Неуместность — его второе имя

Россия назвала участие президента Франции Эммануэля Макрона в саммите БРИКС в ЮАР неуместным. По словам заместителя министра иностранных дел Сергея Рябкова, «БРИКС — это объединение государств, в принципиальном плане отрицающих односторонние санкции как метод решения внешнеполитических задач… Понятно, что лидер государства, которое проводит настолько враждебную и неприемлемую для нас политику, настолько акцентированно и убеждённо рассуждает о том, что Россию нужно активно изолировать в международном плане, разделяет общенатовскую линию на нанесение нам так называемого стратегического поражения, — такой лидер неуместен в качестве гостя на БРИКС», — отметил наш дипломат.

Также по теме

В МИД России заявили, что Макрон неуместен в качестве гостя на саммите БРИКС

Российская сторона считает президента Франции Эммануэля Макрона неуместным гостем на саммите БРИКС в ЮАР.

Действительно, Эммануэлю Макрону с первых его дней на политической арене была присуща какая-то неуместность, неестественность и вторичность: то, как он пытался изображать из себя крутого парня, высаживаясь на авианосец, или смело говорил о «смерти мозга» НАТО, а потом не просто следовал в кильватере Вашингтона, а даже бежал впереди паровоза западной русофобской политики. 

Впрочем, даже с этими недостатками он для французов выгодно отличался от Франсуа Олланда по прозвищу Желе, а у других кандидатов в президенты Франции вообще не было никаких шансов против евро-атлантической медиамашины, сделавшей ставку на молодого и активного Макрона. 

Основным же противником Макрона и в 2017-м, и в прошлом году была Марин Ле Пен, и следует отметить, что французы не слепые: если в первый раз Макрон набрал 66% голосов, то во второй — лишь 58%. А Ле Пен, соответственно, в первый раз заручилась поддержкой 33% избирателей, а во второй — 41%. 

Следует понимать, что Ле Пен противостояла всей мощи евро-атлантической пропаганды, делавшей из неё «фашистку» и «агента Кремля». И даже несмотря на это, почти половина французов сделали выбор в её пользу и теперь, соответственно, не поддерживают Макрона и проводимую им политику. 

В принципе, попытка с комфортом усесться на два стула была присуща Парижу с момента окончания Второй мировой войны. Ведь Франция попала в число стран-победителей, прямо скажем, не вполне заслуженно. Да, было героическое Сопротивление и авиадивизия «Нормандия — Неман», мы всё помним. Но помним и слова подписывавшего капитуляцию Германии фельдмаршала Кейтеля: «Что, и французы нас тоже победили?»

Далее Франция долгое время не входила в военную организацию НАТО, ограничиваясь политическим участием, и крайне неохотно расставалась со своим статусом колониальной державы.

Да и сейчас Франция — после того как Британия покинула Евросоюз, — пытается, с одной стороны, поддерживать европейское единство, а с другой — соперничает с Германией за статус главной страны Евросоюза. 

Проблема в том, что Макрон — плоть от плоти и кровь от крови евро-атлантических элит. Факт его работы в банке Ротшильда принято оценивать иронически — мол, «совсем не прячутся», но это тот случай, когда кавычки неуместны. Они действительно больше не считают нужным скрывать то, что управляют национальными государствами в своих интересах. 

Поэтому политика Макрона даже не двойственна, как это было раньше. Он пытается одновременно не растерять остатки своего рейтинга во Франции и угодить своим евро-атлантическим руководителям. Задача крайне непростая, и именно этим и объясняется его постоянная неуместность и неестественность. 

Интересы евро-атлантистов полностью противоречат интересам любых национальных государств, включая, к слову, самих США.

Конечно, сохраняется вероятность, что европейцам рано или поздно надоест то, как их политические лидеры работают в интересах наднациональных элит, и они добьются смены власти, но вероятность этого крайне низка. В последние годы почти все окончившиеся сменой власти революции и госперевороты были лишь продолжением американской политики другими средствами. 

Именно потому, что Макрон ненамного самостоятельнее Зеленского, вести с ним переговоры в настоящий момент не имеет ни малейшего смысла. А уж тем более звать его на встречу БРИКС. До тех пор пока Вашингтон не поймёт, что с Россией бесполезно говорить с позиции силы, ничего в мировой политике не изменится.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.