«Поворотный момент», произошедший 24 февраля 2022 года, знаменует собой не только начало масштабного вооружённого конфликта на Украине, но и разоблачение политики безопасности Германии и признание её краха. Эта неудача имеет «не только военное измерение» — она демонстрирует, что Германия никогда серьёзно не относилась ни к одной чрезвычайной ситуации в широком смысле — даже в вопросах энергетической политики или важнейшей инфраструктуры, например трубопроводов, а также гибридных или каких-либо других угроз, пишет доктор наук Йоахим Вебер, старший научный сотрудник Центра передовых исследований в области безопасности, стратегии и интеграции (CASSIS) Боннского университета и исследователь в области стратегического прогнозирования и анализа рисков в статье для журнала Focus.
И это произошло вскоре после серьёзных потрясений, связанных с неспособностью справиться с миграционным кризисом, а затем и с кризисом, вызванным пандемией коронавируса, последовавшим через несколько лет. Общим для всех этих кризисов является то, что Германии приходится расходовать огромные средства, что полностью сводит на нет предыдущую экономию, достигнутую за счёт того, что власти пускали всё на самотёк.
Ремонт полностью разрушенного дома всегда обходится дороже, чем своевременное проведение регулярных проверок, исправлений и приготовлений. Это позволило бы избежать внезапной покупки респираторов FFP2 за миллиарды евро в Китае или неожиданного шоппинг-тура по американским военным компаниям. Но дело не в деньгах, а в менталитете и отсутствии связи с реальностью, утверждает Вебер.
Можно многое сказать о тех, кто занимается политикой безопасности. В Германии на межпартийном уровне долгое время преобладала убеждённость в том, что страна «окружена только друзьями» и что каждому надвигающемуся крупному конфликту будет предшествовать «время предупреждения» — годы, за которые можно будет «на скорую руку» восстановить отсутствующую обороноспособность.
В начале 2010-х эта позиция, возможно, ещё была оправданна, но что толку от времени на подготовку, если оно не используется и «никто не хочет читать пылающую надпись на стене»? В своём отрицании реальности многие очень боятся встревожиться лишний раз.
Как известно, вооружённый конфликт на востоке Украины начался в 2014 году, и с тех пор два правительства под руководством ХДС мало что сделали для серьёзного повышения обороноспособности страны, а части оппозиции в то время не смогли достаточно быстро спасти бундесвер. В то же время зависимость от российского газа увеличилась с 40% до 55%.
Вебер выделяет несколько тезисов относительно того, из чего немцы должны исходить сейчас и что следует делать с точки зрения военной политики. Во-первых, по мнению исследователя, интеграция Германии в ЕС и НАТО остаётся краеугольным камнем немецкой политики, поскольку реальных альтернатив пока не видно.
Во-вторых, этот краеугольный камень в настоящее время находится под угрозой. ЕС всё ещё проявляет некоторую сплочённость в отношении конфликта на Украине, но линии разногласий между членами ЕС и группами государств могут углубиться в любой момент. НАТО, как бы странно на данный момент это ни звучало, также остаётся в опасности. Если Дональд Трамп через два года снова переедет в Белый дом — что не так уж и маловероятно, — то нельзя исключать, что НАТО не выживет. «Невозможно? Давайте дождёмся и посмотрим. Германия опиралась на плечо Дяди Сэма уже почти 75 лет. Что делать, если он отойдёт в сторону?» — пишет Вебер.
Можно надеяться, отмечает Вебер, что сценарий №1 победит, поскольку он предполагает меньшие допущения, однако «в духе стратегического предвидения» немцам нужно начать думать о немыслимом сценарии №2. «Крупная международная война посреди Европы также казалась большинству в начале года совершенно немыслимой», — утверждает исследователь.
В-четвёртых, продолжает Вебер, «в вопросах жизни и смерти лучше всего полагаться на себя». Конкретно это означает необходимость регулярной и системной оценки ситуации в области безопасности. Немцы должны гораздо более комплексно размышлять о военной и энергетической безопасности, гражданской обороне, кибербезопасности, проблемах миграции, защите морских путей и т. д.
Кроме того, необходимо создать программу для бундесвера, которая позволит немедленно и без каких-либо задержек решать самые насущные проблемы, связанные со снабжением и дефицитом. Это включает в себя создание временного агентства по закупкам с целью скорейшего пополнения запасов боеприпасов, в идеале с помощью оставшихся «столпов немецкой военной промышленности» и, где это неизбежно, с помощью других стран. Необходимо перестать «насмехаться и преднамеренно демонтировать» остатки некогда мощнейшей оружейной промышленности Германии.
В-шестых, Германия стала страной, где каждый хочет, чтобы его защищали, но редко кто хочет внести в эту защиту личный вклад. Не только политика, но и общество в целом столкнулись с вопросом о том, как выжить в мире стремительно нарастающих конфликтов. Ситуация не может оставаться такой, какая она есть. По мнению Вебера, необходимо срочно заняться проектом всеобщей воинской обязанности для молодых женщин и мужчин. Он должен предусматривать возможность прохождения службы в вооружённых силах, аварийно-спасательных службах, пожарных командах или в рядах немецкой полиции в течение не менее шести или восьми месяцев, что могло бы снизить уязвимость страны во многих местах.
Также необходимо переосмыслить роль армии. Будучи самой большой страной в Европе с населением 84 млн человек, Германия должна стать основой европейской обороны, что не исключает сотрудничества в области вооружений, а также их объединения и обмена с единомышленниками из числа стран ЕС. Тем не менее Германия должна взять на себя руководящую роль в основных вопросах, например, вместе с Францией — от закупки вооружений до формирования оперативных боевых групп. В противном случае сдерживание будет ненадёжным.
И, наконец, необходимо вновь поднять вопрос создания европейских ядерных сил. В Европе есть две державы, обладающие ядерным оружием. Можно ли вообще представить себе европейские ядерные силы? Какие существуют альтернативы? «Вчерашние дебаты уже не приносят пользы, вызовы перестали быть чисто теоретическими и требуют новых ответов», — пишет Вебер.
Вебер признаёт, что эти тезисы являются довольно провокационными. Но тот, кто, по его словам, отказывается их обсуждать, должен объяснить, как продолжение «самоуничижительных страданий» повлияет на жизнестойкость страны. Это будет любопытно, отмечает исследователь в статье для Focus.