«Был бы наш триколор — обернулись бы во флаги России и Украины»: фристайлист Буров о совместном фото с Абраменко
- Reuters
- © Dylan Martinez
«После завоевания медали не спал сутки»
— Вы признались, что первое слово, которое сказали, когда поняли, что завоюете медаль, было нецензурным.
— Было дело, да.
— Сейчас, спустя несколько дней, эмоции улеглись? Верите, что стали бронзовым призёром Олимпиады?
— Сейчас уже начал осознавать, чего удалось добиться. Эмоции начинают потихоньку стихать, но, конечно, это большая радость. Я очень доволен собой и своим результатом.
— Каково жить с этим ощущением?
— Пока никаких изменений в себе или окружающем мире не чувствую. Скорее всего, это начнётся после возвращения в Россию. Очень много поздравлений поступает: люди пишут в соцсетях, адресуют массу добрых слов. Поэтому предвкушаю, что по возвращении будут разрывать на части.
— Как встретит родной Ярославль?
— Приеду — посмотрим. Надеюсь, что приём будет тёплым.
Впервые за 12 лет: фристайлист Буров стал бронзовым призёром Олимпиады в лыжной акробатике
— В олимпийской деревне стали больше узнавать?
— Если честно, то нет. Да и к чему всё это? Я обычный парень из Ярославля. Да и сам я не стремлюсь к популярности и узнаваемости.
— Как прошла ночь после победы?
— Не спал совсем: адреналин в крови играл. Только спустя сутки смог нормально выспаться. (Смеётся.)
— С кем отмечали?
— Смотря что вы вкладываете в понятие «отмечать». Это можно делать по-разному. Никаких гуляний и торжеств не было. Ничего грандиозного, просто принял поздравления от партнёров по команде.
— Насколько неловко себя чувствовали, общаясь с Павлом Кротовым, остановившимся в шаге от пьедестала?
— Неловкости не было — скорее, было чувство обиды. Мы с Павлом друзья и всегда поддерживаем друг друга. После финала наши отношения не изменились.
— Коленки во время церемонии вручения медалей, случаем, не тряслись больше, чем перед прыжками?
— Ещё как! (Смеётся.) Волновался больше, чем перед стартом. Это очень волнительное событие, эмоции били через край.
— У вас была сильная травма колена, полученная в результате аварии. Как это произошло?
— Ехал за формой, вынесло на встречку. Вначале лобовое столкновение, потом отнесло под фуру… После — долгий период восстановления. Конечно, было очень тяжело, но я справился. Эта медаль — результат всех моих трудов.
— Со стороны ваш вид спорта выглядит просто непостижимым. Как люди, падая с высоты птичьего полёта, способны показывать такие трюки?
— Мы уже привыкшие, набитые и закалённые. Хотя не скрываю — когда начинаешь заниматься, действительно немного не по себе. Впрочем, со временем вкатываешься в процесс и чувство страха уходит. Программа проработана, ты всё знаешь и умеешь.
— А перед началом сезона волнение присутствует?
— Да, без мандража не бывает. Чтобы он прошёл, нужно провести как минимум пару тренировок. И уверенность в собственных силах возвращается.
- Илья Буров.
- globallookpress.com
- © Joel Marklund
— Вы пришли во фристайл из акробатики. Помните свои первые впечатления?
— Помню, когда впервые увидел трамплин, сразу подумал: «Ничего себе! Вот этим мы и будем заниматься?» Но всё было настолько классно и интересно, что процесс начал постепенно затягивать меня. Теперь без этого никак!
— А как насчёт безопасности? У вас под формой есть защита?
— Только наколенники и шлем, этого достаточно.
— Расскажите про свой самый сложный трюк?
— Если честно, прыгать на снег очень сложно, поэтому все трюки очень непростые. Что касается прыжков на воду, там могу исполнить пять винтов. Хочу попробовать и семь, но пока не решаюсь. К сожалению, год восстановления после аварии заставил внести коррективы в подготовку.
— На Олимпиаде в Пхёнчхане не было желания рискнуть во время последней попытки?
— Да, такие мысли посещали меня. Думал пойти на прыжок с пятью винтами, но тренер отговорил. Сказал, что мы уже сделали достаточно много и рисковать не стоит. Поэтому коллегиально приняли решение исполнять стандартный прыжок и ждать оценок судей. Конечно, можно было пойти на этот риск, но тогда в случае ошибки я бы мог остаться без медали.
— Я правильно понимаю, что сильный ветер — главный враг акробатики?
— О, да! Это правда! Чуть задует в спину — тебя сразу подкинет и швырнёт так, что мама не горюй. Подует в лицо — скорость упадёт, ты не наберёшь необходимой высоты и приземлишься с перегибом, что тоже приведёт к плачевным результатам.
«Брат не справился с волнением»
— Вы посвятили медаль детям, что удивило многих журналистов: ведь вы так молоды! А оказалось, что уже являетесь отцом.
— Так и есть: молод и красив! Мне всего 26 лет, но я успел дважды стать папой: у меня сын и дочка. Но, если честно, не вижу в этом какой-то сенсации.
— Дети понимают, чем вы занимаетесь?
— Пока не до конца. Они ещё маленькие: дочке — три, сыну — полтора. Балуются, кувыркаются, не осознавая того, что делают. Но за меня всегда болеют и смотрят мои выступления по телевизору.
— А что случилось с вашим братом Максимом? Тренер сказал, что он перегорел. Согласны с этим?
— Думаю, да. Переволновался, перегорел и допустил ошибку. Очень жаль, что брат не смог продолжить борьбу. Я бы хотел, чтобы он до конца был рядом. На него делалась ставка — возможно, даже больше, чем на меня. Максим отлично провёл сезон, но он так молод, что волнение на первой Олимпиаде сказалось на результате.
«Я заплакал — но как мужик»: российский фристайлист Ридзик завоевал бронзу ски-кросса на Играх
— У вас в Сочи было так же?
— Конечно. Это абсолютно непередаваемые эмоции и ощущения! Помню, как всё тряслось внутри, думал только о том, как бы собраться. Тогда это были не просто масштабные соревнования, но Игры, которые проходили на родине. Это и подстёгивало, и в то же время мешало сконцентрироваться.
— А вы с братом соперники? Или близкие люди?
— Смотря где. В жизни мы братья. А на трамплине каждый сам по себе. Нет, конечно, мы поддерживаем друг друга, но, выходя на старт, ты покажешь ровно столько, сколько наработал.
— Максим стал обладателем «Хрустального глобуса», у вас бронза Олимпиады. Какая из наград важнее?
— Конечно, медаль! Но и от глобуса я бы не отказался. Награда серьёзная, ведь она — итог работы на многих этапах.
— Как получилось, что основной костяк сборной родом из Ярославля?
— Честно говоря, не знаю. Очевидно, у нас очень сильная школа. Сам город я очень люблю. Мне не нравится сидеть дома, так что каждую свободную минуту стараюсь проводить на улице.
— Как думаете, ваш город мог бы принять и провести этап Кубка мира?
— Провести можно всё что угодно. Главное, чтобы были желание и спонсорская поддержка. Но это действительно было бы очень здорово — и для города, и для его жителей. Кубок мира в Ярославле… Это сильно!
— Не секрет, что Ярославль — хоккейный город. Вы следите за «Локомотивом»? И за другими видами спорта?
— Если честно, я не большой поклонник зимних видов спорта. В летних отдаю предпочтение спортивной гимнастике.
— Вы ещё целую неделю будете находиться в Южной Корее. Что планируете посмотреть?
— Сегодня ходили на биатлон вместе с украинцами и белорусами. А так — хотелось бы ещё съездить в нижнюю деревню. Конечно, очень бы хотелось побывать и на финале хоккейного турнира, но, скорее всего, все билеты проданы. Посмотрим — может, получится достать.
— Вас что-нибудь сильно удивило в Корее?
— Не сказал бы. Правда, особо и не удалось где-то погулять. Съездили к морю пару раз, и всё. Хотя здесь очень красиво, мне понравилось.
- globallookpress.com
- © Lui Siu Wai
«Был бы наш триколор — обнялись бы, обернувшись в российский и украинский флаги»
— Вы упомянули, что пойдёте на некоторые соревнования со сборными Украины и Белоруссии. Какие отношения между вами в целом?
— У нас добрые и дружеские отношения. Давно уже общаемся между собой.
— Тяжело их сохранять на фоне политического противостояния стран?
— Да нас как-то не волнуют новости из мира политики. Не обращаем на это внимание.
— На Украине многим не понравилось ваше фото с Александром Абраменко на награждении. Вы слышали об этом?
— Их проблемы. Нас это не касается.
— Тем не менее — расстраивает ли вас отсутствие российского флага на пьедестале?
— Немного обидно, но таково решение МОК. Ничего с этим не поделать. Был бы наш триколор — обнялись бы, обернувшись в российский и украинский флаги. Думаю, ещё больше ереси развели бы по этому поводу. А так — без флага, но с украинскими объятиями — тоже приятно. Дружба есть дружба.
— Чувствуете к себе какое-то особое отношение из-за статуса олимпийского атлета из России?
— Честно, не замечаю. Может, другие и обращают внимание, но ко мне вроде никто грубо не относился. Ничего плохого не высказывали. Конечно, могу предположить, что за спиной и говорят, но в лицо — точно нет.
— Для вас принципиально выйти с флагом России на церемонии закрытия Олимпийских игр?
— Было бы хорошо. Пройтись под своим триколором на Олимпийском стадионе Пхёнчхана вдвойне приятно.
— Недавно произошёл допинговый скандал, связанный с Александром Крушельницким. Слышали об этом?
— Если честно, то я только вчера узнал об этой истории. В саму историю не углублялся. Поэтому мне особо нечего сказать. Всей ситуации не знаю.
— Сам кёрлингист говорит, что ему подсыпали мельдоний. Случается ли у вас паранойя, когда боишься оставить где-то свою бутылку с водой?
— Обычно, если сделаешь глоток воды и оставишь бутылку, то лучше взять новую. Поэтому со мной подобных вещей не происходило. Конечно, никто не застрахован от таких казусов. Но всё равно: сделал глоток — лучше выкинь бутылку. Воду новую выдадут, её много, ничего страшного не случится.
— Допинг-офицеры перед короткой программой фигуристок пришли к Алине Загитовой и сорвали ей тренировку, хотя по правилам имели полное право. Бывало ли с вами такое?
— Если честно, то нет. Меня брали на проверку только после соревнований. Хотя мне безразлично. У нас всю команду проверили: пришли в семь утра. Конечно, все недовольны: попозже бы, а то очень рано. Но это же разрешено. Всё нормально сдали. Кстати, у Александра Смышляева была похожая ситуация, как и у Загитовой. Если не ошибаюсь, его тоже забрали во время тренировки — и он её пропустил.
— А может ли вообще мельдоний как-то влиять на выступление спортсменов?
— Считаю, что нет. Он не поможет в достижении результатов.