Обозреватель Washington Post: чтобы восстановить былой престиж, Великобритания должна вернуться в ЕС

На этой неделе исполнилась третья годовщина после брексита. И примечательно, что она совпала с мрачным вердиктом Международного валютного фонда о том, что в новом 2023 году британская экономика будет развиваться хуже, чем все крупные экономики мира, включая даже находящуюся под санкциями российскую экономику. Брексит стал примером того, как британские избиратели «поставили национализм и политику выше экономики», пишет обозреватель The Washington Post Фарид Закария. 

Голосование в 2016 году за выход Великобритании из состава Европейского союза стало символическим началом волны популизма, которая с тех пор прокатилась по большей части западного мира, говорится в статье. И это был сознательный выбор крупной страны ухудшить экономические отношения с крупнейшим рынком сбыта — учитывая, что на ЕС приходится более 40% британского экспорта. В результате Великобритания сейчас отстаёт от своих конкурентов практически по всем экономическим показателям: от инвестиций в бизнес до экспорта и уровня занятости, подчёркивает автор.

Новые барьеры для торговли, инвестиций и свободной миграции, которые появились после брексита, заметно ударили по бизнесу — и в конечном итоге, негативно отразились на ВВП. Сложности ощущаются везде: от нехватки рабочих и проблем небольших компаний, безуспешно пытающихся отправить свои товары в Европу, до сокращения движения поездов Eurostar, на всём отражается негативное влияние новых ограничений, говорится в статье. По оценкам экспертов Bloomberg, ВВП Великобритании был бы сейчас на 4% выше, если бы она осталась в Европейском союзе.

«Британцы знают, что их обманули», — отмечает автор. Опросы показывают, что уже явное большинство жителей страны считает выход из Евросоюза «плохой идеей», и почти две трети выступают за проведение в будущем референдума о повторном присоединении к ЕС, говорится в статье.

По мнению автора, брексит стал частью более широкого кризиса «краха доверия». Дело в том, что после мирового финансового кризиса 2008 года производительность труда в Великобритании резко снизилась и так и не восстановилась полностью. А политика жёсткой экономии лишь ухудшила ситуацию, поскольку правительство сократило государственные расходы, усугубив тем самым неравенство и усилив общее беспокойство.

И как обычно, когда для страны наступают тяжёлые времена, легче всего попытаться обвинить иностранцев — что и сделал в своё время Борис Джонсон, пообещав британцам, что брексит и отделение от ЕС поможет излечить все беды, с которыми столкнулась страна. Однако мечты Джонсона о бережливой и продуктивной «глобальной Британии», которая благодаря брекситу сможет превратиться в нечто наподобие Сингапура, в реальности ни к чему не привели, подчёркивается в статье.

В реальности Великобритании теперь приходится тратить ещё больше из бюджета, сталкиваясь с забастовками во многих важнейших секторах и с углубляющейся стагнацией заработной платы на фоне рекордной инфляции. По оценкам журналиста The Financial Times Джона Берн-Мердока, если так пойдёт и дальше, то средняя британская семья уже к концу следующего года будет беднее, чем средняя семья в Словении.

Однако негативные эффекты брексита уже выходят далеко за рамки экономики, констатирует автор. Если раньше Великобритания, хотя и никогда не являлась сверхдержавой наподобие США или Китая, однако выступала на мировой арене как энергичный и заинтересованный игрок, имея свой мощный голос в Евросоюзе как одна из трёх его крупнейших экономик, и пользовалась особым статусом благодаря своему праву вето в ООН, тесным отношениям с Вашингтоном и внушительным вооружённым силам, то сейчас ситуация изменилась.

Раньше Лондон традиционно генерировал новые идеи и выдвигал программы по глобальным вопросам, уходящие корнями в наследие страны либеральной системы со свободной торговлей и с глубокими историческими связями по всему миру. У Великобритании был свой голос, который «был слышен повсюду и к которому серьёзно прислушивались», говорится в статье. Однако за последние годы её расходы на оборону стагнировали, в то время как средства на дипломатическую работу, помощь иностранным государствам и даже на СМИ ощутимо сократились в реальном выражении.

После брексита даже риторика о большей роли Великобритании на мировой арене рассыпалась, поскольку политики старались подальше убегать от всего, что казалось им слишком глобальным, отмечает автор: «Сейчас британские премьер-министры редко общаются с международными СМИ, а когда и говорят, то им нечего сказать. Великобритания превратилась в среднестатистическую островную нацию, изолированную от побережья Европы и не имеющую достаточного веса, чтобы иметь значение самостоятельно или определять повестку дня в своих партнёрских отношениях».

Даже у Вашингтона теперь остаётся всё меньше времени на страну, которая даже не входит в ЕС, подчёркивается в статье: «Как однажды опасался журналист Нил Ашерсон, Великобритания действительно превратилась в Маленькую Англию».

Между тем нынешний британский премьер-министр Риши Сунак был активным сторонником брексита и продолжает разглагольствовать о его достоинствах, хотя сам сейчас сталкивается с целой серией кризисов, которые частично спровоцировал именно брексит, подчёркивается в статье. При этом Великобритания до сих пор не решила, как урегулировать ситуацию с её границей с Ирландией, которая остаётся членом Европейского союза. И эта проблема может ещё больше подорвать экономический рост, предупреждает автор.

По его мнению, единственное средство, которое способно было бы восстановить рост экономики и вернуть Великобритании её былое место в формировании нового мира рядом с конкурирующими друг с другом великими державами, заключается в том, что она должна снова вернуться в состав Евросоюза. И если премьер-министр Риши Сунак действительно хочет изменить судьбу страны, то это решение сейчас находится прямо перед ним, заключает автор: «Ему просто нужно мужество, чтобы за него ухватиться».