В конце 2020 года у здания законодательного собрания штата Нью-Йорк в его столице Олбани собралась толпа преимущественно темнокожих демонстрантов, выступавших за повышение минимального размера оплаты труда для сотрудников сферы услуг, получающих чаевые, до $15 в час. Вскоре после начала акции к демонстрантам подошли белые мужчины в красных бейсболках с символикой Дональда Трампа, оказавшиеся там по воле случая — в тот же самый день нью-йоркские законотворцы должны были утвердить результаты подсчёта голосов по итогам президентских выборов, и сторонники уходящего президента явились, чтобы их оспорить. Казалось, назревал конфликт — однако когда «трамповцы» увидели, что темнокожие рабочие выступают за повышение зарплат, они пожали тем руки и присоединились к акции.
Этот случай рассказывает известный американский социолог Мэттью Десмонд в своей новой книге «Бедность: сделано в Америке», дабы проиллюстрировать свой тезис о том, что в условиях токсичности и раскола на внутриполитической арене Америки объединить разрозненных несогласных сможет как раз всеобщее движение за борьбу с бедностью, пишет на страницах Politico профессор права Принстонского университета Шерилл Кашин.
Как подчёркивает Кашин, многие американцы и так прекрасно знают суть изложенного Десмондом — то есть то, что американская система устроена таким образом, чтобы в первую очередь приносить пользу уже обеспеченным людям. Между тем в своей книге Десмонд высказывает «до беспощадности честную» мысль о том, что нищета является настолько вездесущей проблемой для США потому, что «так задумано», а задумано так для того, чтобы богатые американцы могли поддерживать свой образ жизни за счёт всех остальных, пишет автор.
Америка действительно остаётся выдающимся государством в плане нищеты: и доля граждан, проживающих за чертой бедности, и масштабы имущественного расслоения там куда серьёзнее, чем в остальных 25 развитых странах, входящих в состав Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), включая Австралию, Канаду, Францию, Германию, Польшу, Португалию и Великобританию, напоминает Кашин. По мнению исследователя, в этой связи наибольший интерес представляет вопрос о том, как же Америка превратилась в «страну экономических крайностей», где проблема бедности приобрела «глубоко укоренившийся и гнетущий» характер — даже несмотря на то, что подавляющее большинство американских бедняков имеют занятость.
Главный прорыв Десмонда — в том, что он сместил фокус внимания с поведения отдельных лиц, на котором в большинстве случаев концентрируются книги, посвящённые бедности, на более широкий и важный вопрос: «Кто же выигрывает от порядков, из-за которых люди остаются бедными?», продолжает Кашин. Именно на него он и отвечает в своей книге — и приходит к выводу, что нищета в США является плодом трёх «типично американских повадок», а именно эксплуатации бедных, предоставления льгот богатым, а также намеренной классовой сегрегации, которая по-прежнему последовательно практикуется в стране, перечисляет автор.
Десмонд рисует чёткую картину порочных с этической точки зрения укладов, в поддержании которых так или иначе задействованы все американцы, подчёркивает Кашин. «Высокооплачиваемые профессионалы — такие, как я сама — получают потребительские преимущества за счёт того, что в нашей экономической системе, где название компании Uber уже успело устояться в языке и стать глаголом, а все наши нужды удовлетворяют внештатные фрилансеры, работающие под жесточайшим надзором и в стеснённых условиях, остальным платятся нищенские зарплаты, — разъясняет исследователь. — Компании сокращают рабочие места или выводят их за границу, отказываются повышать зарплаты и борются с профсоюзами, а наши вложения продолжают пухнуть. Мы получаем бесплатное банковское обслуживание — а беднякам достаются грабительские условия от тех же банков и микрофинансовых организаций. А тем временем муниципальные нормы по зонированию, которые разрешают в отдельных кварталах строить исключительно частные дома на одну семью, приводят к искусственному дефициту жилья, из-за чего стоимость нашей собственности растёт, а остальным приходится сталкиваться с дороговизной и бездомностью».
Десмонд также показывает, как федеральное правительство США помогает и так богатым становиться ещё богаче при помощи налогового кодекса, отмечает Кашин. Как подчёркивает профессор, в 2021 году Вашингтон потратил на налоговые послабления $1,8 трлн, в сущности отказавшись от денег, которые ушли бы в казну, и выиграли от этой политики в первую очередь именно богатейшие американцы — не говоря уже о том, что, по некоторым данным, Америка каждый год теряет более $1 трлн в виде неуплаченных налогов из-за применения многонациональными корпорациями и богатыми кланами различных уклонительских схем.
В качестве решения проблемы «искусственно созданной бедности» Десмонд предлагает весьма «смелый» подход: социолог убеждён, что для того, чтобы «поднять» практически все домохозяйства в стране выше черты бедности, не увеличивая при этом дефицит бюджета, американским властям достаточно будет полностью собрать налоги с одного процента богатейших граждан, закрыв для них лазейки в законодательстве и прижав к ногтю неплательщиков, пересказывает Кашин. По мысли Десмонда, такая политика будет приносить Америке ежегодно $175 млрд, которые можно будет потратить на расширение различных социальных программ по борьбе с нищетой. Кроме того, он призывает своих читателей стать «сторонниками упразднения бедности» и придерживаться определённых принципов, предполагающих бойкотирование компаний, которые эксплуатируют своих работников, и поддержку решений правительства, направленных на борьбу с нищетой. При этом Десмонд выступает не за перераспределение общественных благ как таковое — он лишь полагает, что, если богатые станут платить налоги, а власти перестанут предоставлять им льготы и вместо этого будут тратить деньги на помощь бедным, Америка сможет преодолеть бедность.
Смогут ли принципы «упразднения бедности» по-настоящему закрепиться в американском обществе и преодолеть многочисленные перекосы американской избирательной системы — вопрос открытый, но всё же предложения Десмонда как минимум представляют собой пример нового мышления, так необходимого стране, убеждена Кашин.
По мнению профессора Принстона, особую роль в глубоко укоренившемся и мощнейшем имущественном неравенстве играет расовый аспект. Об этом упоминает и Десмонд, который в своей книге отмечает, что главным бенефициаром «щедрости» правительства являются богатые белые домохозяйства, имеющие семейных бухгалтеров. Между тем республиканцы в федеральном правительстве уже десятилетиями противодействуют развёртыванию социальных программ, распространяя уже давно опровергнутые учёными расовые стереотипы — так поступал в том числе и Рональд Рейган, который в своей предвыборной кампании активно использовал в качестве «пугала» для избирателей образ неработающей темнокожей женщины, мошенничающей с государственными пособиями, подчёркивает Кашин.
Как полагает автор, одним из столпов «дикого» неравенства, которое вредит всем американцам, стала именно риторика, направленная против темнокожих, и политика по их притеснению — а нынешняя имущественная сегрегация по сей день во многом опирается на те же процессы.