В мире растёт число конфликтов; судя по данным Института исследования проблем мира в Осло, сейчас длительность, интенсивность и число конфликтов достигли рекордных показателей со времён холодной войны, пишет Foreign Affairs. Если десять лет назад в среднем конфликты длились по 7 лет и активных конфликтов в год было 33, то теперь, в 2022 году, их было 55 и длились они по 8—11 лет. Более того, уже лет десять не удавалось заключить длительный, полномасштабный мир, отмечает автор статьи. В основном конфликты становятся замороженными и в любой момент могут снова вспыхнуть, как на Украине. В итоге в 2022 году четверть мирового населения проживали в конфликтных регионах. А число вынужденно переселённых людей достигло рекорда в 2023 году.
Страны, которые обычно занимаются миротворчеством — ЕС, Великобритания, США, — перешли просто к управлению конфликтами. «Но события на Ближнем Востоке и в других местах напоминают о том, что конфликтом можно управлять лишь до определённого момента. Поскольку боевые действия разгораются по всему миру, а глубокие причины конфликтов остаются нерешёнными, традиционные инструменты построения мира и развития выглядят всё более неэффективными. В результате счета за помощь растут, беженцы перемещаются, а раздробленное общество продолжает страдать. Срочно необходим новый подход к разрешению и управлению конфликтами и их последствиями», — пишет автор статьи.
Он выделяет ряд причин, почему войны стало сложнее закончить. Прежде всего, изменился характер конфликтов: чаще всего они происходят между государствами и вооружёнными группировками, у которых есть доступ к передовому оружию, технологиям и к деньгам, полученным от природных ресурсов и преступной деятельности. Во время холодной войны конфликты происходили в рамках конкуренции двух сверхдержав, а теперь они стали более интернациональными. Такие страны, как Россия, Саудовская Аравия, Турция, ОАЭ и США, прямо или косвенно втягиваются в зарубежные войны. А чем больше сторон вовлечено в конфликт, тем сложнее его закончить.
Если раньше основную роль посредника в разрешении конфликтов играла ООН, то теперь она оказалась в стороне. Совет Безопасности ООН постоянно заходит в тупик из-за геополитических разногласий и поэтому не может предложить ни решений, ни осуждения военных преступлений или агрессии. Миротворческие миссии ООН становятся всё более редкими и короткими, не пользуются доверием конфликтующих сторон и влиянием на местах, не могут привести к выработке политических решений для окончания конфликта и вынуждены довольствоваться тем, что наблюдают за режимом прекращения огня.
Многие политики в США и Европе перегружены глобальными кризисами и сталкиваются со сменой приоритетов. Им приходится выбирать, каким конфликтом заниматься. «Их внимание переключилось на борьбу с последствиями конфликтов — в частности, волнами беженцев и контрабандой наркотиков и оружия, — а не с их причинами».
На практике сегодня вмешательство ООН часто приводит к снижению напряжённости конфликтов или, в лучшем случае, началу хрупкого политического процесса. В общении с автором статьи многие опытные посредники и политические чиновники отмечали, что амбиции зачастую ограничиваются заключением двусторонних сделок для краткосрочной разрядки или конкретных целей, например как соглашение 2022 года об экспорте украинского зерна. Дипломаты ООН больше не имеют ни влияния на переговорах, ни успешных результатов, поэтому они «утратили большую часть смысла своего существования».
До недавнего времени некоторые международные чиновники считали прекращение боевых действий нормальной целью на переговорах. Но нападение ХАМАС, бомбардировки со стороны Израиля, рост насилия по всей Сирии показывают ограниченность политики сдерживания.
Политика сдерживания не разрешает конфликты и требует активного управления. То есть нужно рассматривать жалобы, подавлять насилие, содействовать переговорам, принимать меры по безопасности. Часто после того, как произошло снижение насилия, внимание миротворцев уходит, а тут важно не пропустить знаки, что конфликт может вспыхнуть вновь. Особенно эта проблема проявляется, когда вооружённые силы или режимы сохраняют контроль во время политического перехода и не несут ответственность за прошлые случаи насилия.
Так, многие политики и дипломаты предупреждали, что ситуация в Палестине неустойчивая. Но усилия администрации Трампа были направлены на улучшение отношений между Израилем и его бывшими арабскими противниками. А это никак не помогло устранить причины палестино-израильского конфликта.
Кроме того, слишком часто урегулирование неразрешённых конфликтов происходит за счёт выделения гуманитарной помощи. Так, в Сирии, где конфликт длится уже 12 лет, гуманитарная помощь в 2023 году состояла из $4,81 млрд на программы внутри страны и $5,7 млрд на поддержку беженцев, и эти суммы продолжают расти, так что доноры не справляются.
Чтобы беженцы могли вернуться в свои дома, не опасаясь насилия, преследований и дискриминации, нужны кардинальные перемены. И в этом вопросе нужна помощь со стороны, отмечает автор статьи. Необходимо обеспечить адекватное управление, создать экономическую среду, в которой ведётся борьба с коррупцией и преступностью, гражданское пространство для ведения диалога, рассмотрения жалоб, коллективных решений и управления. Прежде всего этим должны заниматься могущественные государства, постоянные члены Совета Безопасности ООН, считает автор статьи.
Он предлагает дипломатам аккуратнее использовать слово «мир» и не называть мирным процессом переговоры о прекращении огня, ведь от них до настоящего мира ещё далеко. Он разделяет этапы управления конфликтом, разрешения конфликта и построения мира.
«Самое главное, необходим новый подход к посредничеству», — пишет автор статьи. Он отмечает, что после окончания холодной войны практика миротворчества стала профессиональной сферой, но времена изменились. «Нынешний мир определяется геополитической конкуренцией и требует чего-то совершенно иного. Реагируя на эти вызовы, посредники должны проявлять больше творчества и сотрудничества. Они должны стать апологетами своего собственного дела, публично выступая за мир, а также заручиться дипломатической поддержкой и взаимодействовать с широким кругом групп, включая гражданское общество», — отмечает обозреватель Foreign Affairs. В частности, они должны тесно сотрудничать с местными, наделять их полномочиями, учитывать местные особенности. И к миротворчеству нужно привлекать нетрадиционных участников: средние державы, гуманитарные организации и представителей частного сектора.