Во времена холодной войны мир был разделён на Восток и Запад: в первый входили страны советского блока, включая половину Европы, второй был представлен атлантическими государствами, ну а те, кто отказался причислять себя к этим объединениям — например Индия, Индонезия, Югославия и Египет, — образовали Движение неприсоединения, пишет в своей статье для Ouest-France специальный советник французского Института Монтеня Доминик Моиси. Между тем, отмечает политолог, параллельно с такой стратегической и идеологической дихотомией существовало и разделение на Север и Юг, суть которого сформулировал в конце 70-х годов прошлого века в рамках своей концепции нового мирового порядка тогдашний президент Франции Валери Жискар д’Эстен.
Говоря по существу, к Северу в этой парадигме приписывались страны богатые, а к Югу — бедные, и предполагалось, что необходимо добиваться сближения этих двух миров, разъясняет автор. По мнению эксперта, в условиях холодной войны, когда планета сильно тяготела к биполярности, четыре политические «стороны света» чётко различались между собой.
Сегодня, впрочем, жёстких границ между ними уже нет, продолжает Моиси. Как полагает аналитик, если отстраниться от соперничества между США и Китаем, в геополитическом смысле мир в 2022 году всё быстрее клонится к конфронтации между «расширившимся Югом», который всё меньше укладывается в определение через одну лишь экономику, и «ужавшимся Западом», который, в свою очередь, всё меньше определяется в чисто географическом измерении. «Весьма и весьма богатые страны есть и на Юге, замечательным примером чему служит Катар, — поясняет автор. — А к Западу относятся и незападные страны, как та же Япония или Южная Корея (и не будем, разумеется, забывать Тайвань)».
Украинский конфликт стал фактором, который одновременно явил миру этот раздел на Запад и Юг и ускорил размежевание между ними — и, по всей видимости, такая биполярная система может просуществовать ещё долго, пережив боевые действия, предполагает Моиси. По мысли политолога, начав военную операцию на Украине, «путинская Россия» фундаментальным образом отсекла себя от западного мира — а западный мир, безоговорочно встав на сторону Киева, осознал тот «эмоциональный разрыв», который может существовать между ним и «коллективным Югом».
Да, Папа Римский Франциск — первый понтифик родом из Латинской Америки, который долгие месяцы отказывался «делать выбор между Россией и США», — в своём рождественском послании резко сменил позицию и сделал «очень нужное разъяснение», наконец назвав конфликт на Украине «бессмысленным», признаёт автор. Однако заявления главы католической церкви отнюдь не отражают геополитическую позицию коллективного Юга целиком, предупреждает он.
Растущая «эмоциональная изоляция» западного мира от остальной планеты имеет целый ряд причин — и дело не только в «циничном расчёте» лидеров африканских, ближневосточных и латиноамериканских стран, которые с большим удовольствием находят в России и Китае «отзывчивых слушателей», готовых предоставлять военную, а иногда и финансовую помощь, не выдвигая никаких предварительных условий демократического и гуманитарного характера: важны здесь также исторические и культурные факторы, подчёркивает Моиси.
«В мире, который всё более явственно сочетает в себе экономическую глобализацию и эмоциональную раздробленность, влияние прошлого становится всё более сильным, — рассуждает автор. — Коллективный Юг расценивает универсализм западного мира через призму его давних прегрешений, а также расхождения, которое порой проявляется между его великодушными словами и уже совсем не такими действиями».
На фоне подъёма коллективного Юга Западу необходимо одновременно проявить больше скромности в своих отношениях с миром и больше бдительности в отношении усиливающихся в его собственных границах популистов, подытоживает политолог.