Битвы, идущие в киберпространстве, можно заметить нечасто, причём только в ретроспективе: примером тому стали атаки на Colonial Pipeline и SolarWinds, а также вымогательская программа WannaCry, пишет The New York Times.
Однако учитывая, что подобные события становятся известными широкой общественности лишь эпизодически, тот факт, что противостояние государств, преступных сетей и частных субъектов в киберпространстве идёт прямо в этот самый момент, довольно неочевиден.
Подобное осознать трудно, ведь это так непохоже на традиционные войны, которые бушевали многие тысячелетия. В этом контексте возникает вопрос: как же нужно классифицировать кибератаки? Это шпионаж? Саботаж? Акт войны? Некоторые кибератаки, вроде взлома Sony Pictures Северной Кореей, предполагают участие в них государств. Другие же кибератаки осуществляются обычными преступниками. Однако шпион и хакер похожи друг на друга в одном: они оба получают доступ к чужой информации.
Во времена холодной войны США, Китай и Россия располагали арсеналами, способными уничтожить весь мир. Теперь же эти страны регулярно пользуются киберсредствами — хотя и не в полную силу, — чтобы выводить из строя электросети, системы водоснабжения, а также наносить удары по обществу.
При этом, несмотря на то, что кибератаки влекут за собой различные неприятные последствия, гибель людей — во всяком случае пока — к их числу не относится.
Учитывая, что конфликты, начавшиеся в результате терактов 11 сентября, внезапно подошли к концу, мир оказался на перепутье: ему предстоит определиться, насколько далеко люди готовы зайти в своих кибервойнах. При этом не исключено, что цифровые технологии только обострят конфликты между великими державами.
Однако существует и альтернативная точка зрения на эту проблему, в рамках которой кибервойна рассматривается как способ уменьшить реальное насилие. «Способна ли такая тактика сместить акцент войны с человеческих жертв на другие вещи?» — задаётся вопросом The New York Times.
Иными словам, могут ли страны выяснять отношения в онлайн-пространстве, а не с помощью ракет?
Цифровая война даёт уникальную возможность продолжать политику другими средствами, но без физического вторжения на суверенную территорию и гибели людей. Учитывая, что боевые действия на кибервойне более упорядочены, конфликт такого рода более гибок и безопасен по сравнению с обычным противостоянием. При этом кибервойна может занять промежуточное место между такими инструментами, как санкции и бомбы.
«Цель войны — не война сама по себе; её цель — это достижение некой политической цели, — отметила приглашённый профессор Школы переводых международных исследований Джона Хопкинса Нора Бенсахель. — Если вы сможете достичь этой цели без кинетического столкновения, то тем лучше».
Вспомнить только операцию Nitro Zeus. В конце 2000-х годов, как сообщала The New York Times, правительство США разработало подробный план кибератак, которые должны были вывести из строя определённые элементы иранской ПВО, а также системы связи и электросети этой страны. Данный план был предложен президенту Бараку Обаме в целях нейтрализации сил Ирана на тот случай, если переговоры о свёртывании ядерной программы Тегерана провалятся и последний попытается нанести ответный удар.
Учитывая, что в 2015 году стороны всё же пришли к соглашению, а план Nitro Zeus положили под сукно, его масштабы оценить довольно тяжело, как и вероятность сопутствующего ущерба при его реализации. Вместе с тем включение кибероружия в стратегию национальной безопасности говорит об определённом нежелании Вашингтона пользоваться обычными и более смертоносными средствами. В то же время кибератака в любом случае будет приводить к пагубным последствиям как для гражданских лиц, так и частных предприятий, напоминает издание.
Однако, хотя это и может показаться нелогичным, кибероружие также может укрепить геополитическую стабильность. В частности, по словам профессора Массачусетского технологического института и специалиста по ядерной стратегии Випина Наранга, кибератаки помогли ряду стран добиться нераспространения ядерного оружия в ситуации, когда в ином случае потребовалось бы применять силу в реальном мире, что чревато жертвами.
В 2007 году Израль нанёс мощный удар по объекту в Сирии, где, как предполагалось, находился ядерный реактор. Комплекс был уничтожен, после чего Израиль попал под шквал критики из-за того, что он нарушил суверенитет другой страны. При этом, по имеющимся данным, в ходе авиаудара погибли десять северокорейских учёных.
Однако американо-израильская кибероперация под названием Stuxnet, которая проходила примерно в то же время, достигла той же цели — она помешала стране-изгою Ирану обогатить уран, причём тогда обошлось без ударов с воздуха и человеческих жертв. Одноимённая вредоносная программа уничтожила почти 20% активных центрифуг Ирана, значительно затормозив его ядерную программу. В ходе операции не пострадал ни один человек; более того, весьма возможно, что успех этой операции удержал Израиль от нанесения обычных ударов по иранским ядерным объектам.
Но какое же использование кибероружия можно считать разумным?
Если война в киберпространстве может перевести конфликт в нелетальное русло, то сейчас настало время для разработки договоров и неписаных норм, регулирующих применение соответствующих средств, причём заняться этим следует, пока этот инструментарий не начал играть значительную роль на поле боя.
Многие лидеры технологического сектора уже призывают к созданию цифровой Женевской конвенции, которая законодательно закрепит правила ведения кибервойны, а также запретит саботаж гражданской инфраструктуры. Не менее важную роль должны играть также и неформальные договорённости.
Кроме того, страны должны пытаться избегать ошибочной атрибуции кибератак и пресекать коммерческую киберпреступность. В частности, США необходимо поддерживать связь со своими противниками, что помешает выдвижению ложных обвинений и предотвратит обострение ситуации.
Но что же касается «киберПёрл-Харбора», о котором так любят спекулировать в СМИ? «Скорее всего, такого мы никогда не увидим, — считает один из основателей фирмы CrowdStrike Дмитрий Альперович. — Однако речь может идти о смерти от тысячи порезов, когда каждую неделю и каждый день мы сталкиваемся с атаками вымогателей».
«При надлежащем контроле и наличии некоторых правил игры кибервойна между нациями может оказаться не таким уж и плохим явлением. Ведь вместо того, чтобы подвергать опасности жизни, на деле она может их спасать. И эту важную мысль следует вспоминать каждый раз, когда появляется новость о новом крупном взломе», — подытоживает The New York Times.