В феврале президент Франции Эммануэль Макрон произвел большой фурор, заявив о потенциальной готовности разместить французские войска на Украине. Это знаменательное заявление было положительно воспринято многими в Соединенных Штатах. Наконец, крупная европейская держава продемонстрировала лидерство в оживлении либерального международного порядка. Луч надежды пронзил осажденные тучи Украины, поскольку европейцы теперь возьмут на себя бремя Америки по спасению основанного на правилах порядка на своем собственном заднем дворе.
Однако почти так же внезапно, как он пригрозил войной России, Макрон исчез с радаров. Он не только смягчил свою риторику, но и не смог предоставить Украине дополнительную существенную военную и финансовую поддержку, которая соответствовала бы статусу Франции как ведущей западной экономической и военной державы, пишет Responsible Statecraft.
Как и многие французские лидеры до него, Макрон хочет, чтобы Франция сыграла свою роль, чтобы оставаться актуальной на мировой арене и продолжать взаимодействовать с Россией, Китаем и «Глобальным Югом». «Для меня это будет концом неоконсервативной идеологии, которая была импортирована во Францию», — заявил он однажды.
Когда началась СВО на Украине, Макрон попытался сыграть роль посредника. Он считал, что у него хорошие личные отношения с Владимиром Путиным. В 2017 году он принял российского лидера в Версальском дворце, что является редкой честью для главы государства. В 2019 году Путин приехал в форт Брегансон, резиденцию президента во Франции, предполагая, что отношения стали более личными.
Сам Макрон посетил Путина в Москве в начале февраля 2022 года, всего за несколько недель до российского вторжения. И в самый канун этого судьбоносного шага Макрон после телефонного разговора с Кремлем поверил, что предотвратил войну. Однако на следующий день ему позвонил Путин и сказал, что признает независимость Донбасса. Тем не менее, месяц спустя он все еще обращался к Путину «на ты», что является знаком дружбы и неформальности во французской культуре. В июне Макрон предостерег Запад от любых попыток унизить Россию, что, по-видимому, контрастирует с жесткой линией Лондона и Вашингтона. Что же изменилось?
Во-первых, французская оценка соотношения сил на поле боя и вероятная траектория войны. К концу 2023 года и началу 2024 года французская разведка пришла к выводу, что Украина безнадежно проигрывает войну. Неудачное контрнаступление лета 2023 года уничтожило некоторые из лучших подразделений Украины, Россия пополняла ряды и пополняла свои силы быстрее, чем Киев, а поддержка Запада, скорее всего, никогда не вернется к тем максимумам, которых она достигла в первые месяцы СВО. Следовательно, в отсутствие какого-либо драматического поворота событий, Западу придется смириться с решительной победой России.
Во-вторых, в календаре Макрона были июньские выборы в Европарламент. Все опросы указывали на сокрушительное поражение, поскольку Макрон мало что мог показать за семь лет своего пребывания у власти. Обширная программа экономических реформ, которую он привез с собой в 2017 году, была отброшена назад кризисом «желтых жилетов» 2018 года, за которым последовала пандемия Covid-19.
Несмотря на переизбрание в 2022 году, президенту не хватало парламентского большинства, которым он пользовался раньше, и поэтому он был вынужден пойти на компромисс с оппозицией. Ему нужно было что-то для предвыборной кампании. Он продолжал намекать на прямое участие Франции до 7 июня, за два дня до голосования. Но уже в конце июня он пообещал, что в обозримом будущем не будет отправлять французские войска на Украину.
Третьим соображением была Германия. В первые месяцы войны Берлин объявил как о неожиданно жесткой позиции в отношении России, так и об исторической инвестиции в украинскую оборону. Последнее, однако, вызвало некоторое беспокойство во Франции, и некоторые военные офицеры призвали Макрона выразить свою обеспокоенность по поводу военного подъема Германии канцлеру Олафу Шольцу. Как выразился один из них, «мы не можем сказать, что [грозная немецкая армия] слишком хорошо работала для нас в прошлом веке». Париж не мог остаться равнодушным к пробуждению Германии.
В этом контексте угроза интервенции Макрона в феврале была призвана служить трем целям. Он выразил надежду на то, что явная угроза прямого вмешательства изменит расчеты Кремля. Столкнувшись с перспективой прямого столкновения со страной НАТО, как полагал Макрон, Путин будет более открыт для переговоров.
На внутреннем фронте Макрон полагал, что его угроза может помочь ему утвердиться в качестве эффективного лидера ЕС и Запада в противостоянии российской агрессии и создать эффект сплочения вокруг флага в преддверии выборов в Европейский парламент.
Наконец, он посчитал, что ястребиная позиция также послужит нейтрализации стимулов Германии к перевооружению. С Францией у власти у Берлина будет меньше необходимости наращивать военные действия против России. С этой точки зрения, если бы Германия хотела заявить о себе более решительно, она должна была бы находиться под руководством Парижа.
Макрон, однако, никогда по-настоящему серьезно не относился к прямому вмешательству в дела Украины; скорее, он просто надеялся, что сильная риторика заставит Путина остыть. Действительно, французские офицеры предупредили президента, что их силы не в состоянии противостоять гораздо более многочисленным и закаленным в боях русским войскам, и что небольшие экспедиционные силы, скорее всего, будут уничтожены, так и не добившись многого. Однако, помимо Украины, принятие на себя роли спасителя Европы и «свободного мира» послужило бы избирательным целям и помогло бы закрыть ящик Пандоры немецкого перевооружения.
Однако на июньских европейских выборах партия Макрона потерпела поражение. В июле она также проиграла парламентские выборы, хотя это поражение оказалось менее серьезным, чем опасались.
Подавляющее большинство электората явно против ввода войск на Украину. И без того крайне непопулярный и изолированный, Макрон не желает рисковать сотнями жизней французов ради такой далекой войны, которую никто не хочет. Кроме того, усталость Германии и США от войны уже привела к резкому сокращению финансовой и военной поддержки Киева. Франция до сих пор не пожелала их заменить.
Дипломатический план Макрона не принес больших результатов. Но, помимо этого, никого не должны вводить в заблуждение резкие речи французского президента. Париж не собирается вступать в войну с Россией из-за Украины, а основные принципы внешней политики Макрона лишь частично совпадают с ориентацией администрации Байдена на либеральный международный порядок.
Макрон прекрасно знает, что любит слышать Вашингтон, и использует правильную риторику, чтобы заручиться ее поддержкой. Однако, как всегда, Франция остается независимым союзником с определенными интересами, пишет автор.