Спецоперация России на Украине подтолкнёт мир к отказу от гегемонии доллара, укрепив позиции китайского юаня на международном уровне, заявил в беседе с корреспондентом Le Monde французский экономист и научный советник парижского Центра перспективных исследований и международной информации (CEPII) Мишель Аглиетта.
«Диверсификация мировых валютных резервов уже началась: в период с 2001 по 2021 год доля доллара в них снизилась с 70 с небольшим до лишь 59 процентов. Вес юаня в них пока ограничен, но он быстро растёт, потому что ряд стран — в особенности азиатских — пытаются уйти из зоны влияния Запада», — пояснил эксперт. В этой связи события на Украине должны будут ускорить «восхождение юаня на международном уровне и потерю долларом своего главенствующего положения», полагает он.
По мнению Аглиетты, в ближайшей перспективе Китай, скорее всего, будет вести себя осторожно, дабы не быть «уличённым в том, что он оказывает непосредственную и серьёзную помощь России», — однако китайцы «мыслят долгосрочными категориями». «Цель Пекина — укрепить свою обособленность и независимость от США, в том числе в области сырьевых ресурсов и новейших технологий. Между тем Россия как раз экспортирует ресурсы и редкие металлы, которые просто необходимы для развития высокотехнологичного сектора. Сюда же можно добавить и сибирский газ — его Москва через какое-то время тоже сможет продавать Китаю. Пока нужной для этого инфраструктуры нет, но с географической точки зрения это будет вполне логично. Пекин это понимает, а тем временем продолжает внедрение своей цифровой валюты», — раскрыл аналитик свою мысль.
На взгляд экономиста, Китай уже получил «фору» в этой области, ведь он ещё в феврале, во время пекинской Олимпиады, открыл свободное хождение цифрового юаня на всей своей территории, а теперь приступил к его выводу на международный уровень через проект mBridge, в котором также участвуют Гонконг, Тайланд и ОАЭ, — цифровой валютной платформы, которая позволит осуществлять трансграничные платежи в режиме реального времени и при этом дешевле, чем сейчас, поскольку будут не нужны посредники. По мысли Аглиетты, развёртывание цифровой валюты центрального банка (ЦВЦБ), которое наблюдается сейчас на примере цифрового юаня, меняет очень многое, поскольку при помощи неё финансовые институты стран получат возможность делать то, что было невозможно с валютой и «классическими» банковскими переводами, а именно — контролировать использование своей валюты за рубежом, включая объём сделок и сам процесс перевода денег за рубеж резидентам. Электронный юань позволит не только ограничивать утечку капиталов из страны во времена финансовых кризисов, но и, благодаря огромному объёму китайского потребительского рынка и его способности привлекать иностранные инвестиции, в итоге может обеспечить выход китайской валюты на международный уровень в транзакциях между странами, участвующими в крупных инфраструктурных проектах КНР, убеждён эксперт. А это, в свою очередь, уже может стать предвестником «разделения» мировой валютной системы по отношению к доллару, считает он.
Отвечая на вопрос журналиста Le Monde о том, как доллар стал мировой валютой, Аглиетта отметил, что для полного понимания этого процесса необходимо вернуться ещё в 1844 год, когда Лондон принял решение о привязке фунта стерлингов к золоту — то есть о переходе к системе, когда Банк Англии, имевший монополию на эмиссию фунта, был обязан иметь соответствующий объём золота. Это, вкупе с мощью Британской империи, сделало фунт главной валютой для торговли между странами вплоть до 30-х годов XX века, когда международная финансовая система развалилась, напомнил эксперт. К концу Второй мировой войны английский экономист Джон Кейнс продвигал идею о создании новой, многополярной финансовой системы, которая обеспечивала бы сотрудничество между странами, однако американцы, которые на тот момент буквально во всех областях были на первом месте, в конечном итоге «навязали» миру свою валюту — и в 1944 году после заключения Бреттон-Вудского соглашения была установлена система, в которой свободно конвертируемой в золото валютой остался только доллар, а для остальных валют были установлены твёрдые обменные курсы, разъяснил Аглиетта. Но в 60-х годах США начали печатать свои деньги слишком быстро — в том числе для финансирования войны во Вьетнаме, — поэтому страна больше не могла поддерживать свободную конвертируемость доллара в золото и к 1971 году от неё было решено отказаться; тогда мир перешёл от золотодолларовой системы к чисто долларовой, заключил эксперт.
Как полагает эксперт, проблема такого положения дел заключается в том, что для стабильной работы финансовой системы — то есть эмиссии денег, необходимых для поддержания нормального торгового оборота, — нужна валюта, которая не была бы привязана к государственному долгу конкретной страны, а доллар такой валютой не является. По мнению Аглиетты, трудности с американской валютой начали проявляться ещё в 80-е годы прошлого века, когда начался расцвет «неолиберальной глобализации»: развивающимся странам, переживавшим бурный экономический рост, а также мировой экономике в целом были необходимы большие объёмы валюты, но они столкнулись с тем, что её предложение контролирует Вашингтон. А американская ФРС меж тем проводит политику, ориентируясь на финансовые потребности не всей планеты, а только своей страны. С этим и связано то обстоятельство, что, к примеру, просто подняв ставки, ФРС может спровоцировать финансовые кризисы в развивающихся странах, отметил экономист.
Эту дилемму как раз и могут помочь устранить ЦВЦБ, убеждён Аглиетта. На взгляд аналитика, валюты такого рода могут укрепить независимость стран от международных финансовых потоков, поскольку центробанки будут иметь прямой контроль над кодом, обеспечивающим хождение денег. Однако если у каждого крупного экономического блока будет собственная цифровая валюта, для осуществления торговли между ними и избежания финансового хаоса понадобится глубокая реформа мировой финансовой системы и создание общего цифрового протокола, подчёркивает эксперт. По его мнению, многообещающим инструментом в этом отношении выступают специальные права заимствования (СДР), созданные в 1969 году МВФ, — особый валютный инструмент на основе корзины валют, предназначенный для дополнения существующих активов стран-членов. Как полагает Аглиетта, сегодня необходимо создать цифровой аналог СДР, который мог бы стать своеобразной международной валютой и помочь «порвать с гегемонией доллара».
Вместе с тем для такого шага потребуется укрепить сотрудничество между странами — а это, в свою очередь, будет возможным только в том случае, если «Запад признает, что мир состоит из очень разных политических систем, что азиатские ценности фундаментальным образом отличаются от западных, а последние отнюдь не являются всеобщими», констатировал Аглиетта в беседе с корреспондентом Le Monde. «В Китае, который всегда был империей и в котором суверенитет народа выражается не через электоральные процедуры, как у нас, к государству, к деньгам и к социальным связям относятся не так, как в Европе. Даже в той же Японии отношения между бизнесом и государством реализуются через систему взаимных знакомств и очень сложные договорные связи, которые не имеют никакого отношения к демократии в том виде, в котором её видим мы, — подытожил экономист. — Запад не может диктовать миру, какой должна быть демократия. А создание финансовой системы на основе сотрудничества подразумевает принятие этой разницы между подходами и установление диалога культур. Без этого будет невозможно не только избежать валютного хаоса, но и решать главные проблемы планеты, начиная с климатических изменений».