической карты западной части Евразии.

И, значит, мы уже тогда весьма прагматически всерьёз рассматривали потенциальную перспективу деиндустриализации и последующей деградации экономик Европейского субконтинента.

А дальнейшие события только послужили катализатором и ускорили уже и без того необратимый процесс.

«Ускорение», правда, оказалось куда радикальнее ожидаемого, чего уж греха таить. И времени нам на раскачку в практическом измерении почти и не оставило. Но мы и к этому, как ни странно, оказались в общем и целом готовы. За исключением понятных, в принципе, и даже, наверное, простительных для такой сложной страны шероховатостей. То есть, судя по той же китайской цифири и иным трендам, сам-то разворот на Восток мы, несмотря на всю свою «сложность и инерционность системы», всё-таки более или менее совершили.

И даже, оглядевшись внимательно по сторонам, наметили перспективные цели и очертили первоочередные задачи. Теперь осталось, пожалуй, самое сложное: теперь надо не привычно шарахаться из стороны в сторону.

Надо просто идти.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.