Зима близко, однако то, что сейчас происходит, — это лишь прелюдия более крупных структурных проблем, пишет обозреватель Foreign Policy Кейт Джонсон. Косвенные последствия от нынешнего мирового энергетического кризиса будут проявляться ещё не один год.
Для мира, стремящегося вырваться из пандемии, мрачный коктейль из экономических событий этой осени уходит корнями в более мрачные десятилетия. Во всём мире наблюдается энергетический кризис, затрагивающий практически все виды топлива, при этом нормирование и отключение электроэнергии происходит повсеместно.
Кое-где в магазинах можно увидеть пустые полки. Кое-где на заправках нет горючего. Цепочки поставок еле справляются, а контейнерные порты перегружены и плохо работают. После длительной паузы инфляция вновь поползла вверх.
Хорошая новость состоит в том, что 1970-е ещё не вернулись. А вот плохая новость заключается в том, что энергетический кризис этой осенью может стать предвестником грядущих событий: многолетнего роста цен, а также крайне непростой ситуации для потребителей и бизнеса.
Цена на сырую нефть уже более $85 за баррель, и это самый высокий показатель с 2018 года. Цена на природный газ просто заоблачна, особенно в Европе, где стоимость голубого топлива выросла примерно в два раза по сравнению с нынешним летом и в четыре раза по сравнению с прошлым годом. Цена на уголь также стремительно растёт, при этом стоимость угля в Китае регулярно бьёт рекорды.
Основной движущей силой тут стал дисбаланс между спросом, который резко восстановился после того, как мир фактически год просидел на карантине, и предложением, которое ещё не успело восстановиться. В глобальном масштабе инвестиции в новые производственные мощности по-прежнему значительно ниже уровня, который был до пандемии, причём допандемический уровень инвестиций, в свою очередь, был намного ниже, чем в период бурного роста, наблюдавшийся до 2014 года.
Другим фактором, приведшим к энергетическому кризису, стало нежелание американских производителей сланцевой нефти запускать добычу сразу после того, как цены на нефть поползли вверх. Вместо этого они, памятуя о горьком опыте нескольких лет низкой доходности, по большей части продолжили соблюдать строгую финансовую дисциплину, которая удерживает добычу чёрного золота в США на более низком уровне, чем было до пандемии. Аналогичная динамика влияет и на добычу газа с той лишь разницей, что главный поставщик Европы, Россия, в последние месяцы по существу «стоял на шланге», ограничивая дополнительные поставки газа в Европу, что сохраняло цены на рекордных уровнях.
Всё это усугубляется аномальными погодными условиями, которые затрудняют добычу угля и выработку гидроэлектроэнергии в Скандинавии, приводят к снижению производства энергии ветра и к резкому увеличению спроса на природный газ. В результате между двух огней оказались как потребители, многие из которых оплачивают рекордные счета за электроэнергию, так и компании, некоторым из которых приходится сокращать производство или увольнять рабочих.
«То, что мы будем наблюдать этой зимой, — это всего лишь разминка, репетиция более серьёзной структурной проблемы, с которой нам предстоит столкнуться, — прокомментировал ситуацию Боб Макнэлли, основатель и президент консалтинговой компании Rapidan Energy Group. — Именно так ведут себя энергетические рынки, когда спрос встречает недостаточное предложение».
Кроме того, центральные банки во всём мире сворачивают покупку активов, которая оказывает стимулирующее воздействие на экономику, повышают процентные ставки или сигнализируют о своих планах повышения этих ставок, чтобы сдержать кажущуюся безудержной инфляцию.
Но тут риск заключается в том, что более высокие процентные ставки могут помешать восстановлению мировой экономики после COVID-19, а энергетический кризис делает это восстановление ещё более ненадёжным.
При этом, как отмечает обозреватель Foreign Policy Кейт Джонсон, в ближайшее время избавиться от высоких цен на энергоносители вряд ли удастся, а они, в свою очередь, продолжат тормозить экономический рост во всём мире.
Для мира, стремящегося вырваться из пандемии, мрачный коктейль из экономических событий этой осени уходит корнями в более мрачные десятилетия. Во всём мире наблюдается энергетический кризис, затрагивающий практически все виды топлива, при этом нормирование и отключение электроэнергии происходит повсеместно.
Кое-где в магазинах можно увидеть пустые полки. Кое-где на заправках нет горючего. Цепочки поставок еле справляются, а контейнерные порты перегружены и плохо работают. После длительной паузы инфляция вновь поползла вверх.
Хорошая новость состоит в том, что 1970-е ещё не вернулись. А вот плохая новость заключается в том, что энергетический кризис этой осенью может стать предвестником грядущих событий: многолетнего роста цен, а также крайне непростой ситуации для потребителей и бизнеса.
Цена на сырую нефть уже более $85 за баррель, и это самый высокий показатель с 2018 года. Цена на природный газ просто заоблачна, особенно в Европе, где стоимость голубого топлива выросла примерно в два раза по сравнению с нынешним летом и в четыре раза по сравнению с прошлым годом. Цена на уголь также стремительно растёт, при этом стоимость угля в Китае регулярно бьёт рекорды.
Основной движущей силой тут стал дисбаланс между спросом, который резко восстановился после того, как мир фактически год просидел на карантине, и предложением, которое ещё не успело восстановиться. В глобальном масштабе инвестиции в новые производственные мощности по-прежнему значительно ниже уровня, который был до пандемии, причём допандемический уровень инвестиций, в свою очередь, был намного ниже, чем в период бурного роста, наблюдавшийся до 2014 года.
Другим фактором, приведшим к энергетическому кризису, стало нежелание американских производителей сланцевой нефти запускать добычу сразу после того, как цены на нефть поползли вверх. Вместо этого они, памятуя о горьком опыте нескольких лет низкой доходности, по большей части продолжили соблюдать строгую финансовую дисциплину, которая удерживает добычу чёрного золота в США на более низком уровне, чем было до пандемии. Аналогичная динамика влияет и на добычу газа с той лишь разницей, что главный поставщик Европы, Россия, в последние месяцы по существу «стоял на шланге», ограничивая дополнительные поставки газа в Европу, что сохраняло цены на рекордных уровнях.
Всё это усугубляется аномальными погодными условиями, которые затрудняют добычу угля и выработку гидроэлектроэнергии в Скандинавии, приводят к снижению производства энергии ветра и к резкому увеличению спроса на природный газ. В результате между двух огней оказались как потребители, многие из которых оплачивают рекордные счета за электроэнергию, так и компании, некоторым из которых приходится сокращать производство или увольнять рабочих.
«То, что мы будем наблюдать этой зимой, — это всего лишь разминка, репетиция более серьёзной структурной проблемы, с которой нам предстоит столкнуться, — прокомментировал ситуацию Боб Макнэлли, основатель и президент консалтинговой компании Rapidan Energy Group. — Именно так ведут себя энергетические рынки, когда спрос встречает недостаточное предложение».
Кроме того, центральные банки во всём мире сворачивают покупку активов, которая оказывает стимулирующее воздействие на экономику, повышают процентные ставки или сигнализируют о своих планах повышения этих ставок, чтобы сдержать кажущуюся безудержной инфляцию.
Но тут риск заключается в том, что более высокие процентные ставки могут помешать восстановлению мировой экономики после COVID-19, а энергетический кризис делает это восстановление ещё более ненадёжным.
При этом, как отмечает обозреватель Foreign Policy Кейт Джонсон, в ближайшее время избавиться от высоких цен на энергоносители вряд ли удастся, а они, в свою очередь, продолжат тормозить экономический рост во всём мире.