Тот, кто ищет различия между французской и немецкой оборонной политикой, быстро их найдёт, отмечает телеканал Das Erste. Только в начале января президент Франции Эммануэль Макрон единолично объявил о поставке лёгких боевых танков на Украину. Канцлер Олаф Шольц и президент США Джо Байден тогда вряд ли были от этого в восторге — скоординированные действия выглядят иначе.
Для эксперта по вопросам обороны от партии зелёных Сары Нанни это не стало сюрпризом. Макрон и Шольц известны тем, что сами хотят делать подобные заявления. Германия затем «непосредственно последовала примеру» Франции, отправив на Украину боевые машины пехоты Marder, говорит она. Это показало, «что в этом вопросе уже присутствовало сходство позиций».
Даже в отношении Олафа Шольца несогласованные действия — совершаемые без ближайшего партнёра — Франции — можно обнаружить быстро и легко, утверждает Das Erste. Один из любимых проектов Шольца в области политики безопасности, европейская инициатива «Небесный щит», был объявлен без консультаций с Францией. Пятнадцать стран хотят участвовать в проекте совместной системы противовоздушной обороны, Франция остаётся в стороне. В Париже, с другой стороны, люди возмущены тем, что Германия хочет купить американо-израильскую систему ПВО Arrow 3 и не хочет европейского решения.
Отношения между Парижем и Берлином сейчас хуже, чем были на протяжении многих лет, считает политик по вопросам обороны из ХСС Флориан Ханн. «На самом деле это связано с тем, что правительство Германии слишком мало привержено франко-германским отношениям и отдельным проектам, которые мы хотим продвигать вместе», — поясняет он.
Нынешняя политическая повестка — конфликт на Украине, поставки оружия, урегулирование кризисов — заслоняет сложные отношения, отмечает Барбара Кунц, специализирующаяся на франко-германской политике безопасности. Однако обе страны очень долгое время были далеки друг от друга, когда речь шла о фундаментальном стратегическом ориентировании.
В то время как у Франции есть стратегический план, Германия не знает, чего она хочет, полагает Кунц. «Я думаю, что в ближайшие несколько лет между Парижем и Берлином всё будет очень, очень сложно. Возможно, многие этого ещё не понимают, потому что по вопросам Украины всё пока движется относительно в одном направлении», — отмечает специалист из Института исследований мира и конфликтов в Гамбурге. Но, по её мнению, различные видения и приоритеты будут определять споры между государствами в течение следующих 10—20 лет.
В то время как правительство Германии, например, довольно туманно говорит о «внешней политике, основанной на ценностях», Франция уже много лет размышляет о национальной и европейской автономии весьма стратегически и конкретно. Германия, с другой стороны, продолжает полагаться на НАТО и, прежде всего, на традиционные американские гарантии безопасности для Европы. В этом вопросе ядерная энергетика Франции уже давно думает намного дальше, подчёркивает Кунц. Политическая ситуация в США оценивается там совершенно по-другому, как во внутренней политике, так и в том, что касается отношений между США и Китаем.
Именно поэтому Европа должна стремиться заполнить образовавшиеся пробелы. «А Германия не достигла этой точки — пожалуй, можно сказать: ещё не достигла, — продолжает эксперт по политике безопасности Кунц. — Но именно отсюда проистекают большие расхождения между Берлином и Парижем».
При Олафе Шольце, но также и при Ангеле Меркель, регулярная и тесная координация действий с Францией снизилась. Дебаты, начатые французским президентом по совместной стратегии безопасности, не были продолжены. Это упущение, которое может напомнить о себе в кризисных ситуациях, отмечает немецкий телеканал Das Erste.