На улице Дудовилль в 18-м округе Парижа сегодня утром царит растерянность: Амината, Массара, Шанталь — все эти женщины ошеломлены.
ШАНТАЛЬ ЗЕКРИ: Матерей вместе с детьми за дверь вышвыривают!
Всего их 36. Все они — матери-одиночки, которые живут по одному и тому же адресу, а теперь — с одним и тем же горем.
ШАНТАЛЬ ЗЕКРИ: Меня сегодня вызвали и сказали, что нужно покинуть отель до завтра, завтра — последний день. Обязаны уйти.
Решение окончательное — даже несмотря на то, что женщины живут в этом здании уже четыре года. Во Франции такие места называют «социальными отелями»; здесь размещают главным образом мигрантов, оказавшихся в ситуации крайней нужды.
МАССАРА УАТАРА: Я в отчаянии, в отчаянии. Не знаю, что делать. Просто потеряна.
У Массары остались сутки, чтобы собрать свои пожитки и вещи сына, — и никаких объяснений ей не дали.
МАССАРА УАТАРА: Но мы-то знаем, что это из-за Олимпиады.
ЖУРНАЛИСТ: Почему вы так думаете?
МАССАРА УАТАРА: Ну мы же в самом центре Парижа, здесь всё рядом. Вот они и хотят ремонт сделать.
После того как учреждение заключило контракт с правительством, отель получил новое название — «Дом фей». И хотя в управляющей им организации уверяют, что закрытие никак не связано с Олимпийскими играми, все местные убеждены: это место стало лишь одним из таких учреждений, которые желают подзаработать на Играх.
УИЛЬЯМ ЗАРУР, местный житель: Вслух такое ни за что не скажут, но, раз отель расположен в двух шагах от нового спорткомплекса, открытого для Олимпиады... Ну, вы понимаете.
Уильям Зарур — один из жителей этого квартала, и он этих матерей хорошо знает: его дети ходят в школу вместе с 18 малышами, которые живут в отеле — и которые через сутки останутся без крыши над головой.
УИЛЬЯМ ЗАРУР: А дети-то что будут делать? Поедут потом в 77-й департамент, в 78-й, их отправят в Ажен, в Страсбург... И что это за жизнь такая у них будет, в самом деле?
Дети ходят в школу — и тем не менее их комнаты на наших глазах освобождают от вещей. Некоторых из женщин теперь даже не пускают в здание, хотя арендный договор у них ещё не истёк.
ЖЕНЩИНА: То есть у них вообще нет теперь жилья?..
СОТРУДНИК ОТЕЛЯ: Я вас попрошу уйти.
ЖЕНЩИНА: Просто хотелось бы знать, почему женщину не пускают, а то она говорит...
(Мужчина закрывает дверь.)
Разговаривать сотрудники отказались и с нами. Но когда мы позвонили в отель, чтобы забронировать комнату на июль, к Олимпиаде, нам объяснили, что в нём начался ремонт, и посоветовали перезвонить через несколько недель.
ЛИЛА ФУЛЛУС: Это — большая социальная зачистка. Всё это как бы заслонят ширмой. Но вслух об этом не скажут. Я сама такое наблюдаю на этой улице, но подобное происходит повсюду.
Хотя до Олимпиады ещё несколько месяцев, выдворения происходят в центральных кварталах Парижа всё чаще. Вчера из крупнейшего лагеря в 12-м округе столицы выгнали около сотни мигрантов, большинство из которых были несовершеннолетними беспризорниками. Но куда же им деться? Парижская сеть учреждений для временного размещения приезжих уже перегружена; правительство Франции кинуло клич по регионам, где начали организовывать места для ночёвок.
ДЖИЛА ПРЕНТИС, член организации United Migrants: Здесь у нас живёт почти 400 человек. Долгое время людей было около двухсот, но после того, как из других сквотов и лагерей в регионе Иль-де-Франс начали выгонять людей, нам стало довольно сложно.
Массара рассказывает, что ей предложили крохотную комнату где-то в двух часах пути от Парижа.
МАССАРА УАТАРА: Я же там не знаю никого. Тяжко будет. Работы у меня нет, документов нет. Что я есть буду?
Ожидается, что всё будет продолжаться в том же духе — ведь о моратории на выдворение, вроде того, который иногда накладывают из сострадания зимой, сейчас не может быть и речи.
Тамара Альтереско, Radio-Canada, Париж.
Дата выхода в эфир 21 марта 2024 года.