Die Welt: благодаря продуманной политике Пекина юань способен стать новой резервной валютой

Экономисты хорошо знают, что валютные курсы невозможно точно предсказать, поскольку они меняются хаотично — и в любой момент времени вероятность роста или падения на финансовом рынке составляет 50%, пишет Die Welt. Это касается подавляющего большинства попыток спрогнозировать развитие ситуации, за исключением лишь очень краткосрочных и очень долгосрочных прогнозов, говорится в статье.

Иногда можно более точно спрогнозировать краткосрочное движение валютных курсов, если иметь очень чёткое представление о ситуации на рынке в настоящий момент — в частности, о соотношении спроса и предложения, поясняет автор. Дело в том, что большинство сделок на финансовых рынках заключаются между банками и инвестиционными компаниями, торгующими ценными бумагами, причём почти треть этого рынка приходится на «десятку крупнейших игроков». 

В 2019 году, например, в «первую тройку» входили банк JP Morgan (доля которого составляла 9,8% рынка), Deutsche Bank (8,4% рынка) и Citibank (7,9% рынка), сообщается в статье. Подобные компании, которые занимают достаточно большой сегмент рынка, способны, как минимум в краткосрочной перспективе, понять, какие именно валюты в большей или меньшей степени востребованы именно сейчас.

И на основании этих оценок они могут извлечь из этого выгоду для себя, насколько это допускают нормы, установленные регулятором. В то время как в долгосрочной перспективе валютные курсы также следуют определённым правилам, которые зависят от тенденций спроса и предложения и отражают реальное соотношение цен, пишет Die Welt.

Британский журнал The Economist регулярно демонстрирует это на примере публикуемого там «курса бигмака», отмечает автор. Например, в январе этого года сравнительный «курс бигмака» составлял $1,72 за один фунт стерлингов. В то время как на реальном валютном рынке весной фунт стоил всего $1,38 — то есть был дешевле «курса бигмака». И это даёт основание прогнозировать, что фунт по отношению к доллару в долгосрочной перспективе вновь подорожает, говорится в статье.

Причина в том, что британский экспорт в США будет расти, а импорт из США — сокращаться, если британские товары можно будет покупать дешевле, поясняет автор. Поэтому на рынке спрос на фунт станет больше, а на доллар — меньше, и тогда цена на фунт будет расти, а на доллар — снижаться. В то же время на спрос и предложение на валютном рынке влияют не только торговля товарами, но и движения капитала, отмечается в статье. И если доходы с инвестиций, например, в США выше, чем в Великобритании, — то можно ожидать, что британцы будут покупать доллар против фунта, чтобы более выгодно вкладывать деньги в США.

Экономисты уже предупреждали, что более высокая доходность всего лишь отражает ожидания падения курса соответствующей валюты, — поэтому экспорт капитала себя не оправдывает. Но как показывает практика, «инвесторы не слишком ценят эту мудрость экономистов», пишет Die Welt. В марте доходность по десятилетним государственным облигациям в США превышала доходность по британским на 0,9 процентных пункта, поэтому можно было ожидать более высокого спроса на доллар.

Похоже, что между «курсом бигмака» и правилом разницы доходности в итоге сложилась патовая ситуация, говорится в статье. Тем более что в дело вмешивается ещё и третий фактор, влияющий в долгосрочной перспективе на спрос на валюты — это статус «резервной валюты». Его можно получить, если расчёты в ней осуществляются по всему миру, а потребители ценят её в качестве денежного резерва. Однако для этого страна-эмитент этой валюты должна быть сильной в экономическом (а по мнению многих, и в военном) плане, а также иметь большую долю в глобальной торговле, поясняет Die Welt.

В XIX веке этот статус имел британский фунт стерлингов, а сейчас он принадлежит американскому доллару, напоминает автор. Однако намного интереснее, по его мнению, наблюдать за динамикой валютных курсов на примере евро и китайского юаня. Хотя у еврозоны во внешней торговле наблюдается профицит, но если проанализировать «курс бигмака», то евро сейчас представляется переоценённым по сравнению с долларом — и не представляет интереса для вкладчиков из-за низких процентов по доходам, говорится в статье.

Кроме того, из-за неудачных действий руководства ЕС во время пандемии коронавируса еврозона «откатилась назад в глобальном экономическом рейтинге», подчёркивает автор: «Поэтому есть политические и правовые сомнения в её денежной, а также фискальной политике». Между тем Китай, по его мнению, может быть вполне доволен своим в целом хорошим внешнеторговым балансом.

А если использовать гонконгский доллар в качестве «индикатора бигмака» для сравнения с юанем — то можно прийти к выводу, что китайская валюта сейчас является недооценённой по сравнению с долларом США, говорится в статье. В прошлом году китайской экономике удалось избежать рецессии, и сейчас она выходит из пандемии, прочно стоя на ногах: «Китай имеет вторую по величине экономику в мире после США, тогда как еврозона откатилась на третье место».

Центральный банк Китая также отказался от дополнительной эмиссии денег, к которой прибегли многие западные центробанки, отмечает автор. Поэтому доходность по десятилетним китайским гособлигациям составляет сейчас более 3% — и является самой высокой в рассмотренной группе.

Кроме того, юань пошёл дальше всех остальных валют в цифровой сфере: уже в следующем году Китай сможет предложить своим партнёрам «цифровой юань» для транзакций — а также в качестве резервной валюты, которая не зависит от глобальной платёжной системы, где правила игры определяют США, подчёркивается в статье. И хотя в краткосрочной перспективе торговля в юанях для китайцев и доступ на китайский финансовый рынок для иностранцев пока ограничены, если правительство будет и дальше придерживаться этого курса, ситуация вскоре изменится, прогнозирует автор.

Если юань сможет укрепиться в статусе «резервной валюты», то его курс и дальше будет расти. «Сможет ли он сбросить с трона доллар, пока непонятно. Но о том, что евро упадёт в цене, можно догадаться уже сейчас», — заключает Die Welt.