На прошлой неделе на Всемирном экономическом форуме в Давосе царили «угрюмые» настроения: хотя обычно на этом мероприятии звёзды продвигают социально значимые инициативы, крупные фигуры бизнеса рассказывают о том, что впереди всех ждёт только хорошее, а мировые лидеры общаются друг с другом на фоне заснеженных швейцарских вершин, в этом году участники будто соревновались друг с другом в том, «кто даст на ближайшие месяцы и годы самый отрезвляющий прогноз», констатирует в своём материале для The Times профессор факультета истории Оксфордского университета Питер Франкопан.
Как напоминает эксперт, канцлер Германии Олаф Шольц, ставший единственным лидером из «Большой семёрки», посетившим форум, рассказывал о том, что Европу поразила «громовая стрела», которую метнул Владимир Путин. «Мы переживаем перелом. История подошла к поворотному моменту», — говорил он. В свою очередь, ветеран финансов Джордж Сорос высказался ещё более прямо, заявив, что российская спецоперация на Украине «может стать началом третьей мировой войны, которую наша цивилизация может не пережить». Почти все печальные оценки гостей Давоса сходились в одном — в том, что характеризовавший последние три десятилетия постоянный рост международного торгового оборота может прекратиться, если уже не прекратился, отмечает Франкопан: тот же Шольц подчёркивал, что глобализация, которая принесла Северной Америке и Европе «стабильный рост, высокий уровень добавочной стоимости и низкую инфляцию, подходит к своему неизбежному концу».
Впрочем, подобные выводы начали напрашиваться задолго до начала украинских событий, продолжает историк. Во времена президентства Трампа США начали планомерные попытки перекроить торговые отношения с зарубежными партнёрами, и прежде всего с Китаем, введя целый ряд пошлин, предназначавшихся для защиты американских предприятий и удара по китайскому экспорту. При этом путь изоляции и протекционизма Вашингтон избрал не только в вопросах торговли, но и по другим вопросам, включая климатические изменения, — и это, несомненно, стало сигналом о том, что «эра мирового сотрудничества» близится к финалу, пишет автор.
Трамп оказался в этом смысле отнюдь не одинок, подчёркивает Франкопан. «За последнее десятилетие лидеры Бразилии, Турции и Венгрии начали с упоением проводить политику демонстративного неповиновения и национализма, упорно бросая вызов международным нормам и законам, — разъясняет он. — А изменившийся за минувшие 30 лет до неузнаваемости Китай и сам стал пытаться пожать плоды глобализации, одновременно защитив свою экономику. Как выражался на прошлой неделе в своей долгожданной речи о стратегии администрации Байдена госсекретарь США Энтони Блинкен, от глубокой интеграции Китая в глобальную систему торговли могут выиграть все, а проблема заключается в асимметрии: по его словам, цель Пекина — «сделать Китай менее зависимым от мира, а мир — более зависимым от Китая».
Итак, в предсказаниях «давосских мудрецов», прозвучавших на прошлой неделе, ничего нового нет — но и особенной точностью они отнюдь не отличаются, уверен автор. Как полагает историк, во-первых, хотя деглобализация и выглядит сейчас феноменом весьма правдоподобным, если не сказать неизбежным, статистика показывает, что вероятность её наступления не так высока: по данным ООН, в прошлом году мировой торговый оборот установил новый рекорд, достигнув $28,5 трлн и превысив докоронавирусные показатели — и это при том, что некоторые регионы планеты ещё не смогли до конца совладать с патогеном.
Боевые действия на Украине, несомненно, повлияют на эти цифры — прежде всего из-за их последствий для цен на продовольствие и энергоресурсы, а также растущих в результате транспортных расходов; во Всемирном банке предсказывают, что всё это обернётся замедлением роста мировой экономики, признаёт Франкопан. Однако пока во многих западных странах политики и предприниматели говорят о «расстыковке» и деглобализации, в других регионах наблюдаются прямо противоположные тенденции: заключаются торговые соглашения, укрепляются торговые связи и снижаются пошлины. Самым очевидным примером здесь выступает созданное в ноябре 2020 года Всестороннее региональное экономическое партнёрство (ВРЭП) — масштабнейшее соглашение о свободной торговле, связавшее значительную часть Азиатско-Тихоокеанского региона в единый экономический блок, насчитывающий около 30% населения Земли и такую же долю мирового ВВП. По некоторым оценкам, ВРЭП — даже без участия в нём США, которые покинули его при Трампе, — будет ежегодно генерировать для мировой экономики $186 млрд. Между тем президент США Джо Байден на прошлой неделе объявил о запуске Индо-Тихоокеанской экономической программы, направленной на стимулирование торговли, развитие «чистой» энергетики, строительство инфраструктуры и укрепление цепочек поставок, перечисляет эксперт.
Реакция на российскую спецоперацию вовсе не свидетельствует и о том, что мир вскоре распадётся на экономические блоки с чёткими границами, курируемые Вашингтоном, Пекином и другими, уверен автор. Как он поясняет, на деле большинство стран предпочли не вставать на чью-либо сторону в этом конфликте и взвесить варианты действий. Этот «инстинкт не втягиваться в далёкие конфликты» наглядно показало нежелание Индии и ОАЭ обозначать конкретную позицию по вопросу России и то, что они продолжают воздерживаться в ходе голосований в ООН.
Не следует Западу и считать, что он «в том положении, чтобы всё делать в одиночку», продолжает Франкопан. «Из-за того, что Россию и Китай десятилетиями понимали неправильно или недооценивали, возникла явная нехватка ресурсов для поддержания не только экономической, но и политической, социальной и военной независимости, — пишет он. — Глубокая интеграция цепочек поставок позволила снизить цены, но обнажила уязвимости — а в деглобализириующемся мире, если мы всё-таки движемся туда, они не исчезнут. Специалисты по индустриализации XVIII—XIX веков среди историков, быть может, укажут на то, что возвращение рабочих мест домой может принести самые разные плюсы — от научных инноваций до социальных и политических реформ, — но чтобы закрыть фабрики за рубежом и отстроить их здесь, понадобятся время и деньги, а чтобы сделать это в обстановке высокой инфляции и сохраняющейся в связи с пандемией неопределённости, будет нужна ещё и крепкая комплекция, а также готовность к снижению доходов в краткосрочной перспективе».
В те же длительные сроки и многомиллиардные затраты обойдётся и создание энергетической независимости, отмечает автор. «На фоне политики отказа от нефти и газа в пользу других энергоресурсов, продвигаемой отчасти для того, чтобы свести к минимуму импорт из России и доступные ей рычаги влияния, как-то забывается, что низкоуглеродный мир будет жадным до металлов: он будет зависеть от меди, кобальта, редкоземельных и многих других элементов. Многие эти ресурсы либо залегают в России и Китае, либо были по сути монополизированы, в особенности последним — в Африке и других регионах. А ведь есть и такие сектора, как фармацевтическая промышленность, которая во всём мире зависит от поставок ключевых действующих веществ из Китая. К примеру, в огромном фармацевтическом секторе Индии доля Китая в импорте некоторых таких веществ доходит до 90 процентов», — подчёркивает Франкопан.
В Америке вот уже некоторое время оценивают стратегические уязвимости, планируют обеспечение ресурсами и думают над комплексной реакцией для минимизации угроз в будущем — и аналогичные направления должны стать приоритетными и для Лондона, полагает историк. Именно об этом и должны были говорить в Давосе — ведь, чтобы «не прыгнуть из огня в полымя», потребуется глубоко поразмыслить и тщательно всё спланировать, подытоживает он.