По отдельности о Бразилии, России, Индии, Китае и ЮАР сказано немало, однако на удивление мало внимания уделяется их попытке увековечить свои связи в формате БРИКС. Как пишет The American Conservative, данная аббревиатура имеет решающее значение для понимания многополярной структуры формирующегося миропорядка с участием развивающихся держав.
Как отмечает автор материала, консультант по политическим рискам и юрист Адриэль Касонта, хотя изначально организация появилась для решения инвестиционных задач, экономист Джим О'Нил, придумавший БРИК без Южной Африки в статье 2001 года, впоследствии признался немецкому журналу Der Spiegel, что уже тогда прекрасно осознавал потенциальное влияние новых игроков на систему мирового управления.
В 1999 году гарвардский политолог Сэмюэл Хантингтон назвал сложившийся миропорядок «одномногополярным» — имея в виду, что США остались единственной сверхдержавой и имеют возможности и размах для защиты своих интересов по всему земному шару, однако даже им для достижения внешнеполитических целей требуется помощь малых стран. О потенциале роста Китая всерьёз не задумывались. Однако в мире уже назрели масштабные перемены, и мощь стремительно перемещалась от глобального Севера к глобальному Югу.
Мировая система неуклонно становится «постамериканской» или «постзападной» — оба этих термина характеризуют один и тот же геополитический феномен, который Амитав Ачарья в 2014 году назвал «концом американского миропорядка». Главным катализатором многополярности стал ипотечный кризис, охвативший США с 2007-го по 2010 год. С этого момента всё больше международных инвесторов и экономистов стали воспринимать БРИКС всерьёз.
Из-за управленческих провалов на фоне рецессии международный финансовый порядок столкнулся с кризисом легитимности. Страны БРИКС же расширили внутриблоковое сотрудничество в сфере международных финансов и зарекомендовали себя новыми столпами стабильности в мировой экономике, демонстрируя при этом с 2006-го по 2008 год среднегодовой экономический рост в 10,7%.
С тех пор основная цель блока заключается в переходе от системы глобального управления под эгидой Запада к системе всеохватной и многополярной, которая бы стала альтернативой однополярной гегемонии США. Несмотря на изначальные сомнения западных комментаторов в эффективности и сплочённости БРИКС, в 2014 году Financial Times наконец признала: «Судя по сдвигам в глобальной экономике, перемены в мировой системе логичны или даже неизбежны».
После саммита БРИКС в Китае в 2017 году члены опубликовали Сямэньскую декларацию — манифест из 68 пунктов многополярного миропорядка на смену Pax Americana. Стороны обозначили внутриблоковое стратегическое партнёрство, подтвердили стержневую роль ООН, но при этом подчеркнули, что Совет Безопасности и Бреттон-вудская система требуют реформ. Примечательно, что на том же саммите Пекин предложил формат БРИКС+, который заложил основу для сотрудничества со странами за пределами блока и создал прочную основу для коллективного лидерства.
Как заключает автор статьи, на страны БРИКС приходится свыше 40% населения земного шара. Их совокупный ВВП составляет 25% мирового ВВП, а доля стран в мировой торговле в 2020 году приближалась к 20%. Совершенно очевидно, что БРИКС — это сила, с которой нельзя не считаться.
«Господство западных держав постепенно размывается. Страны БРИКС закладывают основы подлинно демократического и многополярного миропорядка, где государства выступают как суверенные единицы и совместно руководят международной системой, опираясь на международное право, а не гегемонистский по своей природе «порядок, основанный на правилах», — заключает автор статьи.