«Этери написала, чтобы снимали больше»: Хромых о «Тутберхаусе», диете в «Хрустальном», высоком росте и своих страхах

Хромых о «Тутберхаусе», диете в «Хрустальном», высоком росте и своих страхах

Этери Тутберидзе обладает невероятной энергетикой, которая придаёт сил окружающим её людям. Об этом в интервью RT заявила фигуристка Майя Хромых. По её словам, поначалу она боялась даже смеяться на тренировках, но затем убедилась, что слухи о жёсткости наставницы не имеют под собой никаких оснований. Серебряная медалистка финала Кубка России рассказала, как появилась идея снимать в TikTok видео о жизни «Хрустального», вспомнила, как в детстве проводила занятия у хоккеистов, и развенчала миф о строгой диете фигуристов. Юниорка также поделилась впечатлениями о жизни в Москве после переезда из Нижнего Тагила и призналась, что немного испытывает страх перед будущим.
«Этери написала, чтобы снимали больше»: Хромых о «Тутберхаусе», диете в «Хрустальном», высоком росте и своих страхах
  • Майя Хромых
  • РИА Новости
  • © Владимир Песня

— Помню вашу фразу «В группе Этери Тутберидзе я открылась миру». Можете рассказать подробнее?

— Здесь немного другая система. Ты приходишь и не только тренируешься, тренируешься и тренируешься. Бывает разряженная обстановка, Этери Георгиевна может пошутить. Для меня это было очень необычно и непривычно, я поначалу даже пыталась скрыть смех, хотя все вокруг открыто смеялись. Со временем поняла, что мне это даже помогает тренироваться. Когда я слишком серьёзна, ухожу в себя, и что-то может не получаться. А в атмосфере веселья всё даётся легко.

— В других группах, где вы занимались, такой атмосферы не было?

— Наверное, всё-таки нет.

— Как вы метко заметили, большинство людей всерьёз считает, что в «Хрустальном» все всегда тренируются.

— Конечно, когда предстоят серьёзные соревнования, мы усиленно тренируемся. Просто постоянно работать тоже нельзя. Периодически нужно эмоционально отпускать себя, чтобы морально становилось полегче. Лично мне это помогает.

Также по теме
Визит Медведевой на ММКФ, имидж Трусовой и шоу Навки для врачей: что обсуждают в мире фигурного катания
Анна Щербакова подвела итоги сезона, а Александра Трусова примерила кардинально новый образ. Евгения Медведева посетила церемонию...

— А потом появляются «Тутберхаусы»…

— Ну да. (Смеётся.) Год назад мы как-то уходили с ледовой тренировки, обсуждали видео в TikTok. И я предложила Даше Усачёвой создать «Тутберхаус». А она мне: «Интересно, как сама Тутбер отреагирует?» Весь сезон мы это обдумывали. Казалось, нас за это отругают. А потом сама Этери Георгиевна нам написала, чтобы ещё больше видео туда снимали.

— Как придумали название?

— Мы играли в Hay Day, как-то все у нас на неё подсели. Там можно было создать группу. Думали, думали, как её назвать. Ну и однажды Алёна Косторная сделала. Кажется, она так и называлась — «Тутберхаус».

— Ну естественно, кто же ещё, кроме Алёны.

— Ага. (Смеётся.) А когда Аня Щербакова с Морисом Квителашвили поехали на чемпионат мира, мы решили записать танец. Эти движения как-то делал Морис перед хореографией. У него тогда был день рождения, я сняла его, выложила в сториз, поздравила. Потом мы все их повторили для видео. Ну и подумали, что, раз уж на то пошло и Этери Георгиевне понравилось, можно и TikTok создать.

— Видео с Этери Георгиевной согласовываете?

— Нет, только между собой. У нас есть группа в WhatsApp, в которой мы всё обсуждаем: что снимать, что выкладывать — чтобы все были согласны.

— Алёна рассказывала, что у вас даже график по подписчикам есть. Например, за 50 тыс. обещала видео с Даниилом Глейхенгаузом.

— Просили Даниила Марковича сняться в видео на 20 тыс. подписчиков — он сказал, на 100 тыс. Но мы немного сбили — сторговались на 50 тыс., потому что до 100 тыс. нам ещё долго. Да и выкладывать сейчас стали поменьше. В TikTok есть всякие тренды, но они у нас то не получаются, то просто не успеваем, то ещё что-нибудь.

— Ваш папа — известный хоккейный тренер. Был ли в детстве вариант вообще не встать на коньки?

— Папа всё время был на льду, да и брат хоккеем занимался. Я и сама была очень энергичной — образно говоря, всегда на лампочке висела, никому не давала покоя. Прыгала, бегала, танцевала. Пела даже, вместе с друзьями родителям концерты всякие давала. (Смеётся.) Ну и меня решили отправить в фигурное катание, чтобы эта энергия хоть куда-то выплёскивалась. В два года и четыре месяца я начала кататься.

— Так рано?

— Да. Но я и ходить рано начала. На фигурное катание сперва ходила больше для себя. Потом стало получаться, и мама решила позвонить в Москву. Мы изначально хотели в группу к Этери Георгиевне. Это было в 2014 году — Олимпиада в Сочи, Юля Липницкая…

— Игры смотрели?

— Конечно. Уже было поздно, а я тогда рано ложилась спать. Точно не помню, но, наверное, соревнования шли часов в десять вечера. Я сидела, засыпала, глаза руками открывала, чтобы не пропустить. (Смеётся.) Тогда очень любила пару Татьяна Волосожар — Максим Траньков. Все их прокаты пересмотрела, ждала каждое новое выступление, новую программу. И когда объявили, что они поедут на Олимпиаду, была уверена, что займут первое место. Не знаю, что могло случиться, чтобы они не выиграли. Очень расстроилась, когда они закончили. Ну и вот, позвонили в Москву, и нам с мамой сказали, что по возрасту прохожу к Анне Царёвой. В мае прошла просмотр — сказали приезжать в августе. Даже дату помню: с 17 августа 2014-го я здесь. Начала, так сказать, совершенствоваться.

Также по теме
«Меня поражает то, что она делает»: Хохлова о прыжках Трусовой, желании станцевать с Ургантом и влюблённости в партнёров
Бросить занятия фигурным катанием в детстве хотелось «миллион раз». Об этом в интервью программе «Смол Ток» заявила чемпионка Европы...

— Думал спросить о первом воспоминании о фигурном катании, но в столь юном возрасте вряд ли можно что-то запомнить.

— Уже мало что осталось, это правда. Не занималась я тогда серьёзно. Помню, ходила в садик… У меня было детство — некоторые говорят, мол, у фигуристов его не бывает, что мы только и делаем, что тренируемся.

— Врут?

— В каком-то смысле да. Я даже когда в Москву приехала, думала, что лутц — это вообще не прыжок. Он у меня всегда стоял в конце — в то время прыгала одинарный. Мне казалось, что это просто что-то вроде шага такого. Я его всегда так радостно прыгала, выезжала и дальше весёлая ехала. А когда мне сказали прыгать двойной лутц, в голове было: «Не поняла. Это что, прыжок всё-таки?»

— Заставлять себя любить спорт не приходилось?

— Нет, мне всегда нравилось работать над собой. Я получала удовольствие, когда всё выходило. Особенно когда чувствовала, что лучше других. Мне это очень нравилось, если честно. Но это в детстве, сейчас всё немного иначе. Теперь об этом уже не думаю. Все мысли — как сделать лучше и показать свой максимум.

— У кого вы занимались в Нижнем Тагиле?

— У Анны Болдиной. Где-то до семи-восьми лет.

— Папа со своей колокольни как-то участвовал в тренировочном процессе?

— На самом деле нет. У нас тогда не было конкретной цели заниматься профессионально, смотрели, как пойдёт. А папа в то время постоянно ездил на матчи в командировки, да и брат мой у него тренировался — он как раз по возрасту в ту команду попал. Времени особо не было. Плюс он долго работал в Казахстане. Мы с мамой ездили к нему, жили там примерно месяца три. И вот там я уже вместе с хоккеистами тренировалась.

— Учили их скользить?

— Не совсем. Мы в зале ОФП занимались. Растяжку им проводила, и вот это уже было забавно. У них ничего не получалось, а я над ними немножко издевалась.

— В «Хрустальном» родители тесно связаны с хоккеем только у вас и у Алины Загитовой.

— Да, у нас отцы общаются, особенно на тренировках. Про хоккей постоянно говорят. Они в молодости то ли вместе играли за одну команду, то ли против друг друга. Мы с Алиной над этим даже подсмеиваемся немного.

— Очень много разговоров о разнице в подходах между Москвой и регионами. Если судить изнутри, в чём она заключается?

— Наверное, в количестве тренировок. В регионах меньше льда. В самой тренировочной системе, в настрое. От тренера ещё очень многое зависит. Иной раз ездишь по льду вялый, ничего не охота, не можешь себя заставить, а когда выходит Этери Георгиевна, сразу откуда-то появляются силы. Раз — и собираешься, начинает всё получаться. От неё исходит какая-то мощная энергетика.

Также по теме
«Мишина и Галлямов должны были выстрелить»: Зайцев об итогах года в парном катании, ловушке второго сезона и вреде шоу
Анастасия Мишина и Александр Галлямов стали чемпионами мира, потому что на протяжении всего сезона сталкивались с высочайшей...

— Смогли бы вы дойти до нынешнего уровня, продолжая тренироваться на периферии?

— Скорее всего, нет.

— Это и было причиной переезда в Москву?

— Да. Мы как раз возвращались из Казахстана, переезжали обратно в Тагил. И тренер посоветовала нам съездить в Москву. Видимо, что-то она увидела во мне, сказала маме, чтобы мы попробовали.

— Переехали со всей семьёй?

— Сначала поехали с мамой. Потом поняли, что вдвоём тяжеловато, и перевезли бабушку. Она помогала нам по хозяйству, готовила, иногда меня отводила, когда мама работала. Затем я подросла, начала везде ходить одна. Да и бабушка домой хотела, и мы её отпустили. В течение сезона папа с командой в других городах. У них по 100 игр в год, всё время в разъездах. Так что в основном мы везде с мамой.

— Москва сильно впечатлила?

— Конечно. Мы много гуляли, я ходила с глазами по пять рублей.

Единственное — вроде живёшь в Москве, а сходить никуда не успеваешь. Мне кажется, за пять лет я на Красной площади всего раза четыре была. Очень редко получается куда-либо выбраться. Но в плане результата это всё-таки того стоит.

— Помню свои ощущения во время переезда. Мне тогда казалось, что Москва и есть весь мир. Что больше ничего нет.

— Да. Когда я в Нижнем Тагиле жила, у меня друзья хвастались: «Я в Москве была!» — «Ой, и я в Москве была». А я стояла молча и думала, что никогда там не побываю. Это казалось чем-то невозможным. И вот уже пять лет тут.

— В родном городе часто бываете?

— Первые два года после переезда получалось ездить, а затем по времени стало напряжно. Примерно года два уже не была. Но в мае планируем съездить в отпуск. У нас там вся родня.

— За эти годы удалось принять и полюбить Москву?

— Думаю, да. Здесь всё так современно, хорошо организовано. Я даже порой этому удивляюсь. Но иногда скучаю по Тагилу, конечно. Там всё спокойно, такое умиротворение… Ностальгия накатывает, хочется собраться и уехать. Но как-то сразу вспоминаю, ради чего я здесь, и, скажем так, останавливаюсь.

Также по теме
По стопам Чена: что может стоять за разговорами о потенциальном сотрудничестве Трусовой и Арутюняна
Известный американский тренер Рафаэль Арутюнян прибыл в Москву, в то время как его звёздный подопечный Нэйтан Чен выступил в составе...

— С чего началась работа с командой Тутберидзе?

— В то время у меня было сотрясение, и мы решили: пора что-то поменять. Этери Георгиевна была в Пхёнчхане на Олимпиаде, и мы обратились к Сергею Розанову. Он, видимо, спросил у неё и разрешил перейти. Изначально я к Этери Георгиевне не то чтобы не просилась… Скорее боялась тех самых слухов, о которых вы говорили раньше: что всё очень жёстко, что сюда не стоит идти. Я и маме говорила: не пойду, боюсь. А потом что-то в голове щёлкнуло. Когда пришла, даже не представляла, что будет. Смеяться боялась: привыкла, что смех на тренировках под запретом. Где-то год у меня ушёл на то, чтобы привыкнуть. Постепенно приходило осознание, что мне так лучше.

— Но ведь все знают, что за высокими местами почти всегда надо идти к Тутберидзе.

— Меня пугала неизвестность. Поначалу вообще наотрез отказывалась, а потом подумала: «Здесь же всё-таки результат». У всех всё получается, и все живы-здоровы. Мы же видели, что ребята ходят довольные, весёлые. В то время лутц и флип практически не прыгала, риттбергер был не очень. Сергей Александрович мне флип немного поставил, но всё равно стабильностью не пахло. А потом приехала Этери Георгиевна, посмотрела на меня. Исправила ошибки на лутце, и как-то он у меня пошёл. В том сезоне у меня ещё оставались одни соревнования — Спартакиада. Я на неё поехала с Сергеем Дудаковым, и всё сложилось удачно. Меня взяли. 

— Вы говорите, что лутц исправила Тутберидзе, но в массовом сознании как-то укоренилось, что техникой с вами занимается Сергей Викторович, а у остальных немного другие роли.

— На самом деле нет. У нас все тренеры универсальны. Нет такого, что Даниил Маркович отвечает только за хореографию, Сергей Викторович — только за технику. Этери Георгиевна вот вообще занимается всем. Глейхенгауз, если остаётся один, тоже и технику хорошо поправляет, и скольжение. Когда все остальные уезжают, Дудаков раскатывает нас, даёт шаги. Строгого разделения нет.

— Первое впечатление от работы с Тутберидзе помните? Условно, приезжает она с Олимпиады, и…

— …я долблю лутц. Она выходит на лёд, и я понимаю, что у меня он ну вообще никак не получается. А она на меня смотрит. Успела подумать только: «Что мне делать-то вообще?» (Смеётся.)

Раз прыгнула — упала, два прыгнула — упала… А Этери Георгиевна всё смотрит. Потом она говорила мне, что прыгать. Тогда же поправила лутц с флипом. И со временем пришла стабильность. Где-то недельку она на меня смотрела и уже после взяла.

— Не могу не спросить. Вы же девушка высокая…

— Ну начинается. (Смеётся).

— …и на этот счёт есть предубеждения. Дескать, таким прыгать трудно. У Этери Георгиевны их не было?

— Были, конечно, сомнения, но решили посмотреть, что будет. Мне всегда говорили: «Вот ты высокая, тебе не сложно? А как ты прыгаешь? А это, а то?» А я для себя решила, что мне это не мешает. Если я хочу добиться своей цели, на это не нужно обращать внимания. Наоборот, считаю, что это моё преимущество. Возможно, я не такая, как все, отличаюсь чем-то. И это хорошо. Может быть, рост даже в чём-то помогает.

— С вашего позволения всё же побуду тем, кто спросит: не сложно ли вам?

— После карантина было трудно. Мы очень долго сидели по домам, и, когда снова вышли на лёд, ощущались сложности. Сперва мы одинарные попрыгали, потом двойные — чтобы потихоньку, без фанатизма. Затем перешли на тройные. Я собрала дупель, тулуп, сальхов и риттбергер. А как дошло дело до лутца и флипа, поняла, что не помню, как это делать. Вообще. Захожу — а мозг просто отказывается их прыгать. Не помню технику, сколько времени должна провести в воздухе. Появился барьер, и я никак не могла его преодолеть. Недели две с половиной точно не могла в них зайти. Потом, когда переборола себя, начали ставить программу, и я никак не могла её вкатать. Ноги — туда, руки — сюда. С прыжков падала с недокрутом в пол-оборота. На спину приземлялась, на копчик, локоть себе сильно отбила. Не чувствовала себя, раскоординация была полная.

Когда в середине сбора в Новогорске поняла, что координация ушла, я отказывалась это воспринимать, чтобы не загоняться. Но потом в Москве у нас начался джаз. И тут поняла, что я вообще ни бе, ни ме, ни кукареку. (Смеётся.) Показывают лёгкое движение — а я не могу его повторить. Все делают, а я никак. Тогда я осознала, что проблема всё же есть. Старалась не обращать на это внимания, но, конечно, было непросто. И только сейчас, к концу сезона, всё возвращается в норму.

Также по теме
«К интернет-войнам готова, уже наслушалась о себе»: Усачёва о поведении фанатов, элементах ультра-си и чувстве музыки
Обидные выкрики с трибун перед выступлениями не способны повлиять на фигуристов, но ужасны сами по себе. Об этом в интервью RT заявила...

— Очень «вовремя».

— На льду всё стало более или менее уже после контрольных прокатов, а на джазе шло гораздо дольше. Мне даже Алексей Железняков говорил, что главное — не останавливаться, просто нужно работать. Он рассказывал, что сам был таким же: вырос, и стало сложно.

— Какой у вас сейчас рост?

— 165 см. Может, уже чуть-чуть больше, но, когда в последний раз замерялась, было так.

— Только честно: хоть раз предлагали уйти в танцы?

— Да.

— Как часто? И кто предлагал?

— В прошлом сезоне, когда прыжки не получались, Этери Георгиевна частенько говорила идти в танцы. Я отказывалась. Причём не скажу, что танцы лёгкие. Когда Даниила Марковича нет, нас раскатывает Георгий Похилюк. И на самом деле это очень сложно — держать все эти рёбра, скользить. Танцы — это довольно красиво, мне нравится их смотреть. Но сама туда не хочу.

— Меня почему так сильно заинтересовал ответ про «раскрепоститься». Обычно в коллективе с жёсткой рукой люди, наоборот, чувствуют себя более зажатыми. Как бы под надзором.

— Честно, не знаю, как это происходит. Вроде тренируешься, и как-то всё само. Тут посмеялись, тут повеселились, здесь поснимали что-то. В первые пять минут тренировок Даниил Маркович как пошутит — и мы начинаем смеяться как не в себя. Потом собираемся и дальше занимаемся на позитиве. Я даже не заметила, как это всё пришло.

— В чём преимущество системы Тутберидзе лично для вас?

— Наверное, в самой Этери Георгиевне. Энергетика у неё сильная. Где-то она может что-то поправить, объяснить. Иной раз — сказать что-то обидное, но у неё как-то так получается, что становится не обидно, а смешно.

— Не в блокаторах гормонов, как писали после чемпионата мира?

— Нет, ничего такого у нас не используют. Что касается медикаментов, врачи за всем следят, держат под контролем. И Этери Георгиевна тоже. Например, вес.

Есть она нам не запрещает — наоборот, говорит, что мы должны кушать, чтобы были силы. И чтобы не превратились во всяких дистрофиков, потому что это уже не человек, а просто тело, с которым ничего нельзя сделать. Она нам даже как-то говорила, что уж лучше пусть будет лишний вес. И мы: «Ага-а-а-а!» (Смеётся.)

— Даже так?

— Ну, конечно, не 2 кг, но немного можно. При этом во время сезона, конечно, вес лучше держать. Лично мне достаточно не есть сладкого, и всё будет нормально. У меня обычные завтрак, обед и ужин. На завтрак каша с чаем, на обед мясо со вторым или суп, на ужин мясо или салатик и чай.

— Вы сейчас разрушаете теории о том, что фигуристки «Хрустального» питаются льдом.

— Это неправда, конечно. Я себе иногда утром разрешаю съесть что-то вредное — шоколадку, к примеру. Вечером стараюсь ограничиваться, потому что в это время всё особенно сильно прилипает.

— Вы перешли к Этери Георгиевне, в 2019-м взяли золото финала Кубка России по КМС. А потом в вашей жизни появился четверной сальхов. Расскажите его предысторию.

— Саша Трусова прыгала четверные, Аня Щербакова, Камила Валиева. Мы в конце сезона начали учить что-то новое. В то время всей группой разучивали тройной аксель. Потом отпуск, предсезонка, Новогорск… Позапрошлый сезон, кстати, был не особо удачный. Я почему-то перестала верить в себя, что-то в голове произошло. Но в итоге справилась, выучила четверной сальхов. Где-то в 2019-м перед Новым годом запрыгала его. А предыстория… Просто это было нужно. Без четверных уже нереально что-то выиграть.

Также по теме
Победа под звуки гимна: российские фигуристы выиграли командный чемпионат мира в Осаке
Сборная России выиграла командный чемпионат мира по фигурному катанию, прошедший в Осаке. В последний день соревнований победы в...

— Ну чемпионат мира Щербакова, по сути, выиграла бы и с тройными.

— Может быть, да. Но на уровне чемпионата России без четверных бороться невозможно.

— Кто предложил попробовать четверной?

— А мне не предлагали, я сама попросила. Когда только-только его запрыгала, я так кайфовала, что столько в воздухе кручусь и выезжаю. Это другие ощущения, как на горках в парке кататься.

— То есть разучили четверной, чтобы почувствовать кайф от полёта?

— Можно и так сказать.

— Учитывая рост, не было опасений по поводу здоровья?

— Поначалу был страх, что я сделаю что-нибудь не так и заработаю травму. В какие-то дни из-за этого не могла заставить себя зайти в прыжок. Но со временем, с опытом это проходит. Конечно, бывали попытки, когда я просто падала. В такие моменты нужно успокоиться, подумать, что делаешь не так. Может, это и хорошо — что так плохо падаешь: есть возможность проанализировать ошибки.

— Мне казалось, что для вашей команды и для вас лично это всё было в некотором роде экспериментом.

— Для меня экспериментов не было. Я начала сама заходить в этот прыжок, и у меня не было в голове сомнений, получится ли он у меня. Было так: хочу — и всё тут. Значит, прыгну. Почему-то была абсолютная уверенность, что всё будет хорошо.

— Как у вас проходит процесс постановки четверных?

— Мы обычно начинаем с чего попроще — сальхов, тулуп. Не могу сказать, что они значительно легче других, просто у всех установка в голове, что надо сперва попробовать их, чтобы уже хоть что-то было. А дальше смотрим по ситуации. Что касается тренеров, то по времени все участвуют в процессе примерно одинаково. В целом мы стараемся ориентироваться на свои ощущения, сами себя поправляем. Но иногда бывает, что ошибка всё равно идёт из попытки в попытку. Тогда наставники исправляют, так как ощущения бывают обманчивы.

— То есть многое зависит от собственного восприятия?

— Конечно. Может так сложиться, что ты будешь где-то выступать один. В этот момент ты должен сам себя держать, поправлять, чувствовать.

— Довольны ли вы своим дебютным сезоном по взрослым?

— Удивительно, но у меня не было ощущения, что я соревнуюсь на новом для себя уровне. Казалось, что он всё равно юниорский, просто в России нам дают кататься с мастерами. Первое время было необычно выходить на соревнования с Аней, Сашей, той же Лизой Туктамышевой. Думала, как это будет происходить. А потом привыкла. Всё же мы и тренировались вместе. Даже интересно было — у нас все девочки сильные, с четверными. Никто ничего просто так не отдаст.

— Прошлый сезон вы начинали в Куршевеле, этот — в Сызрани. Контраст приличный.

— Да уже надо было хоть где-нибудь выступить, если честно. Плохо было без соревнований. В Сызрани были смешанные ощущения. Я не переживала, состояние было какое-то…

— Забыли, как соревноваться?

— Да. После короткой не было ни адреналина, ни радости. Как будто вообще на лёд не выходила. Соревновательные ощущения приходили постепенно, с каждым стартом.

— И когда вернулись полноценно?

— Скорее всего, уже на чемпионате России. Поначалу вспоминала, как маленькой думала об этом турнире. Вообще не представляла, каким он будет для меня. А потом решила, что это мой шанс заявить о себе. Вся страна смотрит, да и в мире интерес большой. Поставила себе задачу откататься чисто и показать свой максимум.

Также по теме
«Свет» Загитовой и каскад Медведевой: как в Москве прошло шоу «Чемпионы на льду» группы Тутберидзе
В Москве состоялось второе в сезоне шоу «Чемпионы на льду», организованное группой Этери Тутберидзе. На арене «Мегаспорт» со своими...

— За исключением падения на четверном тулупе, получилось. Кстати, как вообще возникла идея учить второй квад?

— В какой-то момент Этери Георгиевна сказала учить тулуп, потому что они с сальховом плюс-минус одинаковые. Начала пробовать, и он как-то лучше у меня пошёл. Я даже сейчас могу сделать его, а сальхов… Иногда случаются плохие дни: не высыпаешься или ещё что-то. Но тулуп, что бы ни случилось, к концу тренировки у меня всё равно получится, а сальхов иной раз может вообще не пойти. Кстати, бывает так: я представляю, что прыгаю тулуп, — а захожу в сальхов, и он у меня выходит. В обратную сторону это тоже работает.

— Вы говорите, что сальхов и тулуп примерно одинаковы. Но если составить процентовку успешных попыток этих двух прыжков, сальхов всё же будет сильно проигрывать.

— Да, сальхов всё-таки посложнее. Но прямо глобально я прыжки по сложности не сравнивала.

— Дайте угадаю, самый крутой старт сезона — финал Кубка России, где вы впервые чисто сделали два четверных?

— Конечно! Последние соревнования сезона… Понимала, что, если сейчас не прыгну четверные, с отчаянием будет трудно будет справиться. На тренировках-то получается, я катала и всё прыгала. После каждой неудачной попытки на турнирах долго думала, что же делаю не так. Расстраивалась, начинала загоняться: почему у других получается, а у меня нет? Делала корректировки, меняла последовательность прыжков.

А перед финалом у меня резко перестал получаться тулуп. Понимаю, что у меня три дня до старта, а я опять никакая. Тогда так сильно на себя разозлилась, сказала себе, что, пока не прыгну, со льда не уйду. Прямо чтобы и тулуп, и сальхов собрать под музыку. В день произвольной у меня на шестиминутной разминке не получился тулуп, а мне катать под вторым номером. В тот момент уже чуть ли не ревела. Но, может, мне это, наоборот, помогло. Я чётко настроилась на всю программу, прыгнула тулуп и сальхов, а потом всё пошло как по накатанной.

— Помню, вы тогда сказали, что после чистых четверных гора с плеч упала.

— Всё так. Уже после тулупа было что-то такое. Не ожидала, что приземлю его. Стою на ноге и думаю: «Не упала! Вау!» Мне кажется, я уже начала привыкать к этим ощущениям: собираюсь — не получается — расстраиваюсь, собираюсь — не получается… Отчаяние было какое-то. Уже шла как пойдёт. А тут — бац! — получилось.

— Какая мысль пронеслась в голове, когда сделали оба четверных?

— После тулупа — такое маленькое «ура». Но быстро о нём забыла, нужно было на сальхов ехать. Просто на тренировках тулуп-то у меня шёл, а сальхов получался реже. Так что, если честно, перед ним вообще ни о чём не думала. Да и после тоже, потому что ещё всю остальную программу катать. На самом деле радость в прокатах очень мешает. На личном опыте знаю.

— Когда мешала?

— Как раз на тренировочных прокатах. Приземляю тулуп, радостная еду на сальхов, и он не выходит. Так что эмоции лучше контролировать.

— Насколько знаю, вашей команде было важно, чтобы четверные были добиты. Когда вы уходили со льда, Этери Георгиевна в камеру сказала: «Майя может, мы же не обманули».

— Да. Она и мне говорила: «Ты же работаешь, почему ж не выходит-то». Думаю, это всё от головы шло. Может, настраивала себя неправильно, боялась чего-то: вдруг прыгну и что-то не то произойдёт? Все эти странные мысли мешали. Сейчас, слава богу, разобралась с ними. Надеюсь, больше к этому не вернусь.

— То есть был страх перед прыжками?

— Перед прыжками на соревнованиях. А сейчас я прыгнула и как-то даже на шоу уже спокойнее захожу. Мы ещё с Соней Акатьевой смеялись. Она говорит: «Я так спокойно захожу в четверной, уже ничего не чувствую». А я ей в ответ: «Ага, а я на каждый прыжок иду как на войну!» (Смеётся.) Но, кажется, барьер преодолён.

— Теперь Майя всё-таки может?

— Думаю, да.

Также по теме
«За такие слова нужно отвечать»: в России возмутились заявлениями об использовании фигуристками блокаторов гормонов
Заявления американских журналистов о том, что фигуристки из группы Этери Тутберидзе используют блокаторы гормонов для замедления...

— Почти все называют самым ярким воспоминанием сезона Кубок Первого канала. Подозреваю, для вас он был скорее нервным, чем радостным.

— Атмосфера там необычная, все друг друга поддерживают. Но в произвольной я не так психологически настроилась, и это, возможно, меня встряхнуло перед финалом Кубка. Потому что тогда я очень переживала, что, может быть, из-за меня мы проиграли. Первые дня три после соревнований было очень стыдно.

— Вы так глубоко переживаете эти эпизоды…

— Просто все очень старались. А я ещё и «бабочку» сделала — это вообще было ужасно, чуть под лёд не провалилась от стыда. Но потом решила: всё, хватит расстраиваться, нужно просто дальше работать для себя и не обращать ни на кого внимания. Плюс я поняла, что сейчас, возможно, начнут говорить, что из-за меня команда не выиграла. Удалила все соцсети, месяца полтора никуда не заходила. Может быть, именно эти радикальные меры мне и помогли. Спокойно тренировалась, разбиралась в себе, меняла что-то.

— Получается, в соцсетях про себя всё-таки читаете?

— Не то чтобы читаю — просто всё равно нет-нет да и попадётся. В какой-то момент для себя поняла, что весь этот бред пишут люди, которые мало что знают о ситуации. Вот надо им какую-то ерунду написать, и всё тут.

— Сейчас ко всему этому шуму относитесь проще?

— Теперь да. Иногда даже смешно бывает.

— Но глобально вы всё ещё на пути к полноценному раскрепощению?

— Наверное, да. Но мне в нынешнем состоянии комфортно, всё и так получается. Так что ничего не нужно менять — нет необходимости. Думаю, всё придёт само, это процесс времени. Надо дать ему идти своим чередом и не загоняться по мелочам.

— Показалось, что короткая программа этого сезона помогла вам почувствовать себя увереннее.

— Мне всегда такая музыка нравилась, я представляла себя в ней, но каждый раз думала, что это всё же не моё. Наверное, маленькая просто была. Считала, что недостаточно пластичная и мне лучше катать классику. А потом Даниил Маркович на тренировке включил эту композицию. Перед ней были ещё две — какая-то классика и короткая Даши из «Мулен Руж». Даше такое идёт, конечно… Мне эта музыка тоже понравилась, но я подумала, что тренеры сами решат, что мне лучше подобрать.

Пошла раскатываться, и тут Даниил Маркович подозвал меня и спросил, что больше всего понравилось. Рядом ещё Этери Георгиевна стояла. Я ответила, что третья, блюз. Сама не понимаю, почему так сказала, если честно. Они на меня так посмотрели, а Этери Георгиевна в ответ: «Ты себя вообще представляешь в этой музыке?» Я сказала, что, наверное, стоит попробовать. А она: «Нужно не пробовать, а делать». В этот момент немного испугалась и предложила первую. А Тутберидзе: «Ну чего ты так сразу! Давай уже блюз поставим».

— Сложно было справиться с новым стилем?

— Поначалу да. Немного тормозила, путалась. Все уже начали нервничать, я ничего не могла запомнить. Доезжала буквально до дупеля — и всё. Вставала в позу и понимала, что дальше уже не поеду. С «зубцов» этих падала рыбкой… Кстати, не знаю, что с нашими «зубцами» не так. Даша рассказывала, что тоже постоянно с них падала, когда ей ставили программу. Алёна об этом говорила. Как-то все с них падали. Потом были контрольные прокаты, и вроде всем всё понравилось.

— Не вроде, а так и есть.

— Ну я надеюсь. Мне тоже очень нравится, с каждым прокатом, даже тренировочным, всё больше в неё влюбляюсь. Возможно, оставим её на второй год. Этери Георгиевна сказала, что насчёт короткой ещё подумает, а произвольную точно будем менять.

— Есть мнение, что для стабилизации элементов ультра-си лучше всего подходит уже накатанная программа.

— Просто самой надоедает катать одно и то же. Хочется что-то поменять. Мне лучше, когда у меня новая программа, другие заходы, как-то всё иначе. И психологический настрой другой.

— Кто придумал вставить гидроблейд в произвольную?

— После юниорских прокатов начали корректировать программу. Поменяли вторую половину и дорожки местами. Помню, когда мы её ставили, Даниил Маркович в моменте, где идёт танго, добавил мне вращение, каскад лутц — тулуп и флип. И всё, музыка закончилась, а ещё кучу элементов надо сделать. Мы начали максимально сокращать заходы, ускорять дорожку, вращения, чтобы всё успеть. А когда подгоняли программу под мастеров, появилось немного больше времени. Стали делать хореографическую дорожку. Ну и я сама предложила попробовать гидроблейд. Очень мне он нравился. Обычно у девочек идут «кораблики», бауэры, а мне хотелось что-то своё.

— Вы сказали, что давно видели себя в блюзе. Что ещё хотели бы попробовать, но раньше не решались?

— Наверное, что-то на французском…

— Только не Je Suis Malade, пожалуйста. Нам всем нужен небольшой отдых от неё.

— Нет, точно не её. Танго ещё можно рассмотреть. В общем, что-то экспрессивное, не медленное. Мне нравится темповая музыка, с ней легче справиться. В медленной я начинаю засыпать.

— Итак, мы поняли, что Майя может. А чего Майя хочет?

— Майя хочет тройной аксель.

— Смело.

— Я его, скажем так, пытаюсь тренировать.

— Как давно? И насколько успешно?

— В течение сезона пыталась учить его, но между соревнованиями с этим сложно. Сейчас прыгаю на «удочке». Немного технику правлю, потому что больше в длину прыгаю. Потихоньку над ним работаю. Постараюсь успеть выучить к новому сезону.

— Олимпийскому сезону, между прочим. Волнение уже начало подступать?

— Стараюсь об этом не думать. Просто понимаю, что нужно будет больше работать над собой, иногда оставаться после тренировок, чтобы что-то доделать.

— А цели какие?

— Побороться за попадание в сборную на Игры и там — за медаль.

— То есть медаль Олимпиады где-то в голове присутствует?

— Конечно. Я думаю, это цель любого спортсмена.

— Вне Олимпиады какие-то задачи в фигурном катании есть?

— Нет, наверное, в голове всё-таки Игры. Все мысли о них сейчас. Правда, периодически думаю, что буду делать после… Пока есть какой-то страх перед будущим.

— Вы имеете в виду будущее вне спорта?

— Да. Заканчивать я пока не собираюсь, конечно, но рассматриваю все варианты. Родители хотели, чтобы я поступала на медицинский. Я думала, может, стать спортивным врачом, но это пока всё довольно поверхностно.

— Что помогает отвлечься от мыслей о предстоящем?

— Рисую, обожаю собирать алмазную мозаику. Но сейчас, наверное, гулять — главное увлечение. Хочется ходить в кино, на мероприятия, тусоваться… Всю зиму дома просидела, нигде особо не была. А сейчас прямо прорвало.

Ошибка в тексте? Выделите её и нажмите «Ctrl + Enter»
tg_banner
Сегодня в СМИ
  • Лента новостей
  • Картина дня

Данный сайт использует файлы cookies

Подтвердить